Мы – грязь. Мы – цветы - Сергей Александрович Москвичев

и рта, расстегнула молнию кожаной куртки. У девочки были зелёные глаза, тёмные волосы, пухлые щечки. На вид лет семь-восемь, не больше. Она была грустной, но когда к ней приблизился суровый брутальный байкер, принесший бутерброд с сыром, она улыбнулась.

– Как ты? Дорога не утомляет? – спросил покоритель железных коней.

– Всё нормально, – ответила девочка. – Только скучаю по папе и своему плюшевому медведю.

«Уж не та ли это девочка, о которой думал разбившийся о воду мужчина? – понял Идэн. – Но почему я вижу их?»

Никто не ответит на эти вопросы, по крайней мере, сейчас. Может принц сам так захотел узнать о девочке, о которой думал тот мужчина, что его подсознание открыло ему завесу её судьбы?

Окружение вновь превратилось в бегущие полосы, похожие на лучи света, Идэн вновь провалился в своё тело.

Ничего не изменилось: всё те же ощущения, разве что отёк с глаз немного спал. Он всё так же привязан к больничной кровати, капельница, поставленная ему, почти опустела, раздался негромкий сигнал. Оглядевшись, принц предположил, что находится в лазарете. Он помнил схватку с солдатами королевской армии с массой ошибок с его стороны. Квазарус Мунвойс погрузил его в вертолёт, пристегнул и вырубил.

«Замечательно, – подумал принц. – Меня поколотили служаки моей сестрицы, хотя было за что. Я всё-таки пытался увезти Головоломку Крови Двух Огней, её гнев был понятен. Стоп! – принц покрылся неприятной рябью мурашек. – Корен! Что с ним теперь?»

В палату вошла девушка средних лет, очевидно медсестра. Она среагировала на сигналы, подаваемые пустеющей капельницей. Взамен ей она принесла такую же, поменяла, предварительно влив в принца через катетер, присоединенный к локтевой вене пару шприцев прозрачной жидкости. Затем она поменяла контейнер, наполненный мочой на новый, и приступила к замене подгузника.

Идэн пытался произнести хоть слово, но его парализовало. Он хотел задать миллион вопросов. Где он? Что происходит? Где его сестра? Где Корен, в конце концов? Что вообще с ним делают?

От попыток напрячься и произнести заветные вопросы, принц чувствовал лишь сильное напряжение мимических мышц, не приводящее к их движению, и слышал собственное кряхтение.

– Успокойтесь, Ваше Высочество, – медсестра дотронулась до его плеча, в этот момент Идэн словно оказался в её голове, заполненной беспорядком. Мысли девушки роились как беспокойный пчелиный улей. Ему стало противно, скорей бы она убрала свою руку! Когда она сделала это, голове стало легче. – Вы дома, – продолжила медсестра, – в безопасности, отдыхайте. Скоро вы поправитесь.

Медсестра направилась к выходу и покинула палату. Когда она произносила последние слова, его чуть не стошнило. Принц почувствовал запах гнили, сопровождающий их, зловоние и холод.

«Ложь, – загорелась лампочка в голове, – вот что это! Что со мной происходит? Я ещё сплю? Как я мог почувствовать её мысли?»

Голова раскалывалась, остальная часть тела под тяжестью раствора, начинающего по новой циркулировать в его организме, немела. Остальные ощущения терялись, Идэн чувствовал, как снова проваливается в мир сновидений.

Его Высочество шёл по руинам города в окружении смога спускающегося с небес. Некоторые полуразрушенные здания всё ещё горели. Пожары медленно угасали от снега с дождём. Идэн протянул руку вверх, пытаясь поймать несколько снежинок, они просочились сквозь его руку, конечно, ведь она была иллюзорной, ненастоящей.

Принц разглядел трупы людей на мостовых и на притрушенной снегом осенней траве. Кто-то был в гражданской одежде, рядом с ними не было ни оружия, ни брони. Кто-то явно принадлежал к войскам.

По эмблемам и шевронам на павших военных Идэну было трудно распознать, кому принадлежала эта земля. Остатки архитектуры не были похожи ни на Мулсатор, ни на Фирсмур, ни на Лонливуд. Может это один из вольных городов западного побережья? О них принцу было известно меньше всего, и они динамичнее всего развивались, часто перестраивались, меняя своих правителей и символику.

Ноги сами вели Идэна по улицам, если это можно было назвать ходом. Его Высочество уже начал привыкать к путешествиям подобного рода. Он когда-то читал о практиках у монахов из города Шарван, расположенного на Забытом континенте. Члены ордена владели астральным перемещением. По их философии, каждое живое существо имело своё астральное тело, которое во многих религиях трактовалось понятием душа. Тело это было отделимо от физического, но лишь избранные, достигшие высот в искусстве владения своим естеством, могли путешествовать, пронося своё астральное тело сквозь пространство. Описывались случаи, когда монахи направляли своё сознание вместе с душой, не только пересекая границы времени.

«Может, я тоже путешествую таким образом, – посетила мысль Идэна. – Но как мне это удаётся?»

Ответа не было, но принц уже привык к кое-каким законам, работающим в мире снов, по которому он странствует. Его Высочество осознал эфирность своего тела здесь, невозможность соприкосновения с физическими объектами, а вместо контакта с ними, простого прохождения сквозь них, практически ничего не ощущая при этом. Тактильно он чувствовал лишь такие свойства среды как её плотность, вязкость, температуру, но и эти ощущения были несколько сглажены, неполноценны. Что же касается вкуса, обоняния, слуха и зрения, то эти четыре чувства он мог использовать в полной мере, а временами, как ему казалось, даже лучше, чем когда-либо до этого в мире реальном.

Повинуясь воле подсознания, которое явно хотело привести Идэна куда-то, его астральное тело двигалось по разрушенным улицам. Преодолев несколько кварталов с места своего изначального положения и с лихвой насмотревшись на катастрофические последствия боёв, принц увидел и первых живых людей.

Они суетились, кричали, приблизившись к ним, Его Высочество узнал символику солдат Мулсатора, носивших шевроны и другие знаки отличия в виде герба его дома: оранжевое пламя, окружённое чёрными щупальцами в кольце змея, поедающего собственный хвост. Военные разгребали завалы. Сражение уже закончилось, судя по всему, победой Мулсатора.

Принц перевёл внимание на двух солдат, доставших из-под обломков роботизированной громадины человека в белом шлеме и зелёном экзомиокостюме с золотыми и чёрными прожилками, он сильно пострадал.

– Он жив! – выкрикнул один из солдат. – Срочно грузите его на носилки и тащите в вертолёт!

Когда солдаты-медики сняли с пострадавшего белый шлем, чтобы надеть кислородную маску, подозрения Идэна подтвердились. Это был Корен. Но что он здесь делает? Какой сейчас год? Это вообще хоть когда-то станет реальным или же это просто бред?

«Главное, что ты жив, Корен, – понял принц, – когда бы это ни происходило».

Идэн открыл глаза. Он лежал всё в том же лазарете, привязанный к кровати ремнями, с капельницей, наполненной сиреневой субстанцией, в другую руку была вставлена ещё одна. Из нее кровь выходила из него, судя по ощущениям, но когда принц взглянул на содержимое колбы, в