Германия на заре фашизма - Андреас Дорпален

На деле вполне могли возникнуть сомнения, обоснован ли такой оптимизм. Хотя нацисты добились существенных успехов по сравнению с результатами последних выборов в рейхстаг, все же они были еще далеки от результатов июльских выборов, когда за партию было подано 42 300 голосов. Также существовал вопрос, насколько показателен этот успех. Совершенно очевидно, что нацисты не смогли бы повторить в национальном масштабе то, что предприняли в крошечном государстве. Расположенное в сельском протестантском регионе, это государство оказалось особенно восприимчиво к обращениям нацистов. Геббельс воспользовался результатами выборов в Липпе, как всегда, умело и преподнес нации эту победу как преддверие неминуемого захвата власти Гитлером.

Если согласиться с утверждением, что результат выборов в Липпе стал показателем подъема нацизма в национальном масштабе, то социал – демократы получили значительно больше оснований говорить о своем возрождении. В этом непромышленном районе они добились почти таких же результатов, как нацисты. В пересчете на национальный масштаб их успех означал даже более существенное продвижение вперед. Они привлекли в свой лагерь некоторых бывших сторонников коммунистов, говоря, что являются более эффективными защитниками от большевизма. Помимо этого, Папен и Гугенберг должны были обратить внимание на еще один важнейший факт: нацисты добились преимуществ за счет Немецкой национальной партии, которая лишилась около 40 % голосов по сравнению с ноябрьскими выборами. Более того, государство Липпе было родиной Гугенберга. Если его соотечественники оказались столь непостоянными, был ли хоть один шанс «обуздать» Гитлера в коалиции?

Все эти факторы прошли мимо Шлейхера, который мог использовать их себе во благо. Зато Папен отнесся к результатам выборов серьезнее, правда, только потому, что принял их оценку нацистами. Судя по всему, 10 января он снова встречался с Гитлером. Встреча была организована поздней ночью в загородном доме Иоахима фон Риббентропа, тогда процветающего владельца экспортного и импортного бизнеса, позже ставшего известным в качестве гитлеровского министра иностранных дел[58]. Обладающий изрядными политическими амбициями Риббентроп недавно вступил в партию нацистов и уже неоднократно выполнял функции связующего звена между Папеном и Гитлером. К своему смятению, бывший канцлер обнаружил, что Гитлер продолжает требовать назначения его главой любого правительства. После напоминания Папена о том, что Гинденбург на это не пойдет, Гитлер отказался встречаться с ним и обсуждать что бы то ни было до завершения выборов в Липпе, после которых он надеялся предстать перед Папеном (и Гинденбургом) с более весомыми картами на руках. Понимавший это Папен предвидел, в случае успеха нацистов, новые трудности. Его тревога отчетливо отразилась в записях, которые он внес в свой дневник после выборов: «Результат – удивительно большой успех нацистов и столь же удивительная неудача правых, которые потеряли треть голосов. <… > Так же как дополнительные выборы в Англии и выборы конгресса в США в годы, когда не проводятся президентские выборы, отражают мышление современного электората, так и у нас. Результатом стал рост напряжения по всей стране».

Эти сравнения зарубежного опыта с совершенно непоказательными выборами в Липпе были некорректными и могли только сбить с толку. Они существенно ослабили позицию Папена в переговорах с Гитлером. Когда через три дня после выборов бывший канцлер снова встретился с Гитлером, он понял, что подтвердились его самые худшие опасения. Воодушевленный достигнутым успехом Гитлер не желал идти на компромисс в вопросе канцлерства. Папен возразил, что Гинденбург не примет кандидатуры Гитлера и его, Папена, влияние недостаточно велико, чтобы переубедить президента. В итоге переговоры опять окончились ничем.

Ни одна из сторон не была заинтересована в придании этого факта огласке, и пропагандистская машина Геббельса распространила информацию о том, что стороны пришли к долгосрочному соглашению относительно будущего правительства нацистов и консерваторов. Распространился слух, что речь идет о замене кабинета Шлейхера правительством, сформированным из харцбургских групп под руководством национал – социалистов. Папен станет министром иностранных дел. Ведя такую войну на истощение, Геббельс надеялся измотать ненавистного ему Папена.

Прежде чем Папен и Гитлер расстались, хозяин дома Иоахим фон Риббентроп высказал предположение, что может оказаться полезной встреча Гитлера с Оскаром фон Гинденбургом. Было известно, что из всех отцовских советников Оскар был самым ярым противником назначения Гитлера. Если удастся преодолеть его сопротивление, «старый джентльмен» тоже вполне может передумать.

Следующие несколько дней – с 19 по 21 января – были заполнены переговорами и дискуссиями. Риббентроп связался с Папеном, чтобы организовать воплощение в жизнь своего предложения о встрече Гитлера с Оскаром фон Гинденбургом. Папен обещал переговорить с полковником. Риббентроп выдвинул и ряд новых предложений: столкнувшись с твердостью Гинденбурга, Гитлер готов пойти на некоторые уступки. Он будет настаивать на канцлерстве, но готов согласиться с тем, что большинство должностей в кабинете займут не нацисты. Только двое из его соратников по партии войдут в правительство. Один станет министром внутренних дел, а другой специальным представителем вновь созданного департамента авиации. Для себя Гитлер также потребовал пост имперского комиссара Пруссии.

Эти уступки были значительно менее щедрыми, чем могло показаться на первый взгляд. В качестве имперского комиссара Пруссии Гитлер получал контроль над прусской полицией, а специальный представитель департамента авиации мог бы начать создание мощных военно – воздушных сил, потенциальные возможности которых были бы довольно велики. Геринг, первый кандидат на этот пост, открыто хвастался, что с их помощью «<внесет беспорядок» в рейхсвер. Министр внутренних дел имел ограниченные возможности, но Гитлер планировал расширить их новыми декретами, как только станет канцлером. Некоторые ловушки, скрытые в этих предложениях, было сложно распознать, но многие из них Папен был просто обязан увидеть. Но, одержимый желанием образовать альянс с Гитлером, он принял предложения нацистов как основу дальнейших переговоров. И поскольку их лидер не соглашался ни на что меньшее, чем пост канцлера, Папен решил, что на это придется пойти. Если он и советовался с кем – то из друзей или соратников, в его мемуарах об этом ничего не сказано. Очевидно, он считал себя способным провести переговоры от начала до конца собственными силами.

Судя по всему, Папен относился к коалиции с Гитлером как к некоему личному вызову. Он руководствовался не мстительностью, не страхом перед коммунизмом или неприятием парламентаризма. Папен желал достичь успеха и тем самым доказать, что он является истинным государственным деятелем. Там, где все остальные потерпели неудачу, он обязательно достигнет цели. Он вовлечет Гитлера в правительство и направит усилия и энергию его движения в русло дисциплинированного и конструктивного сотрудничества. Он, Папен, и министры – консерваторы конечно же станут ведущими фигурами в новом кабинете благодаря их богатейшему опыту, чувству ответственности и численному перевесу. Последнее даст им возможность блокировать все безрассудные проекты. Было нечто от дерзкого бесстрашия всадника в том, как Папен преодолевал препятствия, встававшие на его пути. Какие бы сомнения ни владели им относительно пригодности Гитлера на роль канцлера, он их отбросил. Приняв решение, он устремился к цели и уже не мог свернуть с избранного пути.

Чтобы заручиться союзником, он побеседовал с Мейснером. Ответ Мейснера был уклончивым и ни к чему не обязывающим: он сомневается, что президент согласится на любое новое правительство, в котором Папен не будет канцлером. Вскоре после этого Папен посетил Гинденбурга. Сначала беседа велась с глазу на глаз, потом президент позвал Мейснера и Оскара фон Гинденбурга. Папен еще раз изложил предложения нацистов. Он считал, что Гитлер имеет право настаивать на канцлерстве – в конце концов, он является лидером крупнейшей партии. А кроме канцлерства, он просит всего лишь один или два поста в кабинете. Папен сообщил, что будет вполне удовлетворен постом вице – канцлера. На этот раз Мейснер выразил свое согласие. Он не мог предложить лучшего решения. Кроме того, он был доволен, что таким образом не была нарушена конституция[59]. Конечно, следует предусмотреть меры предосторожности, которые не позволят нацистам злоупотребить властью. Также в правительство должны войти представители умеренных партий – «<Центра» и Баварской народной партии. Папен перечислил меры предосторожности, которыми будет связан Гитлер: конституционные права президента, его положение Верховного главнокомандующего рейхсвером, права рейхстага и рейхсрата. Да и согласно последнему предложению Гитлера, в кабинет войдет больше представителей буржуазных партий, чем нацистов, так что у них всегда будет перевес голосов. И наконец, Гитлер обещал уважать права президента, рейхстага и прессы. Большим преимуществом такого решения было бы то, что участие нацистов в работе правительства означало бы их отвлечение от революционных идей и конец их демагогической тактике.