Собор - Нельсон Демилль

Командир группы пожарных в ужасе приложил руки к вискам.

– Черт возьми… Что мы сделали, мать вашу… – Он положил руки на лестничные перила и замер. По железным прутьям стекала кровь, собираясь в небольшую лужицу у его пальцев. – О… о… нет… не может быть, нет, нет, нет!!!

Другая половина второго взвода в это время осторожно пробралась через чердак, проникла в темную звонницу и ворвалась в трифорий, где раньше находился пост Абби Боланд. Они взломали пол и полезли вниз, в темную галерею, там прошли по мокрому от крови полу, мимо флагштока, и повернули за угол, откуда попали в северный трансепт. Двое спецназовцев принялись осматривать чердак трифория, а командир группы взял телефонную трубку и доложил командиру спецназа:

– Капитан, северный трифорий очищен. Если заметите в нем движение – это мы.

– Это Бурк, – раздался голос на другом конце провода. – Беллини убит. Послушайте, пошлите несколько человек вниз, на хоры… Остальные пусть остаются на месте и ведут огонь по хорам. Там два снайпера, и один из них бьет очень точно.

Командир группы положил трубку, окинул взглядом оставшихся четырех человек и сказал:

– Капитан погиб… Двое останутся здесь и будут вести огонь по хорам. Двое других – за мной.

Он вернулся в башню и спустился по винтовой лестнице на этаж, где располагались церковные хоры.

Один из оставшихся в трифорий перегнулся через балюстраду и оглядел торчащий флагшток, который, как он заметил, обгорел и был весь в крови. Затем он посмотрел вниз и в свете свечей увидел тело молодой женщины, в неестественной позе лежащей поперек скамеек.

– Господи!.. – Он перевел взгляд на хоры и наобум пустил короткую очередь. – Выбить этих засранцев…

В ответ с хоров раздался одиночный выстрел, пуля прошла сквозь деревянную панель и пробила его бронекуртку. Он вскочил на ноги и уронил винтовку. Затем упал и покатился по полу, хватая ртом воздух:

– Боже!.. Господи!..

Второй спецназовец, до сих пор не поднимавшийся с колен, сказал:

– Удачный выстрел, Тони! Но он больше не повторит его.

Раненый просунул руку под куртку и нащупал опухоль величиной с яйцо прямо посредине грудной клетки – там, где сходятся ребра.

– Вот это всадил! – Он посмотрел на напарника. – Теперь твоя очередь.

Второй спецназовец стащил с головы черную вязаную шапочку, надел ее на ствол винтовки и поднял вверх над балюстрадой. С церковных хоров донесся слабый, похожий на кашель звук, а вслед за ним второй такой же, но шапка не колыхнулась. Спецназовец опустил ее пониже. «Вот гребаный мерзавец», – подумал он. Он внимательно вглядывался с балюстрады.

Огромный бело-желтый папский флаг больше не висел на флагштоке, а, разорванный и обгорелый, валялся на скамейке внизу, прикрывая тело мертвой женщины. Спецназовец посмотрел на флагшток и заметил, что веревки на нем развеваются подобно самому флагу. Он быстро подполз к раненому коллеге и сказал:

– Ты ни за что не поверишь…

Со стороны хоров послышался громкий смех…

Один из спецназовцев, находившийся около Бурка, поднял мегафон Беллини, намереваясь говорить из-за балюстрады, но передумал и начал, не поднимаясь с колен:

– Эй! Вы там, на хорах! Представление окончено. Кроме вас, никто не уцелел. Слезайте с хоров, подняв руки вверх. Мы не причиним вам вреда. – Он прикрыл рупор ладонью и громко добавил: – Мы только наделаем из вас гамбургеров, ублюдки.

Гнетущая тишина повисла в соборе, затем с хоров послышался мужской голос:

– Черта с два нас вытащишь отсюда.

Вслед за словами последовали два пистолетных выстрела, и снова наступила тишина. Спецназовец повернулся к Бурку:

– Они совсем рехнулись, мозги себе своей стрельбой вышибли.

– Точно, – кивнул Бурк и показал на тело Беллини. Спецназовец мгновение колебался, затем протер лицо и лоб Беллини носовым платком и вместе с Бурком прислонил мертвое тело к парапету.

Сразу же последовал звук, похожий на жужжание пчелы, затем громкий стук, и тело Беллини вырвалось у них из рук и упало на пол трифория. С хоров раздался странный визгливый голос:

– Жизнь всего одна! И я не хочу подыхать!

Впервые за время штурма Бурк почувствовал, как по его лбу стекает холодный пот.

Спецназовец побледнел, как полотно, и произнес:

– О Боже мой!..

Командир второго штурмового взвода повел своих двух оставшихся людей вниз по ступенькам темной колокольни. Они потихоньку вошли в комнату для спевок хора и подкрались к закрытой двери, ведущей на хоры. Командир настороженно прислушался, потом отошел в сторону, положил ладонь на ручку двери и бесшумно повернул ее – никакого тревожного сигнала не последовало. Все трое вжались в стену, затем командир резким толчком распахнул дверь, и они, пригибаясь к полу, ворвались внутрь.

В темноте один за другим грохнули пять выстрелов. Их вспышки высветили корчившиеся на полу три тела, изрешеченные картечью. Меган быстро подошла к ним, подняла фонарик и осветила их. Один из спецназовцев поднял голову и испуганно уставился на приближающуюся фигуру в черном балахоне и с жутко раскрашенным, искаженным злобой лицом. Меган подняла пистолет и, тщательно прицелившись, прострелила головы всех трех спецназовцев, затем спокойно закрыла дверь, включила сигнализацию и вернулась на хоры. Она посмотрела на Лири, перекатывающегося по полу хоров и не прекращавшего ни на секунду стрелять, и крикнула:

– Не дай сбежать Морин и Бакстеру! Пусть они сидят, как приколотые, до самого взрыва.

– Да, конечно! – крикнул в ответ Лири, продолжая стрелять. – Только повнимательнее следи за боковыми дверьми!

С длинного северо-западного трифория вырвалась трассирующая струя автоматных пуль, которые впились в деревянные скамьи на хорах. Лири тщательно прицелился и выстрелил в то место, откуда вырывались трассы, и автоматная очередь резко оборвалась.

Лири перекатился назад к высоким трубам органа, когда новая очередь полоснула по хорам, и оттуда бросил взгляд через черную горизонтальную линию ограждения хоров на подрагивающее пламя свечей и факелов. Он знал, что может долго продержаться в подобной ситуации, но все зависит от слепого случая. Он лежал в полной темноте на церковных хорах площадью тысяча триста квадратных футов, а по нему вели хаотичный, бесприцельный огонь около двадцати полицейских. Стрелять им приходилось из неудобного положения вверх, под крутым углом, вслепую, что резко уменьшало шансы попасть в боевиков. К тому же он и Меган надели под комбинезоны бронежилеты. Винтовка у него была прицелена, на дуло навинчен глушитель с пламегасителем, и оба они постоянно перемещались по всему пространству. Приборы ночного видения у спецназовцев оказались бесполезными из-за яркого света горящих внизу фосфорных факелов, Лири же отчетливо различал очертания противников, когда они приближались к краю трифориев. Но все может быть. Непредвиденный случай. Ловкость врага. Выгодная позиция. Пока, однако, все в его пользу. И так было всегда. Нет такого понятия – удача. И Бога тоже нет.

– Как там время? – крикнул он в сторону Меган. Она посмотрела на светящуюся стрелку своих часов. Прошла еще минута.

– Осталось четырнадцать минут.

Он удовлетворенно кивнул. В такие мгновения он ощущал себя бессмертным, а было время, когда бессмертие сужалось для него в промежуток между выстрелами. Ну, что же – осталось целых четырнадцать минут. Продержаться – нет проблем.

Бурк услышал, как звякнул полевой телефон, и поднял его с пола.

– Бурк слушает.

– Лейтенант, я не хочу вмешиваться в ваши распоряжения, – раздался голос мэра Клайна, – но меня не было, поэтому я не в курсе дела. Конечно, было бы лучше, если бы командовал капитан Беллини, но теперь…

– Мы ценим ваше участие, сэр. – Бурк заметил, что в голосе мэра появился металл, хотя его речь все равно была похожа на жалобное хныканье. – По сути дела, я не знаю только, как идут дела у группы, находящейся в подполе, господин мэр, так что…

– Понятно. Но, секунду, я только хотел бы знать, не могли бы вы взять на себя командование…

– Я только что это сделал.

– Что? Ах, да. Еще секунду. Необходимо, чтобы вы, как старший по званию и, между прочим, как исполняющий обязанности командира спецназа, постоянно докладывали сюда обстановку.

– Спасибо за доверие. Разрешите перезвонить чуть позже.

– Договорились.

Бурк услышал в трубке щелчок отбоя и сказал полицейскому оператору:

– Не связывай меня снова с этой ослиной задницей. – И швырнул трубку на пол.

Шестой штурмовой взвод спустился с полицейских вертолетов на крышу собора и через открытые люки проник на чердак. Бойцы перебежали по залитому пеной деревянному помосту к южной башне и разделились на две группы: одна направилась вверх к посту Дивайна, другая вниз – к трифорию и церковным хорам.