Руны огненных птиц - Анна Ёрм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дух водопада, – улыбнувшись, ответил Ситрик, и Хаук недовольно тряхнул головой.
– Тоже мне, шутник нашёлся, – буркнул он. – Неужели не скажешь правду?
– Это и есть правда, – продолжал улыбаться Ситрик.
– С такой-то игрой. Мне придётся поверить.
– Однажды нойте нужно было нарвать трав, что росли только у водопада, а мне пришлось отвлечь нёккена. Иначе б он сильно прогневался, заметив, что кто-то рвёт его травы.
– Ты хоть сам-то веришь в то, что рассказываешь? – усмехнулся Хаук. – Уж я-то в своей жизни многое повидал. И крепости из камня высотой с гору, и людей с чёрной, как сырая земля, кожей, да только твои рассказки больше на небылицу похожи, нежели на правду.
– Так и скажи, если не хочешь слушать, – лукаво оскорбился Ситрик.
– Отчего же?
Хаук хмыкнул и упёр голову в кулаки, поставив локти на стол. Он хотел выслушать странника, и тот рассказал ему о том, как гостил у альвов. В этот раз Ситрик говорил неважно и скупо – ночная погоня изнурила его.
– А что же, ты, наверное, и стихи слагать умеешь? Учил ли тебя нёккен этому? – хитро прищурившись, спросил старик.
– Не пробовал пока, – честно ответил Ситрик.
– Так этому я тебя научу.
Старику, как подумал парень, захотелось перещеголять в мастерстве и его самого, и духа водопада. Улыбка не сходила с лица Ситрика, но стоило ему задуматься о времени, как лицо его потемнело.
– Мне идти уж пора. Ты прости меня.
Хаук побледнел, услышав это.
– Тебе так срочно надо в город?
– Хотелось бы.
– А после ты куда? Иль в Онаскане остаёшься?
Ситрик задумался. Вот и снова его настигло неясное ощущение страха перед возвращением в город. Что ждало его там? Кто ждал его там? Мать, наверное, успела его схоронить и выплакать все слёзы. Он тяжело вздохнул и протёр лицо руками. Кем он был прежде и кем стал? Есть ли ему такому место в прежней жизни?
– Не знаю, – ответил он. – Я бы хотел свидеться с матерью, если с ней всё в порядке. А после…
– Приходи ко мне играть, – перебил его Хаук. – Я бы послушал тебя ещё.
Ситрик уставился вглубь дома. Неудивительно, что старик звал его к себе. Ему здесь было одиноко. Неожиданно Ситрик наткнулся глазами на обувь, стоящую под лавкой. Башмачки были маленькими – на ногу подросшего мальчика или женщины.
– Ты один живёшь? – зачем-то спросил Ситрик.
Старик кивнул и, недолго промолчав, произнёс:
– Мою дочь украл лихой человек. Совсем скоро будет год как…
У Ситрика от этих слов похолодели пятки. Он наконец понял, кто перед ним.
– Прошу за неё у духов. Верю, что жива она и здоровёхонька.
Парень не смог поднять глаз на старика. У него и язык не повернулся бы рассказать отцу о том, что стало с его дочерью.
– Что с ней – не знаю, – продолжил Хаук. – Только речка в этом году промёрзла так сильно, как никогда прежде. Почти до самого дна. Редко в какой год тронет её лёд. А как морозы прошли наконец, я заметил, что река остановилась. Здесь прежде было сильное течение, а теперь стоячая вода. Верно, что теперь озеро, а не река.
Ситрик сжал пальцами края рукавов. Исток реки погиб, иссякнув, вместе с её хранителем – речным богом…
– Не знаю почему, но мне самому хочется думать, что реке без дочки моей жизни нет, – произнёс Хаук, и голос его сник. – Я слыхал о таком сейде от лесных людей. Да только не думал, что это правда. – Тут Хаук болезненно натянул на лицо улыбку, что плохо скрывала его скорбь, и сказал: – Но в то, что у нёккена в самом-то деле можно научиться музыке, я тоже не верил.
– Я подумаю, – прошептал Ситрик.
– Чего это?
– Я подумаю над тем, что ты предложил мне.
– Ах, это. – Хаук вздохнул, и улыбка его стала больше походить на счастливую. – Приходи ещё, конечно. Из Онаскана досюда недалече. Может, ещё что расскажешь.
Ситрик кивнул. Старик хорошенько отпил из своей кружки, промачивая внезапно высохшее горло, а после произнёс:
– А ты ведь, как кажется мне, немногим младше моей дочери будешь. Занятно только, что волосы у тебя похожи на седые. Как у старика какого-то. У меня и то темнее будут.
Гость не нашёл что ответить.
– Молод ты ещё. Не пропадай в пути.
– Столько прошёл и ещё пройду.
– То-то верно. Вот только рана у тебя на плече такая… Опасно с такой бродить.
Понимая, куда клонит Хаук, Ситрик произнёс:
– Прости хозяин, но мне нужно идти. Я обещал.
– Раз уж обещал, – протянул старик. – А мне не обещаешь?
Ситрик поднял взгляд на Хаука, и впервые он по-настоящему увидел глаза старика, так похожие на глаза Ингрид, досель прятавшиеся под мохнатыми бровями и седыми ресницами. Холодные, как лёд, с неимоверно тягучей болью внутри, но сильные, строптивые. Каким он был прежде в свои молодые годы? И какой была его жизнь? Откуда столько льда в его глазах?..
– Подумай хорошенько, – продолжал Хаук. – Может, останешься ещё. Окрепнешь, силы побережёшь.
– Не могу. Не сейчас, – тяжело произнёс Ситрик.
Руки его похолодели, будто огонь схлынул от них, и он позабытым, как ему самому думалось, жестом спрятал их в рукавах. Хаук поднялся из-за стола и принялся укладывать инструмент в короб. Старик печально улыбался каким-то своим мыслям, глядя на кантеле, и Ситрик боязливо поглядывал на его рот, ожидая, что хозяин дома снова произнесёт что-то невообразимо сложное простыми и обычными словами.
– А знаешь что? – наконец сказал Хаук и вытащил кантеле снова. – Пока не ушёл. Сыграй-ка для меня ещё…
Не взяв с гостя платы, Хаук переправил того на другой берег и вызвался проводить да рассказать, как поскорее выйти на пастбища, чтобы не блудить меж деревьев до самой рощи близ Онаскана. Ситрик выслушал внимательно, а после посмотрел на солнце, прикидывая, сколько у него осталось времени. Хаук тоже взглянул на светило. Совершенно бесстрашно и открыто, будто белизна солнца не ослепляла его.
Наконец они простились, и Хаук, потрепав парня по здоровому плечу, пошёл к оставленной на берегу лодке, а Ситрик, пройдя лесок, увидел просвет меж тонких деревьев. То был край поля и пастбища, врезавшегося острым клювом в лес. Справа недалеко стучал топор. Ситрик прошёл ещё немного вдоль поля и снова ушёл в лес. Надо торопиться, да только хотелось ему вновь пройти той тролльей тропой, петляющей вдоль оврагов и болот.
Где-то здесь Холь и нашёл его…
Вскоре
