Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

Наметился прогресс и на другом полюсе программы – в первой половине 1967-го произошли подвижки (правда, незначительные) в деле укрепления боеспособности ВСРВ и работоспособности ПЮВ. Титанические усилия американских советников стали наконец приносить плоды. Маленький южновьетнамский военный флот взял на себя обязанности по патрулированию берегов, а пилоты Военно-воздушных сил РВ осуществляли 25 процентов всех боевых вылетов над территорией страны. Улучшились дела и в сухопутных войсках АРВ, хотя фундаментальные трудности – коррумпированность и некомпетентность командного состава – остались. В апреле 1967-го личный состав отборных частей АРВ получил винтовки М-16, а к концу года они имелись уже в большинстве южновьетнамских армейских подразделений. Были созданы различного уровня учебные заведения для подготовки военных кадров. Некоторого прогресса удалось достигнуть в отношении организации питания и проживания солдат. В результате совместных усилий представители США и руководство Южного Вьетнама в 1967-м сумели снизить прежде катастрофический уровень дезертирства до тридцати семи процентов.

Самое мощное продвижение на пути “военного строительства” в ВСРВ имело место в апреле 1967-го, когда с подачи генерала Вестморленда правительство Южного Вьетнама и Объединенный генеральный штаб осуществили крупные шаги в области планирования всеобщей мобилизации людских и материальных ресурсов на нужды войны. Позднее такое планирование принесет богатые дивиденды. Как и прогресс в осуществлении программы умиротворения, улучшение положения в АРВ было самым тесным образом связано с прибытием во Вьетнам нового заместителя командующего КОВПЮВ, генерала Крейтона У. Абрамса, которому Вестморленд и поручил работу с ВСРВ.

Принципиальный прорыв в “государственном строительстве” отмечался в апреле – мае 1967-го, когда ПЮВ решило провести свободные всеобщие выборы президента и вице-президента страны. В июне борьба между Тхиеу и Ки за высшие посты потрясла южновьетнамское руководство до основания. Будь тогда не 1967-й, а 1963 или 1964 год, возможно, все кончилось бы государственным переворотом. То, что этого не произошло в 1967-м, говорило о росте политической зрелости лидеров ПЮВ. Тоже прогресс.

По-прежнему “плелась в хвосте” только “война Оли”, или программа “ROLLING THUNDER”. Северо-восточный муссон заметно ограничивал интенсивность воздушных операций в первой четверти 1967-го. Хотя к списку целей и добавились новые объекты вокруг Ханоя и Хайфона, военным приходилось буквально вымаливать их у “двух целевиков” в Вашингтоне, президента Джонсона и министра Макнамары.

Несмотря на то что оба демонстрировали единодушное нежелание давать согласие на бомбардировку “болезненных” для коммунистов объектов, “целевики” взирали на “ROLLING THUNDER” с разных позиций. Макнамара, сделавшийся к тому моменту убежденным “голубем”, действовал, исходя из убеждения в том, что “ROLLING THUNDER” совершенно очевидно провалилась. Хо по-прежнему не спешил садиться за стол переговоров, а материальные вложения в пересчете на полученные результаты совершенно себя не оправдывали, принося казне одни убытки. Макнамара стремился ограничить “верхний географический предел” бомбардировок 20° северной широты, заморозить на текущем уровне количество боевых вылетов и построить напичканный электроникой барьер через ДМЗ. Джонсон же считал, что бомбардировки приносят благоприятные результаты, но, как и всегда, беспокоился о том, как бы не спровоцировать вступление в войну России или Китая. И конечно, Джонсон-политик стремился к достижению компромисса между “ястребами” (в основном военными), добивавшимися расширения программы нанесения ударов с воздуха, и “голубями”, требовавшими прямо противоположного. В первой половине 1967-го, так же как и в 1966-м, “шахматная партия” между “ястребами” и “голубями” за приз в виде “ROLLING THUNDER” находилась в патовом состоянии. Это означало продолжение “ползучего градуализма”, с самого начала душившего программу. Однако во второй половине 1967-го “ROLLING THUNDER”, точь-в-точь как и усилия в области умиротворения, получила реактивное ускорение.

На последнем “фронте”, то есть на поприще дипломатии, отмечались серьезные попытки закончить войну за столом переговоров, к чему США с большим или меньшим энтузиазмом стремились с 1964 года. Многие американские “сигналы” в адрес Хо – паузы в налетах, вмешательство третьих сторон, разные заманчивые предложения – оставались без ответа, несмотря на спорадическое оживление интереса Ханоя к идее мирного урегулирования. В конце 1966-го, когда ни “ROLLING THUNDER”, ни боевые операции в Южном Вьетнаме, очевидно, не смогли привести к решению проблемы, президент Джонсон и его советники вновь обратили взоры к дипломатии.

На смену “MARIGOLD” (“Ноготку”), безвременно увядшему на исходе 1966-го, пришел “SUNFLOWER” (“Подсолнух”). В январе и феврале 1967-го США попробовали дать пас Ханою через Лондон и Москву. Засим последовали традиционные обмены туманными посланиями и непродолжительное приостановление налетов, сбившее с толку не только Ханой, но и американских военных. В финале советский председатель Совета Министров Косыгин полетел в Соединенное Королевство к премьеру Уилсону, но ничего не вышло, и “SUNFLOWER” пошел на семечки. На сей раз причиной провала была не только и не столько неспособность Соединенных Штатов скоординировать усилия своих политиков и военных, а полное непонимание между сторонами.

В дело пытались вмешаться Норвегия, Швеция и Румыния. Безрезультатно. Еще дважды – один раз в апреле, а другой в августе 1967-го – рейды бомбардировщиков Соединенных Штатов и попытки каждой стороны добиться с помощью успеха на поле боя более выгодной позиции на переговорах ставили крест на усилиях дипломатов. Только после событий начала 1968 года правительства воюющих стран убедились в бесперспективности такого пути и с большей решимостью попытались закончить войну за столом переговоров‹11›.

В конце 1966-го и в начале 1967-го не только завяли и захирели “MARIGOLD” и “SUNFLOWER”, но и изрядно полиняли военные перспективы Ханоя. Год начался с непростых споров в Политбюро ЦК ПТВ. Зиап, Труонг Чинь и их сторонники непоколебимо стояли на старых позициях: приоритет на Юге должен быть предоставлен политической дay трань и войне партизанского типа, о чем откровенно заявил Зиап в своей речи в январе. Генерал Нгуен Ши Тань и Ле Зуан все так же гнули свое и видели единственный способ победить, сражаясь с американцами в крупномасштабной и планомерной войне. Полпред Таня, велеречивый Труонг Сон, в опубликованной в июне 1967-го речи указывал на то, что делу “…уничтожения вражеских войск отведено минимум внимания”, тогда как “…это наипервейшая задача на любой войне”. Далее он “прозрачно намекал” на то, что решением данной задачи “…в некоторых местах занимаются неудовлетворительно”‹12›.

Действия войск Соединенных Штатов в начале 1967 года быстро заставили эти споры в Политбюро отойти на второй план. Успехи операций Вестморленда выбили почву из-под стратегических концепций как Зиапа, так и Таня. Прежде всего “CEDAR FALLS” и “JUNCTION CITY” лишили части Главных сил возможности эффективно поддерживать затяжную партизанскую войну. Коммунистам не удалось овладеть инициативой в районах, непосредственно прилегающих к ДМЗ с юга, тогда как на остальной территории Южного Вьетнама Тань и вовсе полностью утратил базис своей стратегии – “Big I”.

В начале 1967 года северных вьетнамцев подталкивали к коренному пересмотру стратегии и другие обстоятельства. Положение ВК и АСВ в Южном Вьетнаме сделалось угрожающим, потери выросли. На протяжении боевых действий в 1966-м коммунисты теряли в месяц около 5000 человек, но по итогам первой половины 1967-го количество погибших в сражениях бойцов ВК и АСВ стало еще больше. По оценкам КОВПЮВ, с января по июнь 1967-го общий ущерб, нанесенный противнику в живой силе (включая военнопленных и небоевые потери), превышал 15 000 человек ежемесячно, в то время как Вьетконг вербовал в месяц 3500 бойцов, а количество военнослужащих АСВ, “просочившихся” за тот же срок на Юг, составляло примерно 7000 человек. Таким образом, как видно из расчетов, коммунисты теряли больше людей, чем могли поставить под ружье‹13›.

Конечно, данные о потерях и пополнениях у врага надо воспринимать с осторожностью, тем не менее имелись все основания считать, что положение неприятеля было очень сложным. Мнение это подтвердил захваченный в плен важный вьетконговец, показав на допросах в феврале 1968-го, что в период с сентября 1967-го по январь 1968-го войска Вьетконга в ВР V (то есть примерно на территории между Сайгоном и Да-Нангом) “…потерпели множество неудач и понесли значительные потери и… даже большой приток военнослужащих АСВ с севера не позволял восполнять ущерб в живой силе”.

Несмотря на разницу во взглядах Зиапа и Таня, в том числе и в отношении потерь, понесенных ВК и АСВ, коммунистическое руководство все же могло идти на них и дальше, если сохранялась перспектива добиться стратегического или политического прогресса. Но в этом смысле настоящее и будущее выглядели для северных вьетнамцев довольно туманными. На протяжении второй половины 1966-го и первой половины 1967 года из сфер влияния Вьетконга вышло от 500 000 до 1 000 000 человек, что ощутимо отразилось на доходах коммунистов и объемах поступавшего им продовольствия. Теперь налоги с этих граждан собирало ПЮВ, и подобное свидетельство укрепления процесса национального строительства на Юге вызывало наибольшую озабоченность в Ханое. В Южном Вьетнаме явно начинали дуть другие политические ветры. Хо, Зиап, Тань и их товарищи по ПТВ понимали: нужно пересматривать курс и, вполне возможно, менять его.