Жизнь и смерть - Стефани Майер

Вот она, на экране телевизора, с облегчением ерошит мои волосы. День Благодарения, а мне двенадцать. Мы ездили в Калифорнию, к бабушке, за год до ее смерти. Однажды пошли на пляж, и я слишком сильно перегнулся за ограждение пирса. Мама увидела, как я болтаю ногами, пытаясь вернуть равновесие, и в ужасе закричала: «Бо? Бо?»

Экран сделался синим.

Я медленно обернулся. Ищейка стояла у запасного выхода настолько неподвижно, что я не сразу ее заметил. В руках у нее был пульт. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а потом она улыбнулась.

И двинулась в мою сторону, но прошла мимо в нескольких футах и положила пульт на видеомагнитофон. Я осторожно повернулся, чтобы видеть ее.

— Извини за это, Бо, но разве не лучше, что твоя мать на самом деле останется в стороне от всего этого? — тон ищейки был добродушным.

И тут до меня дошло. Мама в безопасности. Она все еще во Флориде. Так и не получила мое сообщение. Ее никогда не приводили в ужас темно-красные глаза, смотревшие сейчас на меня в упор. Ей не было больно. Она в безопасности.

— Да, — ответил я срывающимся от облегчения голосом.

— Похоже, ты не сердишься, что я тебя обманула.

— Не сержусь, — неожиданно охватившая меня эйфория придала храбрости. Какая разница? Скоро все закончится. Чарли и мама не пострадают, им не придется испытать этот страх.

Голова чуть ли не кружилась от схлынувшего напряжения. Аналитическая часть разума предупреждала, что я на грани нервного срыва, но в данный момент лишиться рассудка казалось неплохим вариантом.

— Как странно. Ты говоришь серьезно, — темные глаза внимательно оглядели меня. Они практически почернели, лишь по краям радужки слегка отливали красным. Ищейку одолевала жажда. — Соглашусь кое в чём с вашим странным кланом: вы, люди, можете быть весьма интересными. Пожалуй, я могу понять эту тягу понаблюдать за тобой более внимательно. Потрясающе, некоторые из вас как будто начисто лишены эгоизма.

Сложив руки на груди, она стояла неподалеку и с любопытством смотрела на меня, не выказывая никакой угрозы на лице или в позе. Выглядела она обычно, ничего примечательного ни в фигуре, ни в лице, разве что белая кожа и обведенные темными кругами глаза, но к такому я привык. На ищейке была светло-голубая рубашка с длинными рукавами и потертые джинсы.

— Наверное, ты собираешься сказать, что твои друзья отомстят за тебя? — спросила она — как мне показалось, с надеждой.

— Я попросил их этого не делать.

— И как отнеслась к этому твоя возлюбленная?

— Не знаю, — разговаривать с ней было на удивление легко. — Я оставил ей письмо.

— Последнее письмо — как романтично. Думаешь, она уважит твою просьбу? — теперь голос ищейки стал чуть резче, и легкий оттенок сарказма исказил ее вежливый тон.

— Надеюсь.

— Хм-м-м. Ну, значит, надежды у нас разные. Видишь ли, все получилось слишком просто и быстро. Честно говоря, я разочарована. Ожидала, что задача окажется гораздо труднее, а в итоге потребовалось лишь немного везения.

Я молча ждал.

— Когда Виктор не смог добраться до твоего отца, я велела ему разузнать еще что-нибудь о тебе. Какой смысл гоняться за тобой по всей планете, если можно спокойно ждать в том месте, которое выберу я сама? Получив от Виктора необходимую информацию, я решила съездить в Финикс и навестить твою мать. Я слышала, как ты говорил, что поедешь домой. Сначала и мечтать не могла, что ты это всерьез, но потом задумалась. Люди бывают такими предсказуемыми, им нравится все знакомое. К тому же разве не отличная уловка — отправиться туда, где в твоем случае прятаться не следовало бы, то есть именно в то место, которое ты назвал?.. Конечно, никакой уверенности не было, лишь догадка. Я обычно чувствую жертву во время охоты — шестое чувство, если угодно. Добравшись до дома твоей матери, я прослушала твое сообщение, но, разумеется, не знала точно, откуда ты звонил. Полезно было узнать твой номер, однако, насколько я понимаю, ты мог находиться хоть в Антарктиде, но дело не выгорело бы, не окажись ты где-то поблизости… И тут твои приятели вылетели в Финикс. Естественно, Виктор следил за ними для меня, ведь я не могла работать в одиночку с таким количеством участников игры. И вот я получила от них подтверждение моих надежд — что, как я и чувствовала, ты все-таки здесь. Я подготовилась, заранее просмотрев вашу очаровательную семейную видеохронику. Оставалось всего лишь осуществить этот блеф… Слишком просто, знаешь ли, не больно-то соответствует моим стандартам. Поэтому надеюсь, что ты ошибаешься насчет этой девушки. Эдит, да?

Я промолчал. Напускная смелость начала отступать. Ищейка явно приближалась к концу своего монолога, смысла которого я в любом случае не понимал. Зачем объяснять мне все это? Велика ли честь — одержать победу над слабым человеком? Ведь я же не испытывал нужды обращаться со злорадной речью к каждому чизбургеру, потерпевшему от меня поражение.

— Не будешь очень уж возражать, если я тоже оставлю Эдит послание? — она отошла и дотронулась до небольшой цифровой видеокамеры, установленной на стереосистеме. Красный огонек указывал на то, что запись уже идет. Ищейка несколько раз передвинула ее, чтобы в кадр входило больше. — Сомневаюсь, что после просмотра она устоит против желания поймать меня.

Так вот чем объяснялось злорадство ищейки. Целью был не я.

Я уставился в объектив камеры.

Мама в безопасности, но не Эдит. Я пытался придумать способ, как это предотвратить, как не допустить, чтобы это видео попало в руки Эдит, но знал, что не смогу достаточно быстро добраться до камеры, ищейка меня остановит.

— Возможно, я ошибаюсь в силе ее интереса, — продолжила Джосс. — Очевидно, она не настолько дорожит тобой, чтобы оставить тебя при себе. А значит… мне нужно сделать это по-настоящему оскорбительным, не так ли? — она с улыбкой взглянула на меня, потом повернулась, чтобы улыбнуться в камеру.

И шагнула ко мне, все еще улыбаясь:

— Но прежде чем мы начнем…

Я давно понял, что умру. И думал, что готов к этому. Мне не приходило в голову рассматривать еще какие-то варианты, кроме одного: она убьет меня, выпьет кровь — и все.

Но другой вариант всё-таки был.

Я почувствовал, что оцепенел, застыл на месте.

— Я расскажу тебе одну историю, Бо. Когда-то, давным-давно, от меня сбежала жертва. Невероятно, знаю! Такое случилось лишь единожды, так что можешь представить, до какой степени этот случай не давал мне покоя. Ситуация во многом была похожей. Вкусный парнишка — без обид, но его аромат был даже лучше твоего, — а вот оберегала его только одна вампирша. Казалось бы, очень легкая трапеза. Однако я недооценила его защитницу. Поняв, что я охочусь за ее дружком, она выкрала его из психиатрической лечебницы, где работала — можешь представить себе такое унижение? Ради пропитания работать на будущую еду? — ищейка недоуменно покачала головой. — Как я уже говорила, она выкрала его из лечебницы и обратила, даровав ему тем самым безопасность. Вот ей он был дорог, но ведь он же был особенным. Происходи всё на сто лет раньше, парня сожгли бы на костре за его видения. А в двадцатых годах это означало психбольницу и электрошоковую терапию. Бедняга, кажется, даже не заметил боли перерождения. И, открыв глаза, словно впервые увидел солнце. Старая вампирша сделала из него сильного новорожденного, и стало незачем его трогать — ведь уже невозможно было насладиться его кровью, — вздохнула она. — В отместку я уничтожила эту вампиршу.