Д.В. Сарабьянов Русская живопись. Пробуждение памяти - Дмитрий Владимирович Сарабьянов

построения. Можно доверять его интуиции и принимать выводы независимо от того, насколько ясно они доказаны, но, на мой взгляд, это необязательно. Дело в том, что своими размышлениями Сарабьянов формирует новое проблемное поле, в котором можно двигаться.

Так или иначе, но проблему «традиции большой длительности» в отношении русского искусства никто до него не сформулировал. Идея «латентной православности менталитета» выглядит все же более перспективной, чем любая другая. Попытки перенести на русский материал схему бахтинской «народной культуры», которые предпринимали Лотман и Успенский в теории «антиповедения», а Панченко и Лихачев — в отношении «смеховой» культуры, в этом смысле нельзя назвать удачными — для анализа пластической культуры они решительно не подходят.

Если встать на позицию стороннего наблюдателя и попытаться взвесить, что же наиболее значительно в русском искусстве с позиций вклада в искусство мировое, — мы упремся в авангард, независимо от того, как мы к нему относимся. Но не следует ли тогда, что на саму тысячелетнюю традицию нужно смотреть, учитывая этот факт, и рассматривать ее как «латентно авангардную»? Оба вопроса и формируют то направление размышлений о традиции «большой длительности», по которому идут тексты книги.

В конечном итоге ценность любого текста определяется как отпечаток неповторимости личности, которая за текстом стоит. Я думаю, что последствия этого отпечатка, может быть, и важнее, чем те «объективные последствия», которые обозначены выше.

В данной книге соединяются самые различные стороны опыта Сарабьянова. Главная из них — несомненно, опыт человека, которому созвучно искусство авангарда, и опыт православного христианина. И сама композиция из авангарда и православия настолько же парадоксальна в современном интеллектуальном контексте, насколько и значима как известный итог развития культуры XX века. Уже в этом плане текст книги неповторим.

Но дело не только в нем. В самом течении дискурса от одного понятийного поля к другому (а не от силлогизма к силлогизму) выражен достаточно уникальный опыт искусствоведческого мышления, языка, которым удается наиболее полно высказать свои интуиции.

Сарабьянов — мастер атрибуции. Атрибуция — высшая искусствоведческая проба. Не потому, что здесь талант искусствоведа разворачивается особенно ярко, а, наоборот, потому что он сворачивается до того, что его нельзя высказать. Как ни верти, ты остаешься с произведением один на один и взвешиваешь на весах интуиции: подлинник или подделка. Мастер атрибуции — знаток подлинности. А если заставить его выговорить, на чем все основано, упрешься в молчание. Это как в области права: «судья выносит решение, исходя из внутренней убежденности». Я думаю, что направление движения текстов книги — это то, что можно было бы назвать «постепенным приближением к своей внутренней убежденности».

Идея традиции как «движения материи» имеет своим основанием, как мне кажется, опыт глаз, перед которыми движутся бесконечные живописные полотна. Само движение становится формой жизни: и того, чьи глаза, и полотен. Думаю, что знание подлинности — ощущение материи живописи именно на этом уровне. Когда речь заходит о считывании произведения через телесный опыт, то и здесь, по-моему, имеется в виду скорее способ переживания произведения искусства знатоком, чем постструктуралисткие модели.

Сочувственно цитируемый Сарабьяновым в связи с вопросом о всеединстве Александр Блок звал: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию». Так же — телом, сердцем и сознанием — Сарабьянов зовет слушать искусство. Наверное, с точки зрения «объективности» нельзя забывать о четвертой стороне «национального квадрата». Но здесь стоит вспомнить о единственном преимуществе, которое дает позиция искусствоведа.

И. Хейзинга в «Осени Средневековья» сказал о ней с подкупающей прямотой. Когда мы смотрим на саму эпоху, она является нам как конгломерат бедствий и мерзостей. Когда перед нами — искусство эпохи, вместо крови и грязи остаются свет и добро. Можно, конечно, задаться целью установить близость менталитета не Булгакова и Шагала, а Ларионова и Ленина. Но вряд ли такое открытие способно привести в состояние внутренней гармонии человека, любящего Ларионова, а Ленина — нет.

Взгляд Сарабьянова позволяет увидеть в любимом им искусстве именно добро и свет. Они и есть основания его чувства подлинности. В статье о Фальке он пишет: «Это редкий дар — делать нравственно богатой и одухотворенной форму в ее первичных элементах». Именно этого он и достигает в своем синтезе.

Примечания

1

В значительной своей части настоящее введение было опубликовано в журнале «Вопросы искусствознания» (1—2/95) и вызвало полемику (в том же номере). К ряду критических замечаний автор, как ему представляется, отнесся с должным вниманием.

2

Сарабьянов Д.В. Русская живопись XIX века среди европейских школ. Опыт сравнительного исследования. М.,1980.

3

Сарабьянов Д. П.А. Федотов и русская художественная культура 40-х годов XIX века. М., 1973.

4

Сарабьянов Д. Русская живопись конца 1900-х — начала 1910-х годов. Очерки. М., 1971.

5

Сошлюсь хотя бы на интересную параллель Шеллинг — Александр Иванов, разработанную в исследованиях М.М. Алленова.

6

Александр Михайлов. И моя реплика Д.В. Сарабьянову... — Вопросы искусствознания. IX (2/96). М., 1996. С. 482.

7

В свое время мною была опубликована статья «Искусствознание и литературоведение» (Искусство. 1972. № 5), в которой автор призывал использовать опыт структурализма, получившего в то время широкое распространение в литературоведении, и которая осталась практически незамеченной в искусствоведческой среде.

8

Интервью с Жаком Ле Гоффом. — Arbor mundi / Мировое древо. 1993. № 2. С. 162.

9

Гуревич А. Я. Социальная история и историческая наука. — Вопросы философии. 1990. № 4. С. 31.

10

В тексте статьи, опубликованной в «Вопросах искусствознания» и легшей в основу этого предисловия, слово нравственных отсутствовало (так как я без достаточных оснований счел, что понятие нравственности «перекрывается» категорией религиозности). Это вызвало справедливое замечание А. Ягодовской (с. 39). С благодарностью исправляю эту ошибку.

11

Маяцкий Михаил. Некоторые подходы к проблеме визуального в русской философии.— Логос. 1994. № 6. С. 55.

12

См.: Блок А. «Без божества, без вдохновенья». — Александр Блок. Собр. соч. в восьми томах. Т. 6. М.-Л., 1962. С. 174-175.

13

Ротенберг Е.И. Сакральная идея и художественный образ. — Библия в культуре и искусстве. М., 1996.

14

Бялостоцкий Я. «Польский