Суворов - Олег Николаевич Михайлов

поклонами и другими знаками внимания и заперся с ним. Через полчаса великий князь вышел расстроенный; его лицо было красно от слез. Суворов провожал Константина с прежними низкими поклонами, но в приемной, где ожидала свита великого князя, обозвал всех мальчишками, пообещал заковать их и отправить с фельдъегерем в Петербург.

С той поры Константина Павловича словно подменили. Присланный к Суворову в качестве волонтера поучиться военному делу, он сделался тише воды, ниже травы и просил только дозволения присутствовать на занятиях фельдмаршала с его штабом. Суворов согласился, но с условием, чтобы друг другу не мешать и даже друг друга не видеть. Константин строго выполняя условие: входил тихо, не кланяясь и садился в уголку. Великий полководец тоже делал вид, что не замечает его, и только один раз, вспомнив Басиньяну, сказал, не называя имени великого князя:

— Молодо-зелено! Не в свое дело мешаться!

4 мая князь Багратион занял небольшой городок Нови, где нашел крупный артиллерийский склад. На следующий день к союзным войскам, по-прежнему сосредоточенным на правой стороне реки По и закрывавшим Моро пути отступления на Геную, а Макдональду — вдоль подошвы Апеннин к Александрии, присоединился генерал Кейм, взявший 28 апреля крепость Пицигетоне на реке Адде.

Тогда же во изменение своих прежних планов Суворов отдал приказание армии вновь вернуться на левую сторону реки По.

2

Сложность обстановки в Северной Италии требовала мгновенной переориентации в зависимости от создавшихся условий. Кабинетная окостенелая догма, вредная всегда, тут была пагубна вдвойне. Противника отличали исключительная инициатива, энергия, нешаблонность действий, а кроме того, великолепная маневренность и потому способность исчезнуть, затаиться для внезапного удара. Наконец, близость республиканской Франции, непосредственно граничившей с Пьемонтом, таила в себе опасность любых неожиданностей, пока Турин оставался в ее руках.

Можно сказать, что только суворовская метода, близкая своим новаторством тактике французских революционных войск, позволяла союзникам с блеском решать труднейшие задачи. Даже скованный по рукам и ногам венскими «унтеркунфтами» и «нихтбештимтзагерами», русский фельдмаршал на деле доказывал истинность своей науки побеждать. Приходилось учитывать и то, что североитальянский военный театр был лишь частью огромного фронта, рассекшего Европу от Амстердама, столицы республики Батавской, до Неаполя, главного города республики Парфенопейской. Перемены на смежных театрах войны тотчас же влекли за собою изменения и в положении соседей.

Одной из причин нового решения Суворова были события в Швейцарии. 2 мая французский генерал Лекурб внезапно атаковал австрийский корпус принца Рогана и, оттеснив, нанес ему сильный урон. Не зная подробностей неудачи, русский фельдмаршал стал опасаться за правый фланг и тыл Итальянской армии, которую прикрывал Роган. Его тревожили слухи о намерении крупных сил неприятеля вторгнуться с Рейна через Швейцарию в Северную Италию. Таким образом, теперь уже возникала необходимость воспрепятствовать соединению Моро не с застрявшей на юге армией Макдональда, но с войсками, ожидаемыми из Швейцарии.

Подкрепив Рогана частью корпуса Еогенцоллерна, Суворов порешил двинуться на соединение со своим правым флангом, в то же время угрожая столице Пьемонта и выманивая Моро с его крепкой позиции.

Вообразив, что союзная армия направляется в Среднюю Италию против Макдональда, Моро в самом деле покинул свою позицию, дав приказание идти к Тортоне.

Он ожидал встретить тут лишь наблюдательный отряд и утром 5 мая переправил через реку Бормиду дивизию Виктора. Тем самым французский главнокомандующий хотел открыть себе путь на Геную. Находившийся на другой стороне Бормиды, против Александрии, авангард Карачая стал отходить, теснимый превосходящими силами. В главный лагерь австрийцев прискакал ординарец и поднял тревогу.

Меласа не нашли, русский фельдмаршал, к которому послали за приказаниями, находился далеко, и тогда генерал Лузиньян решился с дивизией Фрёлиха идти навстречу французам. В это время от Нови в соответствии с диспозицией проходил отряд Багратиона. Русские тотчас пристроились к австрийцам с флангов, и союзники стройно двинулись вперед с барабанным боем.

Заметив движение левой неприятельской колонны, Багратион атаковал ее со своим полком и казаками Молчанова и Грекова. Донцы отважно бросились на французских гусар, прижали часть пехоты к реке и почти всю истребили. Подоспел к левому крылу союзников генерал Кейм. Моро понял, что просчитался и что перед ним главные силы Суворова. Французы попятились и начали переходить по единственному мосту через Бормиду под огнем артиллерии. Они отделались лишь потерей пятисот человек, хотя представлялась возможность раздавить всю республиканскую армию.

Русский фельдмаршал слишком поздно узнал о сражении и прискакал, когда все было кончено.

— Упустили неприятеля! — сказал он с досадой.

В самом деле, австрийцы не сумели организовать даже преследования и позволили французам разрушить за собою мост через Бормиду.

Суворов остался в лагере, поужинал поджаренным луком с хлебом и куском балыка. Поутру он расспросил старого своего соратника, полковника донцов Денисова, которого называл ласково Карпыч, о подробностях сражения и участии в нем русских. Фельдмаршал особо интересовался, хорошо ли Багратион атаковал и бил ли в штыки.

Неожиданная вылазка Моро за Бормиду не изменила прежнего плана полководца. Главная армия продолжала переправляться на левый берег По. Казачьи разъезды, рассыпавшиеся к западу и северо-западу, доносили, что неприятеля нет уже на всем обширном пространстве по обе стороны этой реки. В один и тот же день 8 мая 1799 года Мидорадович занял город Казале, лежащий на По ниже Турина, а другой русский отряд — генерал- лейтенанта Я. И. Повало-Швейковского — вошел в покинутую французами Валенцу. Моро вновь ушел, оторвавшись от союзников.

Положение его армии день ото дня становилось все хуже, и талантливый республиканский генерал порешил бросить выгодную позицию у Александрии и двумя колоннами пробиваться через горы к Генуе. Дивизия Виктора без артиллерии и обозов пошла на юг горными дорогами, прорываясь через партизанские засады. Все большее число итальянцев открыто выступало против французской армии. Еще тяжелее оказался путь дивизии Гренье, с которой остался Моро. Она направилась кружным маршрутом, чтобы спасти обоз и артиллерийский парк. Но на ее пути восставшие жители захватили горную крепость Чева. Суворов немедля выслал им в подмогу небольшой австрийский отряд, проделавший трудный путь горными тропами. Еще не достигнув Чевы, Моро с удивлением узнал, что крепость занята австрийским гарнизоном, и приказал во что бы то ни стало завладеть ею. Командующий французской армией был озабочен, таким образом, спасением остатков своей армии.

Перемены на итальянском военном театре имели далекие последствия — войска Края, прикованные к Мантуе, на быстрое падение которой не приходилось рассчитывать, все же служили подкреплением отряду Отта, прикрывавшему тыл союзников со стороны Апеннин. Чтобы оградить себя от покушений французов с севера, Суворов предписал теперь всему корпусу