Волшебный корабль - Робин Хобб

Толпа ответила гулом согласия.

Сила была не на стороне укротителя, и он это понял. Его мысль заметалась в поисках компромисса, Уинтроу почти физически это ощутил.

— Ну вот что, ребята, — сказал укротитель наконец. — Я никого не обманывал. Ни я, ни, если уж на то пошло, медведь. Вам самим это отлично известно. Но раз уж всем так приспичило, что ж, давайте рассудим по справедливости. Пусть выйдет желающий, и я дам ему задарма помучить медведя. Если он выиграет, клянусь, я выплачу ваши ставки так, как будто выиграл тот матрос. А проиграет ваш человек, значит, денежки останутся у меня. Как? Справедливо? Я вам даю возможность отыграться — и даром!

Стало тихо. Потом начало раздаваться одобрительное бормотание. Уинтроу задумался, найдется ли сумасшедший, желающий испытать на себе силу медведя.

— Давай, Уин, иди уделай его! — предложил Комфри. И подтолкнул юнгу вперед: — Ты маленький, шустренький. А надо-то всего-навсего за спину ему заскочить!

— Нет уж. Спасибо большое. — Уинтроу шагнул назад столь же быстро, как и был выпихнут. Однако слова матроса оказались услышаны, и их подхватил моряк с другого корабля:

— Точно! Пущай ихний юнга попробует! Он у них маленький, шустренький! Бьюсь об заклад, с него станется проскочить мимо медведя и отвоевать наши денежки!

— Нет! — повторил Уинтроу уже громче, но согласный рев толпы похоронил его голос. Теперь его подзуживали не только товарищи по команде, но и все собравшиеся.

Торк подошел, по-прежнему этак вразвалочку, и смерил Уинтроу взглядом. Пивом от него разило попросту наповал.

— Ну, сосунок? — фыркнул он. — Думаешь, выйдет у тебя отбить наши денежки? Ох, сомневаюсь я что-то! Но так и быть, попытайся! — И, сграбастав Уинтроу за плечо, он поволок его к огороженной площадке, где дожидался медведь. — Эй! Наш юнга бороться идет!

— Нет! — прошипел Уинтроу. — Никуда я не иду!

Торк нахмурился.

— Просто проскочи мимо него и забеги за спину, — принялся он объяснять нарочито терпеливо. — Подумаешь, трудность какая. Особенно для тощенького маленького хорька вроде тебя!

— Нет! Я не собираюсь в этом участвовать! — уже в полный голос объявил Уинтроу. Эти слова были встречены залпом хохота и улюлюканья, а рожа Торка побурела от замешательства и негодования.

— Пойдешь! — взревел он.

— Юнга не пойдет. Кишка тонка, — долетело до слуха Уинтроу высказанное кем-то мнение.

Укротитель между тем вывел медведя на исходную позицию и осведомился:

— Так ваш юнга намерен бороться или нет?

— Нет! — в который раз повторил Уинтроу во всеуслышание.

— Будет! — твердо объявил Торк. И напустился на Уинтроу: — Слушай сюда, щенок, ты позоришь нас всех! Ты позоришь корабль! Живо иди борись и верни нам наши деньжата!

Уинтроу покачал головой:

— Тебе надо, сам и ступай. А я не такой дурак, чтобы в это ввязываться. Даже если я проскочу, кто сказал, что медведь действительно сдастся? Просто потому, что кто-то видел, как это раньше происходило?

— Дайте я пойду!!! — с готовностью вызвался Майлд. Глаза у него так и горели.

— Не ходи! — сказал Уинтроу. — Не делай этого, Майлд, это же глупо! Если бы не нажевался циндина, ты бы сам понял. Торку надо, сам пусть и делает!

— Я слишком пьян, чтобы бороться, — ничуть не смутился Торк. — Давай, давай, Уинтроу, не отлынивай. Докажи нам, что ты кое-чего стоишь! Докажи, что ты парень!

Уинтроу посмотрел на медведя. Глупость, глупость, глупость. И с какой стати он обязан был что-то доказывать Торку — да и всем остальным?

— Нет, — выговорил он очень четко. — Я не пойду.

— Юнга не хочет бороться, — сказал укротитель. — А мне недосуг целый день тут торчать. Так что деньги мои.

Кто-то в толпе весьма громко и весьма нелестно отозвался о команде «Проказницы».

— Эй, эй, погоди, я иду! — вновь выскочил Майлд. На лице у него блуждала бессмысленная улыбка.

— Не ходи, Майлд! — взмолился Уинтроу.

— А вот и пойду. И ни чуточки я не боюсь. Надо ж кому-то наши денежки выручить! — Майлд так и пританцовывал от нетерпения. — А не хрен кому-то в этом городе думать, будто на «Проказнице» ходят одни слабаки!

— Не ходи, Майлд! Покалечишься!

За эти слова Торк встряхнул Уинтроу от души.

— Заткнись! — вылетело у него пополам с пивными парами. — Заткнись, говорю! — И он продолжал уже более внятно: — Майлд ничего не боится! Захочет — и медведя заборет! Раз плюнуть! А может, кому другому охота? Валяйте! А то нам уже к шлюпке бежать пора!

Уинтроу в отчаянии спрашивал себя: да как же до этого докатилось? До того, что либо ему, либо Майлду надо было один на один драться с медведем?… Да еще ради того, чтобы отбивать чьи-то чужие деньги, просаженные в бесчестной игре?… Какая нелепость… Он шарил глазами по лицам, пытаясь найти хоть на одном разумное выражение. Но первый же, с кем он встретился взглядом, лишь спросил:

— Ну так кто из вас?

Уинтроу молча помотал головой…

— Я!!! — все с той же улыбкой настаивал Майлд. И, приплясывая, двигался потихоньку вперед. Вот он оказался в пределах площадки… И укротитель отпустил цепь.

Позже Уинтроу много гадал, уж не раздразнил ли тот своего зверя, пока решался вопрос, кому с ним бороться. Потому что медведь не стал подниматься на задние лапы и семенить короткими, по размеру цепи, шагами. Он бросился навстречу Майлду на всех четырех. Буквально снес его ударом громадной головы и тут же сгреб огромными лапами. И встал на дыбы, держа Майлда, дико кричавшего и бившегося в его хватке. Его затупленные когти весьма успешно терзали рубашку молодого матроса. Крик дрессировщика заставил зверя бросить жертву. Майлд тяжело шмякнулся оземь за чертой площадки…

— Вставай! — послышались крики. Но Майлд не встал. Даже укротителя, видимо, потрясла жестокость короткой расправы. Он поспешно подхватил цепь и туго натянул ее, показывая животному, что на том его свобода и кончилась.

— Шабаш! — объявил он. — Вы видели, все было честно. Медведь победил. Мальчишка упал за черту. Деньги мои!

Послышалось ворчание, но громких обвинений более не раздавалось, и он благополучно удалился вместе с медведем — тот самым смирным образом семенил рядом. Кто-то из чужих моряков посмотрел на Майлда, по-прежнему лежавшего в пыли, и плюнул.

— Слабаки! — высказался он. И зло, со значением, посмотрел на Уинтроу. Юный жрец ответил ему столь же гневным и презрительным взглядом и поспешно опустился на колени около Майлда. Тот, по счастью, еще дышал. Его рот был полуоткрыт, и с каждым вздохом Майлд втягивал в себя пыль. Он очень скверно упал — прямо грудью оземь. Будет чудо, если выяснится, что у него не переломаны ребра.

— Надо отнести его на корабль! — сказал Уинтроу и снизу вверх посмотрел на подошедшего Комфри.

Тот взирал на него с непередаваемым отвращением. Потом отвернулся, как если бы Уинтроу вообще был пустым местом:

— Сюда, ребята, надо нам поспешать!

И, думать не думая ни о каких увечьях, возможно полученных Майлдом, взял юношу за руку и поставил стоймя. Майлд повис, как бескостная тряпочная кукла. Крякнув, Комфри подхватил его и взвалил себе на плечо. Другие двое с «Проказницы» молча последовали за ним. Уинтроу для них, похоже, больше не существовал.

— Я не виноват, что так вышло! — проговорил Уинтроу вслух. Но при этом мысленно задался вопросом: «А так ли это в действительности?»

— Виноват, — сказал Торк. — Кругом виноват. Ты же знал, что он по уши накачался циндином. Ему не надо было идти драться, и он не пошел бы, не окажись ты таким гребаным трусом. Ну ладно! — И Торк ухмыльнулся, испытывая видимое удовлетворение. — Теперь, сосунок, они все разглядели, что ты такое есть на самом деле. Раньше-то я один видел, как у тебя чуть что очко играть начинает. А теперь и все убедились!

И Торк, смачно плюнув в уличную пыль, зашагал прочь.

Какое-то время Уинтроу стоял в одиночестве, бесцельно обводя глазами поваленный барьерчик площадки. Он знал, что поступил правильно. Он совершил правильный выбор. Отчего же его так мучило поистине жуткое ощущение безвозвратно упущенной возможности?…

Похоже, он только что похоронил все надежды стать равным среди равных в команде «Проказницы». Мужчиной среди мужчин… Он посмотрел на солнце, клонившееся к закату, и побежал догонять тех, кто, как он понимал, отныне презирали его.

Глава 17

Шлюха Кеннита

Осенние дожди отмыли Делипай почти дочиста. Вода в лагуне стояла выше, чем прежде, в протоках прибавилось глубины, а у людей на борту подходившей к берегу «Мариетты» было легче на сердце, чем когда-либо прежде. И причина заключалась не в трюмах, битком набитых награбленным. Добыча, надо отметить, была совсем неплохая, не стыдно показаться с такой на люди. Хотя бывало и получше.