Ночные тайны королев - Жюльетта Бенцони

Так совершилось окончательное предательство.

Последнее напоминание о супружеской верности и долге Мария-Луиза получила накануне отъезда из Экс-ле-Бена. Ей сообщили о смерти бабушки, низложенной королевы Неаполитанской Марии-Каролины, превыше всего ценившей семейные узы. Вспомнила ли Мария-Луиза совет старой женщины? Возможно, да, но доподлинно известно лишь то, что она расплакалась. Нейперг же оказался тут как тут с платочком и словами утешения.

На следующий день Мария-Луиза выехала из Экса в Австрию. По пути она посетила Лозанну, Женеву, Фрибур и Берн. Вечерами бывшая императрица позволяла себе романтические прогулки со своим спутником, чье присутствие она считала все более приятным.

В Берне ей нанесла визит Каролина Брауншвейгская, скандально известная жена не менее известного своими амурными похождениями Георга, принца Уэльского. Нельзя было и мечтать о встрече более подходящей, чем эта, для того, чтобы подтолкнуть Марию-Луизу к окончательному разрыву с мужем. Каролина и не пыталась скрывать свои любовные увлечения. Накануне отъезда в Луцерн принцесса Уэльская прибыла на прощальный вечер к Марии-Луизе, одетая в тунику из легчайшего шелка, слишком смело декольтированную для ее возраста.

Последовала ли Мария-Луиза примеру принцессы Уэльской или же ее увлечение Нейпергом превратилось в непреодолимую страсть – трудно сказать, известно лишь, что через три недели он стал ее любовником.

Двадцать четвертого сентября 1814 года маленький кортеж прибыл на озеро Четырех Кантонов в самом сердце Швейцарии, и путники отправились на гору Риджи в часовню Вильгельма Телля. Внезапно разразившаяся гроза заставила их искать пристанище в ближайшей гостинице. Они укрылись в «Золотом солнце», небольшом постоялом дворе, расположенном на горном склоне.

Кареты, лакеи в ливреях, гербы, титулы… все это произвело на хозяина невероятное впечатление. Застигнутый врасплох, мирно куривший трубку у камелька, он засуетился, не зная, как быть. А на него попросту не обращали внимания. Отовсюду слышались возбужденные голоса, сыпались приказы, бестолково бегали служанки, высокомерные дамы осматривали комнаты…

За окнами тем временем разразилась настоящая буря, яростные шквалы ветра и дождя били в окна небольшого горного приюта…

Во время ужина Мария-Луиза, заняв место напротив генерала Нейперга, обменивалась с ним взглядами, шутила и смеялась по пустякам. Она вела себя так, что сотрапезники смутились. Барон де Меневаль – преданный экс-секретарь Наполеона – чувствовал себя столь неловко, что, забыв об этикете, громко позвякивал столовыми приборами.

После ужина статс-дамам и лакеям пришлось решать сложную задачу – как разместить императрицу в маленьком горном шале, совершенно не приспособленном для принятия столь высокой гостьи: все небольшие комнаты выходили в один длинный коридор, из-за чего и возникла заминка, ибо нельзя было определить место для дежурного офицера, который по обычаю, установленному Наполеоном, должен был устроиться в комнате перед спальней императрицы, дабы при необходимости защищать ее.

Тупиковую, казалось бы, ситуацию с непринужденной улыбкой разрешила сама Мария-Луиза: каждый уйдет к себе, а дежурный офицер обоснуется на ночь у входной двери в гостиницу.

Это позволило генералу Нейпергу без труда проникнуть в комнату бывшей императрицы. Делая вид, что он хочет лишь успокоить женщину, напуганную грозой и блеском молний, Нейперг оказался в постели Марии-Луизы. Проскальзывая в ее спальню, он, разумеется, понимал, что к его шагам, приложив уши к дверям, прислушивались все до единого. Первое интимное свидание с императрицей, несомненно, заслуживало лучших декораций, однако влюбленные расстались вполне довольные друг другом. В скромной обстановке Мария-Луиза даже нашла некую «особенную прелесть».

На следующее утро императрица сияла улыбками, генерал же казался несколько усталым. Ни у кого из свиты не осталось никаких сомнений насчет того, что произошло этой ночью. Задолго до нее придворные заключили пари о времени и месте того, что теперь свершилось.

Несколько дней спустя тайный агент сообщил австрийскому монарху, каким образом генералу Нейпергу удалось удержать Марию-Луизу от путешествия на остров Эльба.

– Слава богу! – воскликнул Меттерних, которого Франц I уведомил обо всем. – Я не ошибся в выборе кавалера!

Теперь они оба могли спать спокойно.

Путешествие, так сблизившее Нейперга с бывшей императрицей, подошло к концу: четвертого октября Мария-Луиза вернулась в Шенбрунн.

Превозмогая усталость, она пошла поздороваться с сыном, а затем удалилась в свою спальню и легла в постель.

Ей непременно следовало отдохнуть и собраться с силами, поскольку, несмотря на Конгресс, на который в Вену из всей Европы съехались дипломаты, чтобы восстановить то, что за пятнадцать лет разрушил Наполеон, в столице ежедневно устраивались балы, парады, дворцовые празднества и концерты.

И вот, спустя пять дней после возвращения, Мария-Луиза присутствовала на приеме в том самом зале, где четыре года назад состоялась церемония ее бракосочетания по доверенности с императором Франции. Теперь эти супружеские узы могли вот-вот порваться – стараниями многих и многих политиков и интриганов.

Однажды вечером в салоне, при гостях, Боссе, бывший камергер дворца в Тюильри, заговорил о супружеской неверности Наполеона.

– Придворные дамы из свиты императрицы отдавались ему всего-навсего за одну шаль, – смеясь, рассказывал он, словно не замечая присутствия самой императрицы. – И лишь герцогиня де Монтебелло получила целых три…

– Вы забываетесь! – воскликнула побледневшая Мария-Луиза.

– Ваше Величество… – пролепетал Боссе, – я…

– Замолчите! – бросила Мария-Луиза. Ее душила ярость. Не в состоянии больше вымолвить ни слова, она повернулась к Нейпергу. И любовник бывшей императрицы стал горячо защищать человека, которого он сделал рогоносцем…

После этого случая Мария-Луиза перестала ругать себя за то, что не торопится на остров Эльба. Ну а потом в дело вмешался ловкий Меттерних.

Как-то утром в руки Марии-Луизы попал странный документ, подписанный папским нунцием, из которого следовало, что брак Наполеона и Жозефины не был расторгнут надлежащим образом, поэтому ее, Марии-Луизы, союз с Бонапартом являлся недействительным. Из этого документа она узнала, что с 1810 года она всего лишь «сожительствовала» с императором Франции…

Растерянная Мария-Луиза скользила глазами по строчкам, где черным по белому было написано, что, «поскольку мадам де Богарнэ, супруга Наполеона Бонапарта, скончалась, ничто больше не мешает двум сожительствующим царственным особам соединиться законными узами брака».