Циклы 'Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

маскировка. Защита. Видимость. Одиночество. (Вам показалось странным? Но на самом деле человек в своей одежде всегда одинок, она на одного только и рассчитана). И, разумеется, все производные, а с нужным значком – и противоположные значения. Но здесь, похоже, напрашивается лишь одно истолкование: «сделай маску», то есть замаскируйся, или же «сделай, замаскировавшись»…

Разгадка должна быть в последнем слове. В коротком словечке унэ. Вот его значения: «Много»…

Стоп. Много. Но это же…

Совершенно верно. Та самая группировка, а может быть, и просто банда, с которой мы и должны вести переговоры. И которая на диалог сегодня не вышла. Видимо, Орро успел получить о ней какие-то важные сведения, связанные как раз с их отсутствием. Что-то у них там изменилось. Может быть, ими всерьез занялась власть. «Многие», судя по их предложению, обладали либо серьезной информацией о шаре, либо им самим. А теперь возникла угроза перехвата сальтскими властями того, чем располагала группа; в таком случае шар или сведения о нем становились для нас недосягаемыми. Значит, Орро хотел передать мне: вот кто виноват, спеши туда, замаскировавшись, и работай, делай, если нельзя иначе – стреляй на поражение, но перехвати то, что у них есть!

Или, говоря точнее, текст гласил:

«Я получил информацию, замаскируйся и атакуй „Многих“.

Краткая, но достаточно точная инструкция.

Этого не отнять у инского языка: когда вы пользуетесь словом в одном из его значений, у вас – пусть даже в подсознании – шевелятся и другие смыслы. И это влияет на ваши действия. В этом смысле инский – очень емкий язык.

Я почувствовал, что могу наконец свободно вздохнуть. Но это вовсе не значило расслабиться. Наоборот. Сейчас надо было собраться в кулак и работать. Из Центра пока ничего нет – ну, пусть это будет их проблемами. Ждать я не могу, а программа действий теперь ясна. Я все-таки расколол этот текст.

«Один из возможных», – промелькнуло в голове. То есть: значит, могут быть еще и другие.

Но эта мысль была сродни внезапной атаке зубной боли. Я отмахнулся от нее и занялся делом. Это всегда успокаивает и отгоняет сомнения. Что следовало сделать в первую очередь? Установить адрес «Многих». Это было просто: войти в Сеть. Минутное дело: вошел, увидел, запомнил. Неплохо они живут – судя, во всяком случае, по району. Там, конечно, работать несколько сложнее, чем где-нибудь на окраине, но уж как-нибудь разберемся. Какен буд, как говорила одна моя знакомая, не очень разбиравшаяся в нашем языке.

Это сделано. Дальше что? Маскировка.

Пришлось подойти к зеркалу и внимательно разглядеть собственную физиономию. Зрелище, давно уже не доставляющее мне ни малейшего удовольствия. Но ради дела порой приходится жертвовать приятными ощущениями.

Отныне мне предстояло выступать в роли урожденного ина. И выглядеть следовало так, чтобы без всяких вопросов, с первого же взгляда любому становилось ясно: вот он, типичный ин, хоть сейчас рисуй его для этнологической энциклопедии. С присущим этой расе длинным лицом (у нас подобные называют лошадиными, но в присутствии ина лучше не пользоваться таким определением), острыми скулами, сравнительно коротким носом и радужным ртом – не по окраске, разумеется, а по форме, губы же у них скорее фиолетовые, чем красные. С нашей точки зрения, красавцами инов никак не назовешь, но это, как говорится, дело вкуса, и они обладают собственным представлением о прекрасном; на Ине мне в свое время не раз приходилось слышать за спиной: «Фу, какой урод!» – и я не сразу привык не обижаться. Хотя мои сопланетницы придерживались (скромность, помолчи-ка!) иного мнения, и кое-кто даже и сейчас…

Ладно, это другая тема. Сейчас задача заключается в том, чтобы из того, что я сейчас вижу в зеркале, изготовить хорошую инскую вывеску. Это возможно, хотя и не очень просто; мне в жизни уже дважды приходилось прибегать к существующей для таких случаев технологии, и оба раза успешно. Правда, это было давно, но память без особого труда вернула меня в тогдашнюю обстановку. Процесс, откровенно говоря, неприятный; хотя такое ощущение возникает скорее на эмоциональной почве, серьезной боли при этом не чувствуешь, но все же делается не по себе – те, кому когда-либо сверлили зуб, переживали такое же состояние. Впрочем, если предварительно провести сеанс самовнушения, то никакой противности не возникает. Хотя память подсовывает еще и то, что операция преображения может проводиться не более трех раз, иными словами – трижды ты сможешь вернуться к своему подлинному облику, в четвертый же раз останешься навеки в чужой маске. Сознание такой угрозы как-то не веселит.

Сейчас, однако, у меня не было времени на такие переживания, и приходилось потерпеть. Зато действовать внимательно и строго по порядку: сосредоточиться на скулах, приказав им размягчаться… еще… еще… хватит. Дальше – не сводя глаз со своего отражения, как можно более четко представить вместо него физиономию Орро. Сильнее, сильнее! Ты видишь его, а не себя, видишь, как живого! Ну-ка еще!..

Пошло. Смотри-ка, пожалуй, даже сам Орро поверил бы, что это – он, собственной персоной. Изменение конфигурации скул каким-то образом изменило и разрез рта. Вот с носом придется поработать особо, также и с ушами – они должны сделаться несколько острее. Но хрящи размягчаются легче костей, так что это – семечки. Чего еще недостает? Пожалуй, надбровные дуги нуждаются в небольшой коррекции. Делаем. Готово. Ну и зрелище! Просто тьфу. То есть, я хотел сказать – прекрасная работа, ты прямо молодец! В старости сможешь зарабатывать немалые деньги в качестве пластического инженера. Хотя, не позволят, соответствующего диплома нет. Ладно, до старости надо еще дожить. Что еще? Цвет кожи: пожалуй, его следует сделать несколько темнее. Но это уже – дело косметики. Она продержится неделю, и столько же времени я могу пользоваться новой внешностью безопасно – в том смысле, что потом (это ведь еще только третий раз!) смогу снова сменить ее на мою обычную. Если через неделю этого не сделать – придется прибегать к куда более серьезным мерам, чем сейчас. Там уже без крови не обойтись.

Вот, собственно, преображение и завершено. К счастью, рост у нас с Орро почти одинаков, хотя по нашим меркам я невысок, а по инским – он чуть ли не великан. Телосложение не совсем совпадает, я несколько массивнее – однако в этом отношении у инов нет жесткого стандарта, они тоже бывают всякими, и толстыми, и тонкими, так что на этом меня не подловят. Что касается одежды, то и он, и я одеты по здешней, сальтской моде,