Знак обратной стороны - Татьяна Нартова

бесполезно, учительница убедилась давно. Стоило ей однажды спросить: «А как твои родители относятся к Тоне?», – как в ответ получила: «Нормально», – произнесенное таким тоном, что все сомнения отпали сами собой.

– Нормально они относятся, – повторил Даня.

Они как раз спускались по школьным ступенькам. Людмила поправила свой желтый шарф, не зная, как сгладить допущенный промах. Зря она все затеяла. Зря вообще рот открыла. Он же четко дал понять – эта тема запрещена раз и навсегда. И все же еще один вопрос учительница задать осмелилась, стараясь при этом придать своему голосу максимальную беспечность:

– Ты сегодня с ней поедешь?

– Нет, – зато бурчание подростка ничуть не сделалось дружелюбнее.

– О, – только и смогла выдать Людмила. – Жаль. Я хотела с ней поговорить.

– О чем это? – окрысился парень.

– Да так… Во-первых, извиниться за прошлый раз. Во-вторых… Да, в конце концов, о чем могут говорить женщины? Да о чем угодно! А ты подумал, я снова жаловаться начну, что мой ученик ничего на уроках не делает? – подковырнула Людмила. Рябин многозначительно крякнул, но промолчал.

Они пересекли школьный двор, и вышли на дорогу. Обычно в этом месте женщина поворачивала налево, в проулок. Но сегодня ей надо было заскочить в магазин, поэтому женщина двинулась прямо. И не сразу поняла, что Даниил идет следом.

– А ты чего?

– Как чего, домой иду, – втыкая на ходу в уши один наушник, отозвался паренек. – Я же живу недалеко. Странно, что вы не знали… Вы же у нас все про всех знаете.

Людмила пропустила колкость, но шаг прибавила. Пусть ерничает, сколько хочет. И встречается, с кем хочет. В чем-то Валентин прав: пора, наконец, Людмиле встряхнуться, направить свои мысли в другое русло. Например, подумать о предстоящих праздниках. Время движется к тридцать первому, а у нее даже приблизительного списка покупок нет. Если сейчас не поторопиться, потом цены взлетят так, что ничего уже не достанешь. Жаль, что встречать новый год все же придется в одиночестве: Лера вчера звонила с неутешительными новостями. Как вариант, можно поехать к родителям, но нет… Это выше ее сил – целый вечер выслушивать нотации на тему «скоро четвертый десяток пойдет, а ты не замужем».

Интересно, чтобы сказала ее мать, расскажи Люда о Шаталовой с Даниилом? Ее бы, наверняка, удар бы хватил. А отец бы обязательно развил тему, заметив, что это все влияние развращенного запада, и что в СССР о таком разврате и не слышали. Так что надо в срочном порядке возвращать железный занавес, иначе скоро нормальных людей не останется – одни извращенцы.

Посмеиваясь про себя, Люда рассматривала два лотка с куриными грудками. На одном стояла маркировка «эко», на втором подобных надписей не было, но лежащие внутри кусочки выглядели совершенно одинаково. Только стоимость первого лотка была почти в два раза выше стоимости второго. Не иначе, эко-птичку кормили не зерном, а трюфелями со спаржей.

Специально для повернутых на всем органическом и диетическом покупателей, в овощном отделе нашлись био-огурцы, а в колбасном место заняли «Фермерские сосиски». Люда специально прочла состав: мясо птицы, мясо свинины, соль, специи… А дальше шел длинный ряд всевозможных добавок с индексом «Е». Все, как всегда, зато на лицевой стороне упаковки крупными буквами шла надпись: «Сделано только из натурального сырья. Не содержит сою».

Люда из любопытства прошлась по другим рядам. Раньше она как-то не особо задумывалась над тем, насколько изобретательны отечественные маркетологи. Но найдя на полке соль с «пониженным содержанием натрия» и молоко без лактозы, впала в тихую прострацию. Ели на молоке хотя бы было указано, что оно сделано из овса, то, как можно сотворить продукт, химическая формула которого «натрий хлор», без этого самого натрия – лежало за пределами воображения Людмилы.

Из магазина она вышла совершенно разочарованная в человечестве. Вместо победы разума в мир пришло царство безумия. И в который раз засомневалась: может, ее отец не так уж и неправ? Раньше же пили кофе из кофейных зерен, заливая его сливками из молочных жиров, и заедали печеньем из пшеничной муки. И ничего – не умирали от этого. А сейчас муку делают из чего угодно, кроме пшеницы: начиная от гречки и заканчивая амарантом и миндалем. Вместо сахара жуют стевию, а баранину готовят из каких-то китайских грибов. И при этом болезни сердца и инсульты все молодеют, а количество полных людей только растет. То ли грибы ни те, то ли натрия в соли все еще слишком много.

Подозрительного мужика Даня приметил еще на кассе. Пока продавщица пробивала чек на его незамысловатую покупку – банку пива и сухарики, он, вытянув шею, высматривал кого-то за соседней стойкой. Потом молча сунул пиво в карман, а сухарики – за пазуху и быстро поспешил к выходу.

Даня оказался на улице как раз вовремя. Справа раздался пронзительный женский визг, а потом мимо ошеломленно замершего ученика пронесся сначала странный покупатель, потом женщина в знакомом желтом шарфе. Не раздумывая ни секунды, Рябин бросился вдогонку, уже через пару секунд опередив Людмилу. Та только крикнуть успела:

– Лови вора! Он мою сумку украл!

Несколько прохожих повернули головы в сторону вышеозначенного вора. Тот явно не обрадовался повышенному вниманию к своей персоне и сиганул через ближайший забор прямо на территорию детского сада. Прогуливающиеся тут же малыши стайкой напуганных синиц рванули в сторону. Только одна девочка лет пяти замешкалась. Как в замедленной съемке Даня увидел длинную руку, хватающую ребенка поперек туловища, перекошенное лицо грабителя и испуганное – воспитательницы. Вторая работница детского сада начала что-то набирать на телефоне, но тут мужик подал голос:

– Только попробуй, стерва, вызвать полицию, я этой соплячке горло перережу! – В подтверждении угрозы на тусклом декабрьском солнце сверкнуло лезвие охотничьего ножа. – И ты, пацан, вали отсюда! Все валите!

– Господи! – не удержалась от восклицания подоспевшая к месту событий Людмила.

– Твою мать, – не менее выразительно прошипел сквозь зубы Рябин.

Малышка, наконец осознав грозящую ей опасность, тихо захныкала, еще больше зля мужика. Его глаза с чересчур широкими зрачками метались туда-сюда. Он не собирался никого брать в заложники и теперь судорожно искал выход. Но с одной стороны высилось здание детского сада, с трех остальных – ограда в два его роста и стена соседнего дома. Единственный путь к отступлению перегораживали мальчишка с той дамочкой, у которой он сорвал сумку. Паршиво, если в ней не окажется нужной ему суммы.

– Эй, гражданин, – заговорил Даня, – отпустите ребенка!

– Заткнись, щенок! – рявкнул грабитель. – А лучше гони сюда деньги и карту. Я видел, как ты ей