Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта - Иван Фаворов

же, как и многие тем утром считала себя виноватой или, по крайней мере причастной к происшедшему. Она шла через центр города подальше от торгового квартала в сторону западных ворот. На главной площади, у здания городского вече ей здорово досталось от поверивших в свои силы городских ополченцев, готовящихся идти штурмовать казармы. Но и это испытание осталось позади. Варенька углубилась в более тихую часть города в меньшей степени пострадавшую от беспорядков. В конце улицы виднелись обгоревшие руины бывшей школы Годфри, остальные здания в этой части города были беднее чем в других районах поэтому сохранились лучше. Улица была почти пустой и утопала в кустах цветущей сирени. Когда она проходила перекрёсток с небольшим переулком, её окликнул чей-то тихий голос, почти шёпот. Прежде чем она обернулась зовущему потребовалось обратить на себя внимание более действенным образом. Схватив Вареньку за волочащийся сзади рукав этот человек утянул её в проулок за куст сирени. Она не сразу поняла кто это. Но человек явно был ещё юношей и точно знаком с ней.

— Это я, Игнат. Ты что не узнаёшь меня? — Сказал он Вареньки шёпотом.

Она покачала головой. А он легонечко пошлёпал её по щеке.

— Слушай меня, давай возвращайся на землю. Я за тобой давно иду. В обиду тебя больше не дам. Если конечно ты опять в центр города не пойдёшь и на рожон лезть не будешь. Мне в городе тоже нельзя быть. Иди за мной. Я знаю одно укромное место. Там пока остановимся. Переждём немного и решим, что делать.

Игнатий снял с себя большой дорожный плащ и укутал свою новую спутницу.

— Так ты хоть не будешь в глаза бросаться всякой сердобольной мрази. Пойдём.

Он взял её за руку и озираясь по сторонам повёл из города в том же направление. Поравнявшись с обугленными останками Школы воинов, он присвистнул и цокнул языком. «Ну и натворили дел за день!» — Сказал он как бы себе шёпотом и ускорил шаг увлекая за собой безвольную Вареньку.

— Послушай, — вдруг сказал он. — Мне надо своего коня забрать. Я его пристроил в одном месте, чтобы в глаза не бросаться. Мы сейчас к моему приятелю зайдём. Он на этой улице живёт. Посидишь у него, подождёшь меня немного. Я заберу лошадь и мигом к тебе. А потом рванём из города и поминай как звали. Хорошо?

Варенька кивнула в знак согласия. В сущности ей было всё равно. Игнатий подвёл её к калитке, оказывается они уже стояли рядом с нужным домом и три раза свистнул особым образом, как-то по-птичьему, Варя не разобрала. Через некоторое время щель в калитке приоткрылась и из неё показалось веснушчатое лицо мальчишки. Он был на несколько лет младше Игната, но имел ещё более деловой вид.

— Чего тебе?

— Слушай дело одно есть. Девушку эту надо на пол часика спрятать, ну или на часик самый край.

— Дома не могу, я сегодня с батей.

— Ну это не обязательно. Дома даже не надо. Есть место, в котором ближайшее время никого не будет?

— Ну есть конечно. На чердаке сарая сеновал. Там кроме меня вообще мало кто бывает.

— Ладно, давай её туда. А я мигом.

— Давать то давай, но знаешь оно как… что бы хорошо всё было сделано…

— Понял, понял. — Игнатий полез в карман и достал несколько монет. — Так пойдёт.

— Ладно ради нашей дружбы. У другого человека деньгами не взял бы. Что теперь с ними будет, когда Флора нет а торговый квартал неизвестно в каком состояние.

— Да никуда они не денутся. Что думаешь картошку на сапоги будем менять. Это не удобно.

— Ну ладно, говорю возьму ради нашей дружбы. Ты лучше скорее возвращайся. Время то неспокойное.

— Ты деньги взял, помни, значит уговор должен выполнить.

— Это железно, если взял, значит сделаю как обещал.

Веснушчатый мальчишка повел их вдоль ограды к выходу с другой стороны двора. Игнатий проследил, чтобы всё было устроено как обещано. Они вместе помогли Вареньки взобраться на сеновал и убрали лестницу. Толи опасаясь, что она сбежит, толи что кто-то её украдёт.

— Постой, — сказал веснушчатый, — это та, о ком я думаю.

— Да.

— Кто её так отделал?

— Да похоже, что полгорода. У тебя переодеть её не во что?

— Ну только мамкино. Но она заметит пропажу мне влетит потом.

— Да не хорошо. Ладно я придумаю что ни будь. Бывай, мне спешить надо.

Игнатий, подняв ворот куртки и втянув шею поглубже с надеждой что так его никто не узнает отправился за своим новым, прекрасным, конём. За которого он, теперь, волновался гораздо больше чем за себя.

Спустя примерно час с небольшим Игнатий галопом нёсся назад. По улице на которой оставил Дуняшу. Никого, не таясь и с выражением лица настолько перекошенным, что сразу было непонятно, зол он, испуган или слишком сосредоточен. В его левой, немного оттопыренной руке, как знамя развивалось женское платье, а дорожные сумки, у седла, были полны всякой снеди. Он без стука, но с ужасным грохот ворвался во двор веснушчатого, так что поднял на ноги всю его семью и срываясь почти на крик начал рассказывать о вторжение в город пришельцев, оставляющих за собой горы трупов и мечущих огонь и молнии так, что сам Годфри не смог с ними сладить.

— Срочно, срочно! Надо уходить из города. Они кого-то ищут и грозятся каждый день убивать граждан. — На более подробные расспросы Игнатий ответить не мог. Сказал, что умчался оттуда галопом. Видел бойню и слышал их слова сам. Но ждать продолжения не стал и сейчас задерживаться не намерен.

Он у всей семьи на глазах почти волоком стащил ошалевшую Варю с сеновала. Погрузил её на лошадь, так словно она была неодушевлённой поклажей. Вручил ей платье и сел в седло сам. Подстегнул Ретивого, Варя едва удержалась сидя на его крупе и, если бы у куртки Игната не было такого крепкого и удобного ворота точно слетела бы в грязь. Спустя пару минут они вырвались из города через западные ворота.

Ретивый был превосходным конём. Он шёл мягко и уверенно, скакать на такой лошади было одно удовольствие, для него не представляло никакого труда вести двух всадников. С того момента как Игнат стал его хозяином это удовольствие начало затмевать все прежде пережитые радости и теперь только одно осознание того, что он стал владельцем такой лошади делало его счастливым. Но Варенька была никудышной наездницей, она периодически теряла равновесие и удержаться на лошади могла, только крепко обхватив двумя руками Игната.