Злобный рыцарь (СИ) - Барышева Мария Александровна

- Стой! - рявкнул Георгий, когда Костя, дернувшись к зловещему свечению, уже собрался сунуть в него руки, чтобы схватить своего флинта за плечи. - Не так надо!

- Я должен ее разбудить! - зло ответил Костя, держа ладони над изгибающимися зубцами и шипами. - Смотри какое...

- Руки не суй, я ж сказал! Это кошмар, он тебя к ней не пустит! Голосом буди, а лучше успокой сон, пока твари не явились!

- Как?!

Георгий мотнул головой вправо, и Костя увидел стремительно восходящие с другой стороны кокона пронзительно-желтые глаза - на сей раз Гордей проявил изумительную бесшумность. Его длинные брови распушились во все стороны, точно наэлектризованные, ноздри бешено раздувались, как будто он учуял целый бидон доступной сметаны, верхняя губа вздернулась, и в целом домовик сейчас выглядел довольно жутковато и мало напоминал хозяйственного, дружелюбного духа. Сейчас это был очень раздраженный дух, и Костя машинально порадовался, что домовика в такое состояние привела не его персона.

Гордей издал металлический скрежет и протянул ладони над взбесившимся свечением. Из кончиков его пальцев мгновенно проросли и так же мгновенно спрятались длинные когти, после чего домовик опустил руко-лапы и начал медленно, сосредоточенно водить ладонями по поверхности кокона во все стороны, точно разглаживая сморщенную простыню на гладильной доске, и черных искр становилось меньше под его прикосновениями, мрачные оттенки красного бледнели на доли секунды, и хищная угловатость сглаживалась, но, впрочем, сон почти сразу же вновь ощетинивался зубцами и гребнями. Домовик начал издавать мощное, вибрирующее урчание, и Костя, ошеломленно наблюдающий за действом, почти сразу же уловил, как это урчание складывается в некую смутно узнаваемую мелодию. Он озадаченно повернулся к наставнику, и тот приглашающе мотнул головой - мол, давай. Костя машинально протянул руки, но тут же отдернул их.

- Гладить и петь?! Это и есть средство?! Я же говорил - у меня нет слуха! К тому же, я уже пел ей как-то раз...

- Серьезно?

- Серьезно! И нечего скалиться! Это не сработало!

- Ты пел ей, чтобы она перестала видеть страшный сон? - Георгий немедленно убрал с лица ухмылку. - Или чтобы она заткнулась и не мешала тебе? Я же говорил - важна искренность - и никакой злости! Петь не обязательно - можно просто говорить с ней.

- Ухух! - Гордей, повернувшись, раздраженно сверкнул на Костю глазами, точно спрашивая, почему тот до сих пор валяет дурака? Аня, мазнув ладонью по подушке, снова резко перевернулась на бок, тихо простонала, потом что-то неразборчиво пробормотала. Вращение смерчей ускорилось, красный цвет начал сменяться густо-черным с глянцевым отблеском, и теперь часть кокона походила на фонтан кипящей смолы. Гордей удрученно всплеснул руками и увеличил интенсивность разглаживающих движений, а его урчание утратило медлительную мелодичность, теперь больше напоминая панк-рок. Георгий настороженно оглянулся на зашторенное окно и нетерпеливо пихнул ученика в спину.

- Заснул?!

- Нет, ну это же смешно! - возмутился Костя и наклонился к подушке, глядя на неспокойное лицо своего флинта, просвечивающее сквозь хищные грязно-красные узоры. - Аня! Анька, проснись!!!

В этот момент от спящей на него плеснуло таким ужасом, что Денисов невольно отшатнулся, после чего собрался уже, презрев совет наставника, решительно сунуть руки в ту жуть, в которую превратился такой волшебный золотистый сон, и тут Георгий мрачно произнес за его спиной:

- Поздно! Хватай свои деревяшки!

Костя резко развернулся к окну, краем взгляда зацепив наставника, который жестом фокусника извлек откуда-то из-за пазухи халата две небольших разделочных доски, густо траченных недогоранием, сердито пояснив это действие:

- На первый раз немного подсоблю. Совсем немного!

А от окна уже тянулся звук - сухой нарастающий шелест, словно кому-то в ночи вздумалось размахивать детскими погремушками. В звуке не было ничего угрожающего - он, скорее, был даже веселым и не обещал ничего плохого, но становился все мощнее и гуще, и урчание домовика уже терялось в нем. Гордей приподнял голову, хищно блеснув глазами в сторону штор, и быстро облизнулся, а Георгий коротко, удрученно дернул головой.

- Черт, их много!

Костя спрыгнул с кровати и встал перед окном, вперив взгляд в тяжелые складки штор. Собственного страха Денисов сейчас не чувствовал - видимо, слишком глубоко тот ушел под извечное человеческое любопытство - но очень хорошо ощущал чужой ужас, метавшийся за спиной - словно беспомощное существо, безуспешно пытающееся найти укрытие от неминуемой гибели. Костя едва сдержался, чтобы не оглянуться на кровать, будто Аню, пока он не смотрел, могло затянуть в ее собственный жуткий сон, и тут сквозь штору в комнату проскочил первый кошмарик.

Георгий дал не совсем верное описание - появившееся перед Костей существо не было похоже на шаровую молнию. Больше всего оно было похоже на ежа, в котором произошло короткое замыкание. Круглое, бледное, сплошь покрытое длинными тонкими отростками, каждый из которых светился со своей степенью интенсивности, оно повисло перед шторой, медленно вращаясь и издавая сухие шелестящие звуки. Костя не заметил среди светящихся отростков ничего похожего на глаза, но твердо знал, что существо его видит и фактом его наличия в комнате очень озадачено. Не дожидаясь, пока кошмарик сделает из этого какие-то выводы, Костя примерился для удара, шепнув:

- Не такой уж он и...

И тут из шторы выплыл целый рой кошмариков, заполонив собой все предоконное пространство. Подобно своему собрату, они так же озадаченно зависли в воздухе, совершая медленные вращательные движения, и Костя почувствовал, что оказался на перехлесте множества удивленно-раздраженных взглядов. Их было десятка четыре, может и больше, и Денисов на мгновение остолбенел, не в силах шевельнуться и не в состоянии что-либо соображать. Верно, то же самое мог почувствовать человек, нырнувший в безмятежную прозрачную воду за безобидной яркой рыбкой и столкнувшийся с огромной стаей скалящих зубы пираний.

Со стороны кровати долетел тихий стон, почти утонувший в шелесте, издаваемом визитерами, Костя спиной ощутил новый толчок чужого ужаса, и тут кошмарики, словно это было для них сигналом, резко сбились в кучу, образовав огромный светящийся шар. Денисов отмер и поняв, что тянуть больше нельзя, метнулся вперед, но его оружие рассекло лишь воздух - светящийся шар мгновенно расплескался во все стороны отдельными стремительно вращающимися телами, пропустив хранителя сквозь себя, и твари слаженно устремились к свечению на кровати. Покрывавшие кошмариков отростки в один миг удлинились почти втрое, и теперь кошмарики больше походили на атакующих медуз. Георгий издал возглас отчаяния и негодования, а Гордей, не прекращая активно водить лапами по кокону и все еще стараясь успокоить сон, распахнул пасть, которая сейчас растянулась, как у жабы, и, ловко дернув головой, разом заглотил трех кошмариков, принявшись торопливо чавкать. А в следующий момент светящаяся, шелестящая стая обрушилась на кровать, накрыв ее шевелящимся покрывалом. Сквозь него тотчас прорвался Георгий, неистово молотя досками во все стороны и издавая истошные нецензурные вопли, мгновением позже Костя приземлился на кровать рядом с ним и тут же угодил в хищную безумную метель, в которой вместо снежинок метались оплетенные мерцающими щупальцами тела, вращающиеся и уворачивающиеся от ударов с немыслимой скоростью.