Бремя империи - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Угу… пятиборец… первый разряд…
– В армию… пойдешь…
– Да ну…
– Не «да ну». Придешь – спросишь майора от жандармерии Клинова, скажешь – хочешь в ДОН-4 служить…
– Блокировать квартал! Перекрывайте все входы, никого не выпускать! Он здесь где-то!
– На связи Шестой, север перекрыт!
– Перекрывайте! Не дайте уйти!
– Воздуху наблюдение, докладывать о любом подозрительном объекте в зоне оцепления! Не стрелять, только докладывать!
– Воздух-один, приступил к наблюдению.
Толпа, шатнувшаяся назад, совсем недавно готовая была рассеяться под хлеставшими ее свинцовыми бичами, снова собралась, вирус безумия буквально носился в воздухе, запах крови бил в нос. Раненых и убитых передавали по рукам куда-то дальше, со стороны Казанки уже пронзительно ныли сирены карет «Скорой помощи». Майор и еще несколько человек оказались перед линией щитов – беззащитными перед яростью толпы. Ковалев отчетливо понимал, что надо что-то предпринимать, прямо сейчас, немедленно, еще минута – и будет уже поздно.
– Русские нас убивают! – закричали сразу в нескольких местах, и толпа глухо заволновалась. Провокаторы! Майор покрутил головой, но кто именно кричал, определить он так и не смог. Нужно было сделать что-то, чтобы сбить настрой на кровь, сбить снова поднимающуюся волну. Вот теперь у майора в голове сложился полный рисунок задуманной кем-то провокации. Хитрый рисунок, надо сказать, какая-то гнида сильно постаралась. Сначала взрывы – неважно где, главное, чтобы как можно больше жертв. Потом нанятые подонки-провокаторы поднимают народ против власти. Во время демонстрации тяжело ранен имам – кто знает, откуда именно в него стреляли? Майор был уверен, что уже пошли слухи о том, что вошедшие в город русские жандармы расстреляли авторитетнейшего имама прямо на глазах у верующих. Мало того – еще и со стороны русских жандармов открыли автоматный огонь по демонстрантам. А сейчас – если ничего не предпринять, толпа ринется на штурм правительственного квартала, и будут новые жертвы в огромном количестве. Правда и умелая ложь смешаются воедино, так чтобы нельзя было отличить одно от другого, слухи, передаваемые из уст в уста, будут обрастать все новыми, дикими и немыслимыми подробностями. Завтра поднимется вся Казань, прольется новая кровь – а послезавтра?
Что-то надо делать. Сейчас! Толпа – это зверь, – но его можно и нужно приручать. Надо перехватить инициативу у провокаторов.
– Стойте! Стойте!!! – Майор закричал изо всех сил, включил всю возможную мощь командного голоса, стрелять в воздух он не решился, опасаясь, что выстрелы взорвут обстановку окончательно, но впечатляло и без этого. – Мне надо двести человек! Двести человек, чтобы поймать убийц имама и тех, кто в вас стрелял! Выходите, если не трусы! Помогите нам! Выходите сюда, ко мне!
На какое-то мгновение майору показалось, что не сработало, что толпа сейчас ринется вперед в самоубийственном порыве, и он первый окажется на пути ее слепой, все сметающей ярости. Но потом… из рядов шагнул один. Потом еще один… и еще.
– Ко мне! – Майор обернулся, приказал первому попавшемуся офицеру. – Принимай командование группой добровольных помощников! Используй их в оцеплении квартала!
За линией щитов грянул сдвоенный пистолетный выстрел, потом застучал автомат и сразу же – еще несколько.
– Быстрее! Веди их за оцепление, надо все перекрыть, чтобы мышь не проскочила! – вызверился на своего подчиненного майор.
– Дураки, вас арестовывать ведут! – крикнули сзади.
Майор резко обернулся:
– Ну? Выходи, кто там тявкает! Не прячься за спинами! Выходи, что трусишь?!
Стрельба началась и за гостиницей. Капитан выскочил в проулок, ведущий на какую-то незнакомую ему пешеходную улицу. Несмотря на происходящие буквально в нескольких десятках метров отсюда драматические события, народ здесь был, меньше, чем обычно, но был…
– Стоять! Стоять, на землю!!!
И британец купился! Клинов не видел его, не знал, кто из тех зевак, кто бежит по направлению к пешеходной улице – а их было человек десять, все они пришли поглазеть на митинг, а сейчас бежали, напуганные стрельбой, – кто из них тот самый. Но британец дернулся, по-змеиному извернулся, ушел перекатом, выхватывая пистолет. Бросился на землю и капитан, перекатился, доставая пистолет. В ближнем огневом контакте самое главное – двигаться, сбивать противнику прицел, кто замер в стрелковой стойке – тот покойник! Первым выстрелил британец, жахнул еще в падении, две серии по два патрона. Вторая пара предназначалась капитану – брызнул асфальт, болью обожгло руку. Капитан тоже выстрелил – три раза, один за другим. Пошевелил раненой рукой – двигается. Значит, можно дальше воевать. Снова перекатился, прячась за мусорным контейнером, выстрелил еще два раза – уже не прицельно, для острастки.
– Командир, у нас тяжелый трехсотый!
Достал-таки, сволочь…
Рядом застучал автомат, отсекая короткие, по три выстрела очереди – раз, второй, третий
– Отставить! Охренели?
Хоть в городе уже шла война – капитан все еще мыслил рамками мирного времени. Поэтому он схватился не за автомат, а за пистолет – стрелять из автомата в городе, в сторону пешеходной улицы, крайне опасно. Одному Богу известно, где может оказаться рикошетирующая пуля.
– Он уходит!
Капитан поднялся на ноги, мельком бросил взгляд назад – так и есть. Старлей Тищук как раз выбежал из-за угла гостиницы и просто не успел оценить ситуацию, не успел отреагировать, промедлил на секунду – и получил две пули.
– Барсов– с раненым! Парубов – за мной!
На улице уже кричали, раздались еще два выстрела – приглушенные стенами, но капитан их слышал так четко, как будто находился рядом. Капитан бросился вперед.
– Воздух, где он?
– Захватил мотоцикл! Движется по направлению к набережной, веду его!
Мотоциклисты долбаные – для них пешеходная зона, не пешеходная – плевать.
Можно сказать – это ненадолго. Казань – город старый, почти тысяча лет ему. В центре – исторические дома старой постройки, а там – и подвалы, и ходы подземные, и арки и дворики, в которых с воздуха не видно ни хрена. Можно не сомневаться – у профессионала путь отхода продуман до деталей.
Капитан выскочил на улицу – там уже был переполох – бросилась в глаза белая стена какого-то магазинчика, брызги красным на ней – будто художник небрежно бросил мазок на девственно-белый холст. Собирающаяся толпа, кто-то, ничком лежащий у стены. И он, капитан жандармерии с пистолетом, – как раз!
– Капитан! – Рядом утробно взревел мотор – Рамиль! На каком-то монстре – толстые рога хромированного руля, счетверенный глушитель. Новая мотоциклетная мода – так называемый «пауэр-стиль». На чоппер ставится четырехцилиндровый японский мотор мощностью от ста до двухсот лошадей…
– Парубов – возвращайся к раненому! Вызывай подмогу!
Одним движением капитан вспрыгнул в кожаное седло мотоцикла – к счастью, это был не одиночник, вполне полноценный мотоцикл с шикарными кожаными сиденьями.
В следующий момент капитану Клинову показалось, что в спину им ударил идущий на полном ходу тепловоз – с утробным воем мотоцикл рванулся с места, виляя задним колесом.
– Взял где?
Рамиль резко вывернул руль, заворачивая адскую зверюгу в поворот на проспект.
– Где взял, там уже нет! Сигналки у мотаков дохлые совсем – пять секунд, и мотак твой. Ехать куда?
Искендерун
Ночь на 01 июля 1992 года
– Итак, господа офицеры, мнения по сложившейся ситуации. Куришвили?
– Господин майор, нужно атаковать. Немедленно. Снимаем из снайперских винтовок тех, которые находятся на крыше. Затем атакуем – сбрасываем на крышу вертолетный десант и прорываемся в здание.
– Романов?
– Атаковать и немедленно, не дожидаясь подхода антитеррористов. Предлагаю работать из бесшумного оружия – так у нас будет фора по времени. Тех, что на крыше, мы снимем с гарантией. В принципе, я могу скрытно подвести к зданию станции всю мою роту. Если они успеют обосноваться на станции – быстро их не вышибешь.
– Багаутдинов?
– Атаковать, не дожидаясь подхода группы антитеррора. Поддерживаю план Романова.
– Значит, мнение единое… – Мадаев обвел взглядом подчиненных ему офицеров. – Вы понимаете, что это прямое нарушение приказа?
– То-то им видно, из Петербурга, что тут происходит, вах… – за всех ответил Куришвили, – ослы, дэда шеве[156]…
Майор Мадаев отвернулся к вертолету, где находился радист с рацией:
– Связь мне с «Рубином», быстро.
Для того чтобы вызвать оперативного дежурного, потребовалось несколько секунд…
– Рубин, я Барс-первый. Разведку объекта произвел. На крыше основного здания четыре агрессора, у них ПЗРК. Периметр прорван, все объекты охраны уничтожены. Считаю необходимым штурмовать объект, не дожидаясь, пока террористы укрепятся. Прием!
