Конфликты и войны после распада СССР - Егоров Юрий

Выдвижение Михаила Саакашвили единым кандидатом в президенты Грузии от демократов не снимает главной проблемы: в стране по-прежнему отсутствует харизматическая фигура, безоговорочно устраивающая все политические силы. Можно предположить, что, невзирая на любые результаты голосования, центробежные процессы в Грузии не только не затормозятся, но даже усилятся. И в короткий промежуток времени страна может повторить свой же исторический путь, только в обратном направлении — от единого государства к средневековой раздробленности. Следующий шаг, как подсказывает история, — междоусобица.

Свержение режима Шеварднадзе условно можно считать продолжением в технике «внедренных переворотов». Череда «бархатных» и не совсем переворотов по-

зволяет обнаружить некие общие черты этих акций. В частности, практически не меняется социальный слой, который является двигателем революционной машины. Почти всегда ядро революции — молодежь, в Грузии это «Кмара», в Украине «Пора». И еще одна закономерность: революционная молодежь была наиболее активной в тех республиках «победившей демократии», где объективно ситуация, при которой может произойти государственный переворот, еще не созрела. Этот социальный слой послужил катализатором, ускорившим предреволюционный процесс.

Бескровный государственный переворот в Грузии, скоропалительный визит в эту республику и в Азербайджан министра обороны США ставят множество вопросов, выходящих далеко за рамки компетенции этих двух южных республик. Последнее обстоятельство связано с географическим положением Закавказья, на протяжении веков служившего мостом между Западом и Востоком, являвшегося яблоком раздора между ведущими державами мира, так как именно обладание Кавказским перешейком открывает путь в регион, ныне именуемый в англо-американской литературе Большим Ближним Востоком (ББВ), который понимается сегодня расширительно — с включением в это понятие стран Южного Кавказа, республик Средней Азии, Казахстана, Ирана, Афганистана, Индии, Пакистана и Китая.

Если перелистнуть странички истории, то еще в 1919 году У. Черчилль называл Каспийский регион мягким подбрюшьем России, овладение которым позволит контролировать не только Персию, но и обширные российские территории, а также Кавказ и значительную территорию Средней Азии. То есть, по большому счету, американцы раз и навсегда стремятся решить задачу, которую не решил в 1919 году Черчилль.

Таблица «деления по-грузински». Согласно действующей Конституции, Грузия — унитарное государство, «независимое, единое и неделимое». Однако это унитарное государство включает в свой состав две автономные республики — Абхазию и Аджарию. Такая конструкция постоянно порождает два потенциально взрывоопасных стремления:

• тягу регионов, населенных этническими меньшинствами (армянским — Джавахетия и азербайджанским — Квемо Картли) и субэтническими группами грузинской нации (Сванетии, Мингрелии), к получению статуса автономии. Так, «лидер джавахетской армянской политической организации «Вирк» Давид Растян предложил Тбилиси вынести на референдум вопрос о предоставлении автономии региону. По его мнению, это не проявление сепаратистских устремлений, но путь к эффективному решению социальных проблем… С аналогичными предложениями выступает и народное движение «Джавахк». Его председатель Федор Торосян напоминает, что «Аджария гораздо меньше региона Самцхе-Джавахети, но обладает статусом автономии»» (5);

• тягу центрального правительства и основной массы грузинского этноса (картвелов) лишить автономии их статуса. В отношениях Тбилиси с Аджарией уже после 1994 года неоднократно возникали критические ситуации, об этом говорил Аслан Абашидзе: «Министерством обороны Грузии еще в мае 1998 года был разработан детальный план вторжения в Аджарию с трех сторон. Я тогда встретился с министрами обороны и безопасности, показал им соответствующие документы, которые оказались у нас в руках, и попросил объяснений. Увы, ничего вразумительного не услышал» [6]. Накал внутриполитической борьбы побуждает представителей и пропрезидентского, и оппозиционного лагеря соревноваться в заявлениях о своей решимости восстановить территориальную целостность Грузии.

Места для маневра у нового грузинского руководства немного, Абхазию и Южную Осетию уже сейчас можно не только де-факто, но отчасти и де-юре считать отрезанными ломтями. Лидеры этих политико-географических образований и, прежде всего, под давлением Москвы и Вашингтона обсуждали идею федерализма, зато готовы были без всяких условий, по команде, еще вчера войти в состав России. 75 % абхазцев имеют российские паспорта. Можно критиковать Россию, но сегодня для всех этих автономий Москва является покровителем. Напомню, что еще в советское время абхазцы пытались выйти из состава Грузии и войти в РФ. Процесс этот не завершен, ибо вернуть в лоно Грузии сегодня практически невозможно, у всех свежи в памяти вооруженные конфликты на территории Южной Осетии и Абхазии. А это надолго.

Аджария — именно через Батуми экспортируется часть поступающей с бакинских месторождений нефти. Аджария — основные «ворота» в Турцию, экономика автономной республики наиболее динамично развивается, а, кроме того — именно она после потери Абхазии стала для грузин основной курортной зоной.

Заинтересованные стороны довольно быстро нашли пути его разрешения: определили главный источник напряженности — фигуру Абашидзе, оказали на него беспрецедентное давление, в первую очередь, из Тбилиси, предъявили жесткий ультиматум — разоружение верных ему вооруженных ополченцев, возложили на аджарского лидера всю ответственность за предстоящее кровопролитие, одновременно дали гарантии безопасности, и… проблема быстро рушилась. Абашидзе оказался в Москве. Аджария оказалась в руках Саакашвили без боя.

Саакашвили показал себя человеком, который не соблюдает достигнутые договоренности. В случае с Аджарией проигнорировал Карский договор, заявил, что этот договор не действует, не имеет силы. Аджарии дал слово, что сохранит аджарскую автономию, но сохранил ее только на бумаге, ведь руководство Аджарии назначается из Тбилиси. Дав гарантии Аслану Абашидзе, а затем забрал их обратно. Поэтому для Саакашвили порвать международное соглашение — не проблема.

Если в основе грузино-осетинского конфликта лежало и лежит стремление к суверенитету и реализации права нации на самоопределение народа Южной Осетии; Аджария же никогда не стремилась к выходу из состава Грузии, а лишь к разграничению полномочий и упорядочению распределения ресурсов. Дело в том, что аджарцы не являются обособленным этносом, а лишь субэтнической группой (по сути, частью грузинской нации) с недостаточной степенью самоидентификации. Мотивация агрессора (грузинской или тбилисской стороны) по отношению к оппонентам также неоднозначна. Превалирующим фактором в грузино-аджарских отношениях был контроль над Батумским портом — основными морскими воротами в Закавказье и установление контроля над поступлениями от таможни на грузинотурецкой границе.

Самцке-Джавахетия (Ахалкалакский и Ниноцминдский районы), где население на 98 % состоит из армян — еще одна проблема Тбилиси. Де-факто этот анклав тоже можно считать независимой территорией: местные армяне систематически изгоняли префектов, присланных из Тбилиси, и не позволили провести насильственную грузинизацию.

В настоящее время Тбилиси, опасаясь возникновения здесь нового очага национальной напряженности и роста сепаратистских настроений, проводит политику национальной ассимиляции местного населения. Под предлогом малоземелья в Джавахетию переселяют сванов. Здесь правительство Саакашвили действует по следующим направлениям:

• замена руководителей в местных исполнительных органах власти на лояльных представителей Тбилиси, в том числе и армянской национальности;

• ведение всей официальной документации органов исполнительной власти региона исключительно на грузинском языке — создание социально-экономических преференций для грузин, которые решили переехать в Джавахетию;