Михаил Кликин. Сборник - Михаил Геннадьевич Кликин

Глаза его были закрыты, и нестерпимо горячие слезы текли по его щекам.

— Нет! — выкрикнул Гиз и почувствовал, как земля уходит из-под ног. — Подожди!

Огерт был готов перерубить Кхутулу горло.

— Мы должны ей помочь! Хотя бы попробовать!

— Как? — Огерт был словно взведенный лук арбалета.

— Я не знаю! Но она же смогла! Она избавила нас от него!

— У нее был дар.

— У тебя тоже! Ты же некромант! А Кхутул мертвец!

— А ты охотник на мертвяков.

— Да! И у меня есть… Постой! Я же совсем забыл! Погоди минуту! — Гиз сорвался с места, обернулся на бегу: — Ничего не делай! Я сейчас!.. — Он скрылся за углом дома.

Огерт покачал головой.

Кхутул успокоился, опрокинулся на траву, помолчал немного, тяжело дыша, а потом сказал, глядя в небо:

— Отпусти меня, брат.

Огерт не отозвался.

— Развяжи меня. Дай уйти. Ты же такой, как и я. Ты тоже страдал от людей, ты был изгоем… — Кхутул говорил вкрадчиво, жалобно. — Я помню, как они готовились тебя убить. Много раз. Они устраивали на тебя облавы, словно ты дикое животное. Они ставили капканы и самострелы, ловили сетями, стреляли издалека, швыряли камни, топтали лошадьми, жгли огнем, топили… Я помню, как тебя пытали. Мне тоже было больно, нестерпимо больно. Ведь тогда мы были одним целым. Но тебе было еще больней, ведь я мог спрятаться, укрыться за тобой, а ты нет… Неужели ты не хочешь им всем отомстить?..

Огерт молчал.

— Обещаю, я буду часто выпускать твою сестру. Каждый десятый день я буду возвращать ей власть над телом. Мало? Хорошо, раз в пять дней. Раз в пять дней ее разум будет получать свободу. Она будет жить как обычно, я не буду ей мешать.

Огерт смотрел, как солнечные клинки кромсают тучи, и чувствовал, как подрагивает, вздымаясь земля, словно древнее Кладбище ожило и теперь пытается надышаться.

— Ты не веришь мне? Думаешь, обману?.. Почему ты молчишь?..

Из-за дома выбежал Гиз.

— Нашел! — крикнул он издалека, размахивая чем-то, зажатым в кулаке.

— Отпусти! — вновь заскрежетал зубами Кхутул. — Разрежь веревки!

— Нет! — жестко сказал Огерт и наотмашь ударил его в лицо.

— Что ты делаешь? — Гиз подбежал, схватил брата за руку, дернул, едва не уронив. — Перестань!

— Я кое-что придумал, — мрачно сказал Огерт, глядя, как Кхутул слизывает кровь, текущую из рассеченной губы. — Но вряд ли эта идея тебе понравится… — Он посмотрел брату в глаза. — И все же мы попробуем спасти Нелти.

— Да! — улыбнулся Гиз. — Я принес амулет. — Он раскрыл ладонь, потер светлый кругляш пальцами, подышал на него.

— Что ж… — криво усмехнулся Огерт. — Может и правильно ты сделал, что не выбросил эту безделушку…

Все кончилось.

Сражающиеся на могилах армии сгинули бесследно. Лишь кое-где еще торчали поломанные копья и алебарды, но и они медленно погружались в черную перепаханную землю, тонули в ней, уходили все глубже и глубже, на самое дно ненасытного Кладбища…

Страж открыл глаза и вытер слезы.

Тучи таяли. Унялся холодный ветер.

Впереди — там, где высились стены и крепостные башни, где в небо тянулись языки дымов, — еще шло сражение.

Там живые бились с мертвяками.

Там люди воевали с людьми.

Как обычно…

Страж вздохнул, присел осторожно, стараясь не сильно мять траву. Заметил поникший цветок, потянулся к нему, встал перед ним на колени, осторожно поправил стебель, разгладил листья. Потом достал из кармана небольшую палочку и суровую нитку, аккуратно подвязал цветущее растение, улыбнулся ему печально и отвернулся.

Он смотрел вперед, горестно покачивая головой.

И ждал…

Он просто делал свое дело.

Он стерег могилы.

Кхутул кричал, бился, скрипел зубами. Его глаза лезли из орбит, он плевался кровью, захлебывался алой пеной.

Огерт резал его, истязал, словно заправский палач — ему было у кого поучиться.

— Я выпущу все твои сухожилия наружу, — приговаривал Огерт, орудуя острым тесаком. — Я буду дергать их, и ты запрыгаешь, словно карась на сковородке. Я затолкаю тебе под ногти железные занозы, а потом начну медленно их вытягивать. Я выдергаю тебе зубы, и на их место вколочу ржавые гвозди…

Он видел перед собой лицо Нелти, но знал, что она сейчас ничего не чувствует. Он мучил некроманта, занявшего ее тело.

— Я любого человека могу превратить в зверя. У меня кто угодно завизжит свиньей, завоет волком, заревет медведем…

Огерт надеялся, что Кхутул не выдержит.

«…ведь я мог спрятаться, укрыться за тобой…»

Огерт хотел, чтобы Кхутул укрылся за Нелти.

«…тебе было еще больней…»

Бледный Гиз сидел рядом и безостановочно звал сестру, выкрикивал ее имя, заклинал собраться с силами, очнуться, отозваться. Правой рукой охотник стиснул меч, левой — защищающий душу амулет.

Огерт действовал осторожно, стараясь причинять минимум вреда при максимуме боли.

Он понимал, что таким способом от Кхутула не избавится. Но рассчитывал хотя бы на чуть-чуть освободить сестру.

А там…

Они сами не знали, что будет потом. Надеялись на чудо: на амулет, на дар Нелти, на свои умения.

Они ни в чем не были уверены, но они пытались.

Они пытали…

И Кхутул сдался, вернул тело собирательнице душ, а с ним и всю боль.

Нелти всхлипнула и зашлась в крике.

— Это мы! — Огерт отшвырнул тесак. — Мы здесь, сестра! Мы с тобой! Терпи! Сейчас полегчает!

— Он… Он… — Боль не давала собирательнице вздохнуть. — Он во