Ex ungue leonem: по когтю льва - Ирина Якимова

— Вако отмечена Бездной. Бездна её и погубит, не я. А вот ребёнка следует забрать.

— Почему? — жена нахмурилась.

— Вако воспитает его в ненависти к вампирам. И через двадцать лет история с его отцом повторится.

— Нет, нет! Мира не внушит ему ненависть! — Клара заторопилась. Она резким движением откинула волосы назад, глаза Пророчицы яростно блестели, вечный туман ушёл из них. — Как можно? Она — исцелённый вампир, и её сын был carere morte в первые месяцы жизни. Тень нашего проклятия всегда пребудет с ним. Мира не захочет, чтобы он возненавидел себя.

— Что тогда, вместо ненависти?

Вампирша опять грустно улыбнулась — звёздам:

— Жалость, Воланс. Прости…

Он дёрнул плечом, освобождаясь, и поднялся, расправил крылья. Только буркнул на прощание:

— Следи за ними.

Макту он отправил в Дону, по старинке — в закрытом экипаже. Сам отправился по воздуху, чтобы успеть подготовить всё для тайника. Тело Макты Дэви решил спрятать в столице: достаточно далеко от источника Бездны — Пустоши и в то же время достаточно близко — в пределах страны, чтобы иметь возможность время от времени подновлять стены невидимой темницы Старейшего. Оставалось подготовить место тайника, но, прибыв в Дону, Владыка первым делом отправился на встречу со своими сторонниками. Путешествия и сражения отняли у вампира много сил, и голод нужно было утолить.

Это собрание не походило на прежние холодные, высокие беседы в «Тени Стража», угощение на которых казалось безвкусным. Сейчас вампиры играли, подобно ушедшим в вечность дикарям Доны. Они наслаждались мучениями смертных, назначенных им в пищу и не соблюдали меру, когда брали чужую кровь. Равной делёжки добычи не было: каждый брал себе столько жизни, столько удавалось урвать. И Дэви на этих трапезах не наблюдал со стороны безмолвным истуканом, как раньше. Он был предводителем новой орды дикарей, в тёмных, прежде пустых глазах полыхало пламя десятков отнятых жизней.

Разумеется, они не охотились на улицах открыто, как юные вампиры столицы. Охотники в Доне оставались грозной силой, несмотря на то, что хаос, поднимаемый «Грозьдями» каждой новой ночью, мешал им. Дэви лично выбирал следующее место охоты — вдали от стандартных маршрутов рейдов, стараясь подбирать будущую добычу так, чтобы её долго не хватились после исчезновения. Потом он и несколько старейших отправляли группу кукол «пошалить» перед носом охотников, отвлекая врагов, а сами в это время устраивали обед. Потом тела убитых куклы уносили далеко за пределы Доны и хоронили. Следов трапез не оставалось. Разумеется, охотники вели подсчёт пропавших без вести, но предъявить этот счёт Дэви не могли.

Сегодня праздновали победу над Мактой, и угощение было богатым. Вампиры пировали в доме в местечке Плоро, за восточной границей Доны. Дом был небольшой, небогатый, но обставленный претенциозно и даже с собственной бальной залой. В ней вампиры и устроили пир. Куклы стащили сюда добычу со всех концов столицы — двенадцать смертных, и собравшиеся carere morte затеяли нешуточную свару за эти жизни — ведь бессмертных было три десятка. Визги, крики, споры, хохот разнеслись далеко по пустынной улице. Некоторые вампиры расправили крылья, и вот — зазвенели стёкла окон, попадали со стен картины и фотографии. Первая струя крови ударила в зеркало в спальне хозяйки дома, а через десять минут все стены, пол, потолок были залиты кровью.

Владыка ухватил свою долю в первые мгновения свары. Он сорвал с двух дерущихся старейших их крылатые оболочки и отнял жертву, унёс на софу между двух высоких окон. Добычей оказалась рыжая девчонка лет четырнадцати. Её серые глаза были туманными — чары carere morte, она безучастно наблюдала за вампирской трапезой, пока не осмысливая, что сама должна стать чьей-то едой, и только изредка вздрагивала от особенно громких криков вампиров или их жертв.

«Лира Диос», — подумал он, срывая с вялого, безвольного тела одежду. Ярость — и на ту глупую куклу, и на эту, поднялась в нём, и вампир отпустил контроль над ситуацией. Он свернул девчонке шею и выпил жизнь за несколько мгновений. Ещё не затихли стоны немолодой дамы, которой угощался у окна сосед-старейший, а жертва в руках Дэви была мертва. Он швырнул её куклам, носящимся под высоким потолком главного зала, и те, голодные не менее своих хозяев, тут же разодрали её на части, добираясь до сладких остатков ещё горячей крови.

Дэви поднялся на балкон и оттуда любовался зрелищем вампирской трапезы. Пустота Владыки, недовольная быстрой смертью добычи, наслаждалась зрелищем чужой агонии. Но вот его взгляд упал на пятно рыжих волос внизу — за креслом лежала, откатившись, голова девчушки, и Дэви жестом подозвал к себе одного из насытившихся carere morte.

— Макта побеждён. Следует заняться оставшимися нитями проклятия сarere morte. В Карде ходят слухи, что Лира Диос мертва. Дом Корвусов, действительно, пустует. Случившееся с Палачом и Лирой вполне в их духе: Митто обратил Палача, Диос попыталась исцелить новообращённого, но тот не справился с проклятием и убил её, а потом — себя. Могилу Корвуса даже возможно проверить, хотя тела Лиры к сожалению не осталось: Палач его сжег. В могиле тело новообращённого, его кровь сохраняет бессмертные свойства. Но всё же что-то меня тревожит в этой истории! Полагаю, поиски Лиры Диос нельзя оставлять. Связь с двором Асседи удалось наладить за время моего отсутствия?

— В охране Асседи теперь есть охотники. Никто из наших агентов не вернулся после первого визита к Королю.

— Они верят Гесси, — Дэви вздохнул. — Увы, я не сумел предложить им нечто, что заинтересовало бы их. В конце концов, Арденсы согласились поверить одному из своих. — Он замолчал, не досказав. И дом к этому времени затих: трапеза вампиров кончилась, только несколько слабейших дрались в холле за последние капли жизни. Собеседник Дэви вглядывался в темноту холла, пытаясь разглядеть детали драки. Пустота молодого вампира — видел Дэви — была всё ещё голодна…

Он изменил правила охоты свиты намеренно. Обновлённому Владыке требовалось обновление свиты. Изгнанные из цитадели, вампиры утратили ось и теперь чувствовали себя слабыми, беспомощными в стремительно меняющемся мире. За их спиной более не было Карды. И, поразмыслив, Дэви решил вернуть их к состоянию дикарей. Пусть соратники вспомнят бурную юность и истоки своей силы. Пусть их умы займёт новая борьба за власть и сферы влияния. Все они выйдут из этой борьбы иными, обладателями нужных обновлённому Владыке качеств: жестокости, культа силы, высокой скорости мыслей, но при этом крепко привязанными к старому проклятию carere morte.