Япония, японцы и японоведы - Игорь Латышев

Убедились мы в этом еще до того, как наше судно пришвартовалось к причалу иокогамского порта. Не успели катера с лоцманом и санитарными инспекторами приблизиться к борту нашего лайнера, как тотчас же рядом с ними возник катер, битком набитый репортерами с фотоаппаратами и кинокамерами. Сначала мы предположили, что на нашем судне находилась какая-нибудь кинозвезда или другая японская знаменитость. Но как только репортеры ворвались на палубу, стало ясно, что такой звездой был не кто иной, как глава нашей делегации Г. А. Жуков. И надо сказать, что, поняв это, он быстро вошел в такую роль "звезды" и стал играть ее с присущим ему блеском: его журналистский талант и политическое чутье позволили придать нашему прибытию в Японию даже большую значимость, чем это было на самом деле.

Драматический ход конференции противников ядерного оружия, открывшийся 30 июля 1964 года в центре Токио в актовом зале гостиницы "Даямондо", расположенной вблизи императорского дворца, видимо, никогда не сотрется в моей памяти. Уж слишком круто стала развиваться дискуссия участников этого форума, слишком высок оказался накал их эмоций.

Формально организатором и хозяином конференции выступал, как и раньше, Всеяпонский совет за запрещение атомной и водородной бомбы (Гэнсуйкё), возглавлявшийся профессором Ясуи Каору. Но за истекший год влияние Ясуи в названной организации заметно ослабло, в то время как фактические бразды правления в руководстве Советом захватил один из лидеров КПЯ Хакамада Сатоми, занимавший пост заместителя председателя Совета. Не случайно поэтому основную массу японских участников Токийской конференции составили, как потом стало ясно, представители Коммунистической партии Японии, занимавшей в то время откровенно антисоветские, прокитайские позиции. Чувствуя за собой поддержку большой части находившихся в зале японских делегатов, развязно и нагло повели себя и все члены прибывшей в Токио китайской делегации. С первых же слов Хакамада, выступившего на конференции с докладом, а затем и со слов китайских представителей, стало очевидным намерение устроителей конференции подменить обстоятельное обсуждение проблем, связанных с подписанием Советским Союзом, Соединенными Штатами и Великобританией договора о запрещении ядерных испытаний в трех средах, враждебными и по существу клеветническими нападками на внешнюю политику Советского Союза. Оскорбительные выпады в адрес советского руководства допускали при этом не только китайские делегаты, но и лично Хакамада, хотя ему как члену руководства Гэнсуйкё - организации, выступавшей устроителем конференции,- следовало бы проявлять максимум сдержанности и непредвзятости.

Напрасно хорошо воспитанный и дружественно настроенный к нам профессор Ясуи Каору пытался сдерживать и сглаживать наскоки распоясавшихся антисоветчиков. Из зала с мест, где сидели японские коммунисты, стали все чаще нестись оскорбительные для нашей страны выкрики. Не оказали большого влияния на крикунов и выступления единомышленников нашей страны из числа прибывших с советской помощью на конференцию делегатов из стран Азии, Африки и Латинской Америки. Столь же мало успокоения внесли в зал и примирительные выступления представителей церковных делегаций, и в том числе представителей православной церкви во главе с величественным чернобородым митрополитом Борисом, облаченным в длинную черную рясу с большим крестом на груди и увесистым посохом в руке.

Когда атаки противников Московского договора на советскую внешнюю политику приняли совершенно оскорбительный, провокационный характер, наша делегация предприняла решительные действия. И в этом сказалась смелость главы делегации Г. А. Жукова, который в нарушение инструкций, полученных им в Международном отделе ЦК и исключавших разрыв с компартией и Гэнсуйкё, принял единственно правильное в сложившейся обстановке решение - решение о демонстративном уходе нашей делегации с конференции.

Это был поистине драматический момент. Свет "юпитеров", вспышки фотоаппаратов, шуршание камер десятков телевизионных репортеров, собравшихся в зале в ожидании остросюжетных сцен, сразу же обратились в сторону нашей делегации, как только Жуков, а следом за ним Маевский, Дедушкин и все мы - советские делегаты, поднялись со своих мест и двинулись к выходу под крики и улюлюканье наших обидчиков из числа японских коммунистов и китайских делегатов. Вслед за нами тут же встали и пришли в движение многие другие делегации, включая делегацию советского духовенства. К выходу потянулись большинство представителей стран Азии, Африки и Латинской Америки, прибывших в Токио при поддержке советских общественных организаций. На некоторое время десятки людей, покидавших зал, столпились перед узкой входной дверью в лучах репортерских "юпитеров". Я оказался в этой толпе рядом с В. Маевским и митрополитом Борисом, фиолетовая митра и посох с позолоченным набалдашником которого поднимались над головами уходивших. И тут мы с Маевским услышали вдруг из уст нашего благочестивого батюшки нечто неожиданное. Наклонясь к нам с ухмылкой, неподобающей его святейшей особе, он вкрадчиво и тихо, чтобы не слышали другие, шепнул: "Окончен бал, и фраера пошли гулять". Вот с таким-то юморком воспринял все происходившее наш советский батюшка, прибывший в Токио защищать мир от угрозы атомной войны.

В тот же день ушедшие с конференции делегаты переселились в гостиницу "Феермонт" (наши соотечественники сразу же назвали ее "Ферапонтом") и собрались в кафе на плоской крыше этой гостиницы, чтобы согласовать для публикации в печати текст заявления с объяснением причин своего ухода с Токийской конференции Гэнсуйкё. Так закончился первый этап тогдашнего пребывания в Японии нашей делегации.

А спустя дня два после разрыва с Гэнсуйкё наша делегация, а заодно с ней и другие противники ядерной войны, ушедшие вместе с нами из гостиницы "Даямондо", направились в Хиросиму, где 3 августа приняли участие в международной конференции за запрещение ядерного оружия, организованной лидерами Санкэнрэн во главе с профессором Моритики Итиро при поддержке социалистической партии и Генерального совета профсоюзов. В декларации и прочих документах, одобренных участниками Хиросимской конференции, выражалась поддержка подписанию Советским Союзом, США и Великобританией договора о запрещении ядерного оружия. В тех же документах осуждались попытки дифференцированного подхода к ядерным испытаниям, когда одни испытания рассматриваются как незаконные и осуждаются, а другие оправдываются необходимостью защиты от угрозы превентивных ядерных ударов. Это означало, что участники Хиросимской конференции заняли позицию, альтернативную прокитайскому, антисоветскому курсу КПК и КПЯ, одобренному участниками Токийской конференции.