Танцующая с грозой - Дина Сдобберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дом. Каждый вкладывает в это слово что-то свое. Кто-то теплые воспоминания, кто-то надёжные объятия, кто-то память о самых близких. А когда дом имеет свое собственное сердце? Когда рядом с тобой, идёт разумная часть древнего здания, сущность замка из ночных страшилок?
Странное чувство сопричастности, ощущение единства, что становилось все сильнее с каждым шагом по родовой твердыне. Хранитель шел рядом, опережая меня всего на полшага, показывал мне дорогу и рассказывал обо всем, что я видела или о чем спрашивала.
Так, выяснилось, что хранитель чувствует всю территорию замка, видит, слышит и знает обо всем, что на ней происходит. Любой может попасть в замок по моему приглашению, но стоит этому "любому" замыслить что-либо вредное для меня, моих близких или тем более, будущих детей, замок, в лице своего Хранителя быстро проведет воспитательно-разъяснительную работу.
Сейчас, я могу больше не опасаться даже предательства от самых близких, как это случилось с отцом Алиены. Мой дом будет биться за меня до последнего, пока останется хоть один камень на камне.
Моих тихих шагов за тяжёлой поступью Кельта было почти не слышно. Но каким-то необъяснимым образом, я не чувствовала себя в гостях или на экскурсии по средневековой крепости, где-нибудь в Англии. Нет, я была хозяйкой, признанной и долгожданной. Утром я приглашу в эти стены девушек, что стали для меня близкими, свою семью. А сейчас, я шла отдать последние почести тем, продолжением чьего рода стала.
По переходам и лестницам мы спустились в подвалы, прошли мимо лабораторий и пустых камер в огромный ритуальный зал. В расчерченной на полу гексаграмме до сих пор лежало тело моего деда. Границы магической фигуры все ещё полыхали языками темного пламени, все ещё горели алым символы нескольких ритуалов и призывов. Тлен не коснулся некроманта. Словно все земное отступало перед любимцем богини Грозы.
Кельт сказал, что только носитель крови хозяев замка, может без вреда для себя переступить через огненную границу. Задержав дыхание, я переступила черту. Пламя взвилось и опало, впитываясь в камень пола. Вслед за мной прошел и Хранитель.
Именно он поднял на руки тело и именно он нес его в родовой склеп. Почему-то в моих мыслях, отец Алиены представлялся более пожилым. Но в реальности, я смотрела на, словно уснувшего, высокого и широкоплечего мужчину, чем-то неуловимым напоминавшего портреты Влада Басараба. Спокойное достоинство. Даже сейчас, на ложе каменного саркофага, этот мужчина был повелителем, тем, от чьего имени до сих пор начинаются кошмары у половины королевств.
Тела Алиены, мы не нашли. Из-за выброса силы при применении артефакта от тела юной тогда некромантки остался лишь пепел. Но волей хранителя, магический вихрь собрал даже мельчайшие частицы и поместил в чашу в виде лилии. Я подошла к ней и прижала к ее створкам свои ладони. Хоть на мимолётное мгновение стать ближе и ощутить тепло прикосновения. Но только холодный мрамор не желал делиться теплом.
Слишком тяжёлый, хоть и необходимый шаг. Не успев обнять и пожить, купаясь в заботе, уже пройти через, своего рода, расставание. Впервые я задумалась о том, что когда-нибудь, мне придётся прощаться с мамой уже по-настоящему. Насколько там хватит этих амулетов?
Тяжёлые мысли требовали простора, хотелось выйти за пределы охраняющих меня стен. Хранитель проводил меня в сад.
Никогда, ничего даже сравнимого с этой красотой я не видела. Даже, когда была у нагов. Мне хотелось потеряться в этих дивных зарослях. Я шла по извивающейся тропинке и вместе с Алиеной, которая пыталась отвлечь меня от церемонии в фамильном склепе, восхищалась просто удивительным по своей красоте и гармоничности садом.
Сама Алиена утверждала, что ничего подобного и рядом не было в замке. Как пояснил Хранитель мол, слуга приходил. Оказалось, недавно здесь был какой-то наг, который и сотворил это все. Но так как Хранитель ещё при своем создании имел четкое представление, что наг это раб и слуга, а сам наг ничего плохого не замышлял, то Кельт позволил ему работать в саду.
Что за наг здесь ошивался, я начала смутно понимать, когда увидела кусты "верности Армиллы" рядом с каменным алтарём, на котором лежал обуглившийся браслет, что ещё недавно был нестираемым рисунком на коже моего запястья. Вспомнились слова Рафа о том, что эти цветы не растут нигде, кроме всего нескольких мест и что пересаживать их бесполезно. Они просто гибнут. Мол, даже некроманты не смогли. А тут цветут... Кто же этот садовник? Я задавалась этим вопросом, пока не увидела выбитых на камне алтаря строк. " Моя возлюбленная, моя госпожа! Отвергшая в гневе, и лишившая ничтожного нага возможности греться в сиянии твоих глаз и прикасаться к теплу твоего сердца. Где найти мне слова, чтобы рассказать тебе, как тоскует душа ненужного своей госпоже змея? Как уверить и доказать, что вынесу с улыбкой любую кару от той, что живёт в моих мыслях, потому что нет страшнее наказания, чем твоя немилость. Моя возлюбленная, моя госпожа, как убедить тебя заглянуть в мое сердце, что словно сад без света солнца гибнет вдали от тебя? Но наивно пытается сохранить последние цветы, чтобы сложить их к твоим ногам, устилая их лепестками твой путь. Я не прославленный воин, не оделен магической силой, мой дар скромен и не стоит ничего. Но пусть цветы нашепчут тебе о тоске позабытого нага».
Обещанный сюрприз)))
