Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

— И не говори! — вцепилась я в её руку.

— Крис, но он должен знать. Если он отец…

— Я сделаю аборт! — выпалила как на духу, и опять меня боль прошила, будто себя по сердцу ножом резанула.

— Ты в своём уме? — опешила мама.

— Я не хочу быть такой же матерью, как ты! — припечатала тихим голосом, убрав руку от матери, будто обожглась.

Мама замолчала. Опустила голову и долго не говорила.

— Ты имеешь право сама решать такие вопросы, — наконец зазвучала, хотя мне казалось, что она сейчас встанет и уйдёт, — но только от тебя зависит, какой матерью ТЫ будешь! Я очень надеюсь, что не совершишь моих ошибок. Пусть я не была хорошей матерью, но узнав, что беременна, у меня даже мысли не возникло сделать аборт.

Не осуждала — делилась сокровенным, о чём я раньше не думала.

— И когда ты родилась, — мама пожевала слова, — я поняла, что ты… моя драгоценность. А вот как сделать тебя счастливой и не нуждающейся, видимо, на том пути я и ошиблась. Прости, — мама пустила слезу. Это было, как гром среди ясного неба, ведь моя мама… она вообще не плакала. НИКОГДА! Я приму любое твоё решение, — подняла глаза и ободряюще постучала по моей ноге ладошкой:

— Я тебя люблю! — а потом мама легко перешла на другую тему, благо ей это удавалось очень просто. Поэтому уже вскоре трындычала, как с Лерчиком колдавали над Ангелиной — в отличии от меня у неё синяк под глазом и губы аля-Анжелина Джолли.

А потом врач пришла…

— Ну что вы готовы?..

— Крис, — ко мне в палату Ромка ворвался. Я согласилась с ним увидеться после нескольких дней лежания в больнице. Он передавал записки с мамой, просил, молил, требовал с ним поговорить и уговорить врача, его ко мне пропустить, но я упиралась. Даже от телефона отказалась, который он мне передал в очередной приход мамы.

Я мучилась. Ночи без сна, дневала в слезах, а потом поняла, что должна с ним поговорить. Лучше сейчас расстаться, чем потом… и болезненно.

К встрече не готовилась, а если учесть, что капельницы продолжались несмотря на моё решение, — врач убедила в их нужности, — мои вены уже через пару дней представляли собой жуткое зрелище. Да и я сама… чудовище: нечёсанная, не переодетая, бледная…

Самое то для судьбоносных решений!

— Привет, — выдавила улыбку, когда Кирсанов ко мне ступил, но ловя его поцелуй голову убрала, лишь позволив по щеке губами мазнуть.

Он чуть нахмурился, пакет с разными вкусностями на пол близ тумбочки поставил, и затянулся разговор. Ни о чём. Он обходил острые углы, я их упорно избегала. Зато рассказал, как проучили Ветту, что проект сдан во время и Понятовский в восторге.

— Домой хочу! — обронила устало и не к фразе Ромы.

О секунду помолчал:

— Ужин, свечи, шампанское, секс?

И я разревелась.

— Крис, — ко мне подался, наплевав, что попыталась из его рук вырываться. И на соседок, давно притихших.

— Ну хочешь свечи отменим, раз тебе так не нравятся… — глупо пошутил.

— Дурной, вы Роман Игоревич, — шмыгнула носом.

— Мы опять на вы? — озадачился, но объятий не расцепил. Куда-то в меня дышал и… дрожал. И я пуще заревела:

— Ром, прости… я тебя подвела… я… беременна… — а потом слезами давясь и запинаясь, продолжая навзрыд реветь, рассказала, что не смогла аборт сделать.

— Но куда мне ребёнок, Ром? Я же… себя обихаживать не могу толком. Я же… такая… никакая, без жилья, работы, мужа…

— Дура ты! — шикнул Ромка, даже встав со стула. — Ну какой аборт? — на подвывание смахнуло. — Убил бы… тебя…

А я остановиться не могла, видать истерика ещё та, сучка, совсем надо мной власть ощутила. А может в этом гормоны бушующие виноваты.

— Да не вой ты, — отрезал Кирсанов, опять на стул сев. — Это не беда и не проблема. Доки с собой?

— З-зачем? — пошмыгала носом, да ладошкой слёзы утёрла.

— Мда, — нахмурился с мычанием Рома, — и впрямь у беременных не мозги, а кисель. Что, и депрессия послеродовая будет? — даже покривился.

— Не знаю, — пожала плечами. — А вдруг? — я испуганно замерла, уставившись остекленевшими глазами в пространство.

— Ладно, уже проходили, и в этот раз переживу. Так есть документы?

— Вроде с вещами в гардеробе. А зачем?

— Распишемся, дурёха.

— Ты, что жениться на мне решил? — опешила я и вдохнуть страшилась — вдруг померещилась фраза.

— Крис, ты меня настораживаешь, — мрачно буркнул Ромка.

— Но я не хочу!.. — упрямо мотнула головой. — Чего не хватало из жалости или обязанностей..

— Какие обязанности? Какая жалость? — негодовал тихо. — Люблю я тебя! — ба-бах обрушил. И так просто, словно и не заставлял себя это сказать, а душу раскрыл. Моё сердце заполошило от нежданного счастья. Я и впрямь, как дура, на него во все глаза таращилась и ответить ничего не могла.

— Так люблю, — вторил, — что эти недели места себе не находил. А ты ведь ясно сказала, что не готова и не согласна…

— Не готова! — опешив, кивнула. — Не согласна… — наперекор словам закивала часто-часто.

— Ну вот, и я, — сглотнул жадно, — правда старался с этим жить, смириться, но, бл*, Крис, не могу я без тебя… И раз уже ты беременна, то как порядочная девушка просто обязана за меня выйти!

Вот фиг знает, правду говорил, или шутил, но я уже задыхалась от счастья:

— Правда… любишь? — остаточно носом хлюпала.

— Пожалей меня, не вынуждай признаваться вновь. Мне тоже такое нелегко даётся… — кивнул на соседок:

— Тем более не наедине… — прошелестел нарочито вкрадчиво.

Меня аж в него впечатало, как я бросилась. Повисла на шее, прижалась к нему крепко-крепко.

— Тем более не зная, любят ли меня, — и его голос дрогнул.

— А ты сомневаешься? — боялась от него отлипнуть и посмотреть в глаза. Я ведь лгунишка и карпизница, а он… терпеливый. С одной возился, теперь вот со мной…

— Так это “да” или “нет”? — шепнул с надеждой в висок, уже губами по коже скользя и к моим подбираясь.

— Да, — кивнула в него, бессовестно вдыхая родной запах.

— Да, выйду “замуж”, или да — “люблю”? — продолжал издеваться надо мной, но уже на такой частоте, что я задыхалась от счастья и помирала от волнения.

— Да, конечно же… на всё… — мой ответ был заглушен жадным поцелуем.

ЭПИЛОГ

Сэм задумчиво рисовал что-то ручкой на салфетке, а Лера сидела чуть ли не у него на плечах и подсказывала. Олег строго смотрел на них, сложив на груди руки.

— Валерия Романовна, — подал голос он и подозрительно сощурился.

— Что? — она даже не стала поднимать голову.

— Вы уверены, Валерия Романовна, что девочка может…

— Может! — бросила не глядя Лерка и опять склонилась над плечом Сэма, макая кучеряшки в его сок.

— А что вы делаете? — не унимался Олег.

— Творим, — нетерпеливо бросила Лерка. — Сэм, ты доволен?

— Аб-б-бсолютно, — отбил ритм по столу Сэм и протянул Олегу салфетку. — Во-от столько мы хотим за то, чтобы я и Валерия Романовна разрезали вашу ленточку, — деловым тоном ответил Сэм.

— Это в какой валюте? — обречённо вздохнул Олег, изучая нули.

— Рубли, — уверенно ответила Лерка.

— Испанские реалы пойдут? — серьёзно уточнил Олег.

Лерка искренне задумалась, а потом шепнула Польски на ухо:

— Сэм, это больше или меньше?

— Больше или меньше относительно чего?

— Относительно того, что у нас есть…

— У нас ничего нет.

— Мы согласны, — улыбнулась Лерка. — Возьмём фишками конечно же!..

Олег кивнул, подозвал девочку-официантку и протянул ей салфетку.

— Вот это пересчитать из испанского реала в рубли, а потом выдать этим господам фишками!

Девушка чуть озадаченно кивнула, а Олег повернулся к своим партнёрам по бизнесу.

— И мороженое! — крикнула вдогонку Лерка.

Ангелина прыгала на месте, как сумасшедшая фанатка, в ожидании кумира перед зданием. Даже чуть было не оказалась втянута в игру в “классики” кучкой скучающей перед ЗАГСом детворы, но посмотрев на свои каблуки — отказалась. Не уж, она должна быть красивой в день, которого все так ждали. Открытие “Централ Пелас” — почти как второе пришествие, все почему-то уже стали говорить, что после него “всё изменится”. Слишком уж долго все ждали этого дня, как будто жизнь разделится на до и после. Но нет же, вклинилось ещё одно важное событие…