Буря ведьмы - Джеймс Роллинс

За дверью затаились топи.

Раздвинув стену водорослей, кровавый охотник, обвешанный мокрой травой, выбрался на остров — лягушки бросились врассыпную и исчезли в воде.

На холмике высилась хижина. Он осторожно обошел постройку, к которой его привел запах ведьмы, припал к стене и принюхался — даже сквозь камень чувствовалось ее присутствие. Губы д'варфа раздвинулись в хищной улыбке. Наконец-то он настиг свою жертву.

Он удовлетворенно потоптался вокруг: окон нет, внутрь ведет лишь одна дверь. Им не спастись, девчонка сама загнала себя в ловушку. Д'варф подошел к входу и присел на корточки перед панелью из железного дерева — здесь запах бил в нос. Демон выпрямился и оглянулся на причал: за рваной пеленой тумана плоскодонка плавно покачивалась под ночным ветерком.

Охотник усмехнулся, предвкушая победу.

Он поднял руку, и огонек заплясал на эбеновой ладони, отражаясь на полированном лице. Он довольно кивнул и потянулся к двери. Каменная плоть встретилась с деревом, и дверь разлетелась на тысячи осколков. Торврен, окруженный облаком дыма и пыли, ворвался внутрь.

Хижина была пуста, от беглецов остались лишь смятые постели. В полном смятении демон принялся обыскивать помещение — никого. Пламя волновалось на каменной коже. Торврен повернулся к дверному проему и посмотрел в ночь.

Что ж, она вновь ускользнула, но д'варф знал, что ведьма измотана. Несколькими быстрыми шагами он пересек остров и погрузился в болото — теперь девчонка узнает, что такое настоящий следопыт.

«Скоро, — подумал охотник, скрываясь в темной воде. — Очень скоро я познаю вкус твоего сердца».

ГЛАВА 27

Раздался приглушенный взрыв. Элена не обернулась — она знала, что звук донесся от покинутой отрядом охотничьей хижины.

— Ребенок сказал правду, — прошептала Мисилл. — Кто-то нас преследует.

Съежившись в маленькой причудливой лодке, стремительно уносимой течением, девушка поглядывала на голого малыша. Рыжий и веснушчатый — несомненно, еще одно дитя болотной ведьмы. На этот раз она не испугалась: если бы не ее посланник, стоявший сейчас на носу суденышка, все они оказались бы в каменной ловушке.

Вскоре после того, как разбудили Элену, раздался тихий стук — Эр'рил осторожно выглянул за дверь и увидел мальчишку. Тот велел им уходить немедленно:

— Бросьте все, мертвецам одеяла ни к чему.

Несколько мгновений никто не шевелился. Наконец Мисилл вздохнула и убрала мечи в ножны.

— Ведьма знает эти земли и если велит бежать, лучше послушаться.

Обрадовавшись неожиданному союзнику, ребенок схватил женщину за запястье и потащил к двери.

— Быстрее! Чудовище совсем близко!

Эр'рил колебался, его рука стиснула плечо Элены.

— Я делаю это, чтобы спасти твою ведьму, житель равнин, — оглянулся на пороге малыш. — Если ищешь смерти, оставайся, но отпусти девочку.

Даже Элена поняла, что детскими устами с Эр'рилом заговорила хозяйка болот. Мужчина что-то проворчал себе под нос и подтолкнул ее вперед — мальчишка скользнул за дверь и повел отряд в противоположную от причала сторону.

Он привел их к простенькой лодке, спрятанной в камышах. Она была меньше плоскодонки Джастона, но без припасов в ней разместились все. Элена решила, что корпус сделан из толстых переплетенных лиан, покрытых желтоватым мхом.

Джастон недоверчиво следил, как Фардейл обнюхивает суденышко. Вскоре он с сомнением пожал плечами и шагнул на борт. Остальные погрузились, пока проводник искал шест — палки не оказалось, а лодка сама отчалила от берега и заскользила на глубину.

Теперь, когда звук взрыва стих, суденышко начало набирать скорость.

— Мы обгоняем течение, — в голосе Джастона мешались удивление и страх.

Они не успели захватить лампы, и топи лежали вокруг темной пещерой, даже луну и звезды скрывали тучи и ночной туман.

— Только глупцы выходят в болота после заката, — донеслось с кормы ворчание проводника.

Мальчишка оглянулся на него и скорчил испуганную рожицу.

— Ой! Тогда мне лучше вернуться к маме, — наигранно испугался он и прыгнул за борт.

Эр'рил подался было за ним, но тут же тряхнул головой и успокоился.

— Ненавижу, когда они так делают, — пробормотал он.

— Наверное, ведьма просто устала, — предположила Мисилл. — Могу спорить, что у нее уходит много сил на этих детишек, а сейчас нужно еще и двигать лодку. Даже магия стихий небеспредельна.

— Нужно быть осторожнее, — сказал Эр'рил. — Кто подтвердит, что за нами гонится чудовище?

— Я уловила некое движение, — ответила воительница. — Присутствие чего-то очень тихого и извращенного. Не понимаю, что именно нас преследовало, но явно без черной магии здесь не обошлось.

Путники смолкли. В кромешной тьме казалось, будто их разговоры могут потревожить какое-нибудь жуткое создание.

Однако болото не ведало опасений: снова грянул ночной хор — под аккомпанемент кваканья, щебета и потрескивания над водой понеслись диковинные песни.

Что-то огромное плескалось в броске камня от лодки, и Элена придвинулась поближе к Мисилл — тетя обняла ее за плечи.

— Попробуй заснуть, — прошептала она на ухо.

Темнота скрыла удивление Элены — какой уж тут сон?!

Глаза постепенно привыкли к мраку, он уже не казался кромешным: далеко впереди появилось и тут же исчезло слабое сияние; тучи мерцающих насекомых проносились мимо лодки; время от времени попадались деревья, облепленные зеленоватым светящимся мхом. А когда суденышко пересекало темный пруд, водоросли вдруг вспыхнули лазурным огнем, и за спиной остался ослепительный сноп.

Путники завороженно озирались.

— Здесь сокрыта поразительная красота, — прошептала Мисилл.

— Но лучше не прельщаться ею, — заметил Джастон. — В топях красота чаще всего служит приманкой, и залюбовавшихся постигает смерть. Вспомните чудесный аромат лунного цветка.

Словно в подтверждение, из-под носа лодки скользнула змея — ее тело сверкнуло розовым, прежде чем скрыться в темноте.

— И все же красота есть красота, — вздохнула Мисилл.

Так проходила ночь. Сон не шел, но когда путники поняли, что сейчас им ничто не угрожает, удалось немного расслабиться и даже насладиться чудесами суровых земель. Теперь Элена понимала, почему Джастон так привязан к топям.

Нарушив покой бессонной ночи, на востоке занялась заря, и утро постепенно осветило окружающий пейзаж.

Верхушки гигантских деревьев скрывались в облаках. Стволы в обхвате не уступали столь поспешно покинутой путниками хижине, огромные корни кривились над каналом невиданными арками. Спящие зверки, закутавшись в кожистые крылья, словно в плащи, свисали с чудовищных переплетений вниз головами. И все это было словно задрапировано тончайшими многослойными сетями, из которых на пришельцев смотрели пауки величиной с небольшую собаку. С их клыков в воду капало нечто красное и маслянистое.