Трое в Песках - Юрий Никитин

— Остров Буян лежит прямо, — врезал Олег безжалостно. — Его не видно, это остров старой магии. Даже я не видел, но книги говорят… Только сам Буян уже на краю мира, хрустальный купол неба краем опирается на него.

Он почти кричал, скала содрогалась под их ногами. Глухой, но мощный рев приглушал слова. Воздух был резкий, соленый и прозрачный. Мелкая водяная пыль поднималась от пены прибоя, там высовывались и пропадали горбатые спины морских зверей. Таргитаю почудились громадные клешни, горящие злобой выпуклые глаза.

— Близок локоть, — сказал он с тоскливой надеждой, — а ты уж придумай, как укусить… а лучше — грызануть. Чтобы р-р-р-раз — и тама.

Они сидели у костра, разожженного из предосторожности в ямке, когда сверху грохнулась птица, которая с каждым днем казалась Мраку все безобразнее, а Лиске — гордой и умной. Олег упал на кучку своей одежки, молниеносно оделся — так бы дрался, проворчал Мрак, — с тревогой поглядел на коней.

— Добро, что не отпустили… Без них не обойтись.

Лицо его было осунувшееся, желтое, в глазах метался страх. Мрак вскинул брови.

— На остров?.. Хрустальный мостик сотворишь?

Таргитай подпрыгнул.

— Олег, не вздумай!.. Кони подкованные, враз разнесут к чертям собачьим… или собачачьим, никак не запомню.

— Он подождет зимы, — предположил Мрак саркастически.

Олег не отвечал, пристально смотрел в серое небо, затянутое свинцовыми тучами. Там двигались темные тяжелые массы, сталкивались, в грязных массах глухо рокотало, поблескивало.

— Сейчас полнолуние, — сказал он мертвым голосом. — Чары сейчас бьют, как молот… В этот день можно зачаровать воду. Но только на час… Ежели не успеваем, а мы не успеваем, погибнем вместе с конями.

— Погибнем мы — погибнет весь мир, не только наши кони, — рассудил Мрак. — А там старик отбивается, ему сил осталось на неделю.

— Тогда собирайтесь, — сказал Олег тяжело. — Уже темнеет, я начну. В полночь мы должны свести коней на воду.

— В воду?

— Нет, на воду.

Глава 8

Таргитай и Мрак где рубили ступени, где опускали на веревках, на лютом холоде упрели, валил пар. Стемнело, на небе ни звездочки, в тяжелой плотной ночи измучились, даже не было сил возликовать, когда снизу донесся напряженный голос:

— Еще чуть… Что так долго?.. Уже полночь! Опаздываем.

Лиска спустилась последней. Олег вскочил на коня, громко и четко произнес заклятие. Пахнуло холодом, у Таргитая на лбу замерзли капли пота, а Мрак запахнул на животе душегрейку. Олег пустил коня вперед. В полной тьме остальные услыхали глухой стук, словно конь ступил по твердому.

— Никак море заморозил? — раздался в ночи неверящий голос Мрака. — Кони ноги переломают!

После второго заклинания темные тучи поредели, появилось светлое окошко. Призрачный лунный луч упал впереди, высвечивая площадку не шире огорода ленивого хозяина. Там торчали белесые застывшие волны. Дальше была ночь, но зоркий Мрак разглядел на краю света живые волны.

— Море будет замерзать впереди, — сказал Олег бесцветным голосом, — а таять сразу за конскими копытами…

— Всю дорогу? — спросил Таргитай зябко.

Олег не ответил, покачнулся. Мрак торопливо протянул руку.

— Быстрее вперед! Сомлеет — все разверзнется.

— Если не успеем за час, — добавила Лиска тревожно, — разверзнется тоже.

— Полнолуние длится дольше!

Из-под подков летели твердые брызги, лунный свет холодно блистал на острых гранях. Кони хрипели в смертельном страхе, едва удерживались на скользком, не понимая, откуда вдруг лед, пытались остановиться, страшась скакать в ночь, — оттуда доносилось шлепанье волн и чувствовалось бездонное море.

Мрак побледнел, ему одному лунный свет позволял видеть сквозь прогибающийся под ногами тонкий лед шныряющих крупных рыб, многоруких зверей, огромные глыбы тьмы с острыми зубами и шипами. Лед трещит, разбегается тонкими прожилками!

Олег скакал впереди: синий как мертвец, с отчаянно вытаращенными глазами. С нижней губы на подбородок текла темная струйка, встречный ветер срывал и размазывал по груди. От него шел нестерпимый холод, рыжие волосы от инея стали седыми. Конь весь стал белым. Мрак страшился, что тот на полном скаку рассыплется ледяными глыбами.

Лиска тоненько вскрикнула, перекрывая свист ветра:

— Луна прячется!

Олег на миг вскинул мертвецки желтое лицо. Светлое пятно, уже затянутое пленкой, тут же расширилось, свет стал чуть ярче. Конь Мрака сделал отчаянный прыжок, выбираясь из разверзающейся полыньи, понесся как заяц, обогнал Олега. Губы волхва шевелились, подновлял слабеющее заклятие.

— Держи лед, — закричал сзади Таргитай. — Я не умею плавать!.. И кони…

Олег стиснул зубы, напрягся. Лед упрочился, зато из тьмы в лунный свет начали выпрыгивать застывшие в беге волны — вздыбленные, с острыми гребнями, о которые легко споткнуться или поранить ноги. Промелькнула темная тушка зверя или большой птицы — рассмотреть не успели, — превращенная в лед страшным полнолунным заклятием.

Мрак щурился от встречного ветра, чувствовал себя уже погибшим. Бешеная скачка через морозную ночь на обезумевших от страха животных вот-вот кончится: проломится тонкий лед, разобьются о вздыбленные льдины, сорвутся ли со льдины — везет слишком долго. Пошли на авось, а авось хоть и вывозит, но не всегда туда, куда ждешь!

Сзади тяжело грохнуло. Мрак на скаку оглянулся, поднял коня на дыбы. Позади бился, взбрыкивая всеми четырьмя, конь Таргитая. Дудошник перекувырнулся трижды, похожий на перекати-поле, грянулся о лед, тут же подхватился на ноги. Мрак не успел раскрыть рот для вопля, как Таргитай уже бежал, оставив оглушенное животное.

— Не отставайте! — донесся отчаянный вопль Олега из удаляющегося лунного круга света. — Не могу держать дольше…

Мрак бросил быстрый взгляд на бледное лицо певца. Таргитай несся огромными скачками, сосредоточенный, не запыхался, взгляд острый — не трусил, по дурости не умел трусить, а на таком холоде соображал молниеносно: успел с коня, не придавило, сразу руки в ноги, не плакался над убиенным животным. Видать, на бегу думается лучше. Жаль, редко заставишь бегать…

Тонко вскрикнула Лиска, конь под ней грохнулся тоже. Его пронесло по скользкому льду на торчащую ребром льдинку. Послышались трест и хруст. Конь жалобно закричал, под ним расплылось темное дымящееся пятно. Лиска с трудом поднялась, оглушенная падением, над головой раздался лютый рык:

— Держи, дура!.. Держи!

Она сжала пальцы, ощутив разогретые поводья. Ее толкнул горячий конский бок, над головой мелькнула черная тень, пахнуло псиной. Конь завизжал в страхе, копыта замелькали прямо перед ее лицом. Почти не сознавая, что делает, она подпрыгнула, седло скрипнуло под нею, конь сорвался с места как стрела, а в стороне метнулся во тьму и слился с ней черный лохматый зверь.