ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета - Кристофер Райт

Подход Мэри Миллз к ветхозаветной этике основан на ее, прежде всего, литературном отношении к Ветхому Завету. Не осталась без ее внимания и область новой литературной критики. В книге «Библейская нравственность» (Biblical Morality, 2001) она анализирует девять частей ветхозаветного повествования, три из которых отводятся каждому из главных факторов повествовательного искусства соответственно — персонажу, сюжету и окружению. В каждой части она отмечает нравственные сложности, вплетенные в повествования, и терпимость в их весьма разнообразной этической оценке. Ее книга предлагает множество полезных обобщений взглядов широкого спектра ученых по всем аспектам критического изучения ветхозаветных повествований, но мне хотелось, чтобы она больше поработала с этической глубиной самих текстов.

Дэвид Пенчански (David Penchansky). Возвращаясь к проблеме подражания Богу, мы вновь сталкиваемся с вопросом — какого Бога мы призваны отображать. Дэвид Пенчански весьма провокационен в этом вопросе. В своей книге «Грубый зверь» (What Rough Beast?, 1999) он рассматривает шесть повествований, в которых характер Яхве представляется в лучшем случае загадочным, в худшем — дурным: грехопадение Адама и Евы (Быт. 3); смерть Озы (2 Цар. 6); перепись Давида (2 Цар. 24); наказание сыновей Аарона (Лев. 10); нападение на Моисея (Исх. 4); и проклятие Елисеем дразнивших его детей (4 Цар. 2, 23–25). Что нам делать с подобными повествованиями, и что мы можем сказать о богословии и этике людей, которые рассказали и включили их в Писания? В руках Пенчански рассказы представляют Яхве (по собственным словам Пенчански) как ненадежного, иррационального, мстительного, опасного, недоброжелательного и жестокого. Размышления Пенчански иногда глубоки, но также (на мой взгляд) тенденциозны и спекулятивны. Несомненно, эти истории чрезвычайно важны (и прочие, подобные им), но часть проблемы кроется в выбранном Пенчански методе, состоящем в том, чтобы задавать вопросы своим читателям (говорят, он спрашивал своих студентов: «Если бы вы имели о Боге только информацию из этих отрывков, как бы вы описали это божество?»). Но, несомненно, это не все, что мы знаем о Боге. В библейском каноне присутствует более сложное полотно, в котором эти необычные истории нашли свое место, чтобы рассматривать и объяснять их в свете всего остального, что мы знаем. С каждой из них не просто работать. Но изолировать их и затем пытаться описать характер Бога исключительно на основании этих повествований кажется очень странным подходом к Писаниям.

Уолтер Брюггеман (Walter Brueggemann). Итак, неужели Яхве слишком неоднозначный Бог, чтобы его характер можно было обобщить и тем более подражать ему? Вовсе нет, считает Брюггеман. В 1999 году, в том же сборнике, где находится и реанимация концепции подражания Богу Эрила Дейвиса, Брюггеман утверждает, что, несмотря на многообразие свидетельств Ветхого Завета, Бог Израиля, о котором мы узнаем из «уст Израиля» — последовательная личность с последовательным характером. Брюггеман настаивает на том, что существует

тесное родство всех этих высказываний, когда они сравниваются с альтернативными описаниями реальности, древними или современными… Бог в Ветхом Завете опознаваем, известен по характерным действиям, узнаваемым в том или ином контексте, по прямым высказываниям, что сохранялись и передавались дальше, и проявлениям, которые можно разместить в тексте и устах свидетелей.[375]

Р. Е. Клементе (R. Е. Clements). Фраза Брюггемана об «устах Израиля» привлекает наше внимание к традициям поклонения в Ветхом Завете, ранее упущенному свидетельству о нравственном понимании и ожиданиях Израиля. Поскольку поклонение является откликом на присутствие, характер и действие Бога, уместно здесь связать его с вопросом подражания Богу в библейской этике. В том же году (1999) появились две статьи, сосредоточенные на поклонении Израиля и некоторых интересных этических следствиях этого поклонения. Во–первых, статья Рональда Клементса «Поклонение и этика» ('Worship and Ethics') утверждает строго дидактический характер того псалма, в котором «народ отождествляет себя как группу верных поклонников Господа Бога и провозглашает свою солидарность в принятии осознанного и социально ответственного стандарта поведения» (с. 85). Ценности, которые имеют выражение в поклонении, обращены как на Яхве, так и на них самих. Поклонение и этика неразрывны.

Тимоти М. Уиллис (Timothy М. Willis). Тимоти Уиллис в статье «Насыщайся и радуйся пред Господом» (`Eat and Rejoice before the Lord') отмечает, что отрывки, описывающие круг израильского поклонения и праздников, предполагают переживание благословений Яхве и не являются средствами, благодаря которым благословения могут быть вырваны у сопротивляющегося божества. То есть в Израиле следовало поклоняться Яхве потому, что он благословил вас, а не для того, чтобы заставить его благословить вас. Тем не менее, после получения этих благословений и благодарения за них, должным ответом было не просто прославление, но этическое послушание в горизонтальном векторе отношений. Ответ на Божьи благословения «перетекает в повседневную жизнь поклоняющихся Богу… В частности, они должны «совершать свое благословение и, подражая Яхве, заботиться о тех, кто зависит от них» (с. 292).

Кэрол Дж. Демпси (Carol J. Dempsey). Первое десятилетие двадцать первого столетия началось столь же многообещающе, как и последнее десятилетие двадцатого. В 2000 году Кэрол Демпси опубликовала обзор этических тем у пророков, в книге «Надежда среди руин» (Hope Amid the Ruins). Она исследует сферы творения и завета, Торы и отношений, поклонения и надежды. Демпси утверждает, что не только представит этические взгляды самих пророческих текстов, но также оценит их с точки зрения современной мысли. Таким образом, она находит в пророческих книгах много того, что, по ее мнению, открыто к этическому обсуждению. Это включает, например, пророческую мысль о карающем наказании или использовании насилия (особенно в метафоре сексуального насилия) как божественного ответа на неверность Израиля. К сожалению, большая часть размышлений Демпси просто поднимает подобные вопросы, вместо того чтобы решать их. В своей последней главе она расширяет обзор, чтобы исследовать то, что этика пророков может сказать в отношении экологических и мировых вопросов, будоражащих христианскую и светскую мысль.

Гордон Дж. Уэнхем (Gordon J. Wenham). В 2000 году Гордон Уэнхем присоединил к своим прекрасным комментариям работу об этической силе ветхозаветного повествования. В книге «Рассказ как Тора» (Story as Torah) он использует инструментарий риторического анализа для исследования этических ценностей книг Бытия и Судей и делает далеко идущие выводы об отношениях между законом, повествованиями и этикой.

Дж. Дэвид Плайнс (J. David Pleins). Два тома, вышедшие в 2001 году, подводят этот обзор к завершению, показывая, что область ветхозаветной этики будет продолжать развиваться в дальнейшем будущем. Объемная книга Дэвида Плайнса «Социальные представления еврейской Библии» (Social Visions of the Hebrew Bible) основательно использует социологический подход к Ветхому Завету, история которого насчитывает практически сто лет и сейчас называется «общественно–научным» подходом. Он осознает, что тексты одновременно отображают и скрывают сложную историю социальной борьбы, интересов и публичной защиты, конкурирующих идеологий и альтернативных представлений. Сознавая это, он тем не менее прорабатывает каждую из основных частей еврейского канона — закон, повествование, пророков, поэзию и мудрость — и анализирует социальные и этические представления, которые обнаруживаются в них. Работа амбициозна по своему масштабу и достижениям. Плайнс не умаляет сложности и разнообразия, но заключает, что эта поливалентная природа предлагает «контроль и баланс в библейской этике». Таким образом,

материал законов указывает путь этике долга… пророческие голоса взращивают этику совести и публичной защиты общества в его состоянии разрушения… голос повествования, в свою очередь, производит этику наблюдения… голос мудрости предлагает этику последствия… голос поклонения дает нам этику расположенности.[376]

Это приводит Плайнса к вполне позитивной и оптимистической оценке того вклада, который Ветхий Завет может внести в наши современные этические интересы, несмотря на то, что он, как кажется мне, чаще, чем это желательно или необходимо, приспосабливает разнообразные прихоти ученых по всему спектру методов ветхозаветной критики. Подобно Хабелю (Habel) и прочим, он склонен видеть идеологический конфликт и текстуальные противоречия (название «Социальные представления» преднамеренно и осознанно содержит множественное число) там, где другой более осторожно постулирует дополняющие взгляды. Но все же Плайнс считает, что Ветхому Завету есть что предложить современным христианским этическим размышлениям о социальной этике.