Месть роботов - Роджер Желязны

станет провинцией моего королевства и я не желаю, чтобы его население потерпело ущерб. Я клянусь своей головой, Троном, сердцем, мозгом и печенью великого Ллосира, что любой человек, независимо от его ранга, который убьет кого-нибудь из жителей или подожжет что-либо, будет брошен в кипящее масло, после того как с него сдерут кожу!

В соответствии с грозным приказом, взятие Майла обошлось без жертв; жителей деревни только держали под строгой охраной. Весь этот день и следующую ночь армия отдыхала. Фагон был совершенно уверен, что Таггад пока ничего не знает о вторжении, но не следовало питать надежд, что ломарианским войскам удастся приблизиться к городу Сарлону незамеченными. Однако каждая выигранная миля могла сохранить жизнь целой центурии солдат.

Поэтому задолго до рассвета, полностью готовая к бою армия выбралась наверх из-под защиты крутого берега реки и двинулась к Сарлону. Шли не очень быстро; пятнадцать миль — долгий путь, особенно если в конце предстоит серьезное сражение.

Медленно тащась на своем могучем коне по правую руку от короля, Тедрик пребывал в глубоком раздумье. Наконец, собравшись с силами, он спросил:

— Знаешь ли ты, сир, что я люблю леди Роанну?

— Да. Это не секрет с тех пор, как ты покончил с Сар-педионом.

— Получу ли я разрешение просить ее стать моей женой, когда мы вернемся в Ломарру?

— Можешь попросить ее об этом даже раньше, если хочешь, она будет здесь завтра вместе с королевской семьей, двором и статуей великого Ллосира — для участия в победном триумфе.

Тедрик замер с открытым от изумления ртом.

— Но, сир, — выдавил он наконец, — можно ли быть настолько уверенным в успехе? Наши силы и силы противника примерно равны.

— Это только кажется. У них нет всадников или пехоты, способной выстоять против моей конной гвардии. И они ничего не смогут сделать с тобой, со Скайром и с вашим чудесным оружием. Поэтому я уверен в успехе. Хорошо спланированное и отлично выполненное предприятие не может закончиться крахом. Я долго его обдумывал, но оно стало возможным только после того, как ты получил божественный металл.

Тедрик невольно посмотрел на покрытый золотом, сверкающий панцирь короля. Тот поймал его взгляд и кивнул головой.

— Да, это штука сохранила мне жизнь, хотя я мог погибнуть в тот день, попав в самый центр атаки. Ллосир спас меня, но какое значение имеет моя жизнь, если я не готов отдать ее для блага Ломарры? Поверь мне, жизнь короля важна только для пего самого, его семьи и немногих — очень немногих — настоящих друзей.

— Твоя жизнь важна для меня, сир, и для Скайра тоже!

— Да, Тедрик, я знаю. Ты — почти сын для меня, и ты в числе тех немногих, о которых я говорил. И не относись к этому слишком серьезно, я не собираюсь умирать. Но если я все же погибну, запомни: короли приходят и короли уходят, но пока незыблема верность таких, как ты и Скайр, Трон Ломарры будет стоять!

О Таггаде Сарлонском говорили, что он спит с мечом в руке, поэтому вторжение ломариан не было для него полной неожиданностью. Однако мобилизацию сарлонских сил пришлось проводить столь поспешно и стремительно, что они оказались не намного свежее армии Фагона, проделавшей изрядный путь. Войска противников встретились в двух милях от стен города.

Нет нужды описывать в деталях передвижение легионов и центурий или подробно останавливаться на том, кто и какие совершил подвиги — или проявил трусость — во время долгого кровопролитного сражения. Определяющим фактором явилась сокрушительная атака королевской гвардии — тяжелой ломарианской конницы, которая и решила исход битвы.

Эта атака, которую возглавляли Фагон в сверкающем вооружении и два его бронированных лорда, была задумана с некоторой хитростью. Под всадниками были лошади Средней Марки, обладавшие чудовищной мощью: боевой конь считался негодным, если вес его не достигал тонны. Хотя конница шла легким галопом, удар плотной массы огромных лошадей и людей в тяжелых доспехах был неотразим. Воины гвардии, ломариане чистой крови, пронеслись сквозь сарлонские ряды подобно урагану; каждый вздымал меч, секиру или боевой молот и бил с силой, увеличенной мощью его коня.

Затем, перестроившись, они нанесли второй удар в тыл врага. Теперь многие гвардейцы сражались пешими: их лошади были покалечены или убиты. Внезапно пал конь под королем, но он продолжал сражаться. Его топор из божественного металла издавал мерный похоронный звон, рассекая железо сарлонских панцирей.

Как по сигналу, все конные гвардейцы покинули седла и вместе с пешими воинами устремились к своему королю, сверкающему золотом в ярких лучах солнца.

— Куда теперь, сир? — закричал Тедрик, перекрывая грохот железа.

— К шатру Таггада, конечно, куда же еще? — крикнул в ответ Фагон.

— Гвардейцы, ко мне! — взревел Тедрик. — Сроитесь клином, как при штурме храма Сарпедиона! Вперед, к этому пурпурному шатру, за нашим королем! Веди нас, сир!

Тедрик н Скайр встали за спиной короля, так близко, что казалось, составляли с ним одно целое. Удар клина, возглавляемого тремя бойцами в непробиваемых панцирях, противник выдержать не мог. В считанные минуты колонна гвардейцев, прорвав ряды сарлонской пехоты, достигла шатра и его изрядно удивленного обитателя. Золотые тигры, вытканные на блестящем шелке шатра и колеблемые легким ветром, казалось содрогнулись от ужаса -величественные тигры, украшающие герб Сарлона, символ его славы и могущества.

— Сдавайся, Таггад Сарлонский, или умри! — вскричал Фагон.

— Если я сдамся, о Фагон из Ломарры, то что ты пот-ребушь... — начал было Таггад, демонстрируя готовность к примирению. Внезапно, не прерывая свою речь, он схватил длинный тяжелый меч, прыгнул вперед и ударил так стремительно, что ни Фагон, ни его лорды не успели даже пошевелиться. Этот яростный удар, несомненно, отправил бы ломарианского монарха к праотцам, не будь он облачен в панцирь из божественной стали. Звякнув о наплечник, клинок Таггада сломался пополам.

Почти автоматически Фагон нанес ответный удар. Его топор раскроил железный шлем и череп врага, и