Драконов бастард - Илья Крымов

Наставники в Академии никогда не уставали повторять молодым неофитам, что с деревенским людом надо быть осторожнее, — маги прекрасно знали, чего ожидать от хитрых городских пройдох, а вот вилланы порой могли неприятно удивить. Часто звучали истории о том, что волшебники, путешествовавшие по Вестеррайху, пропадали в деревнях и селениях, особенно во время весенних и осенних гроз, если просили ночлега. Деревенские люди порой обладали той самой звериной первобытной хитростью, которую растеряли жители городов. Многие, позарившись на артефакты, думая о том, как бы заполучить волшебную вещицу или даже что-то более приземленное, могли добавить в пищу ночному гостю какой-нибудь гадости — бешеницы, например.

Убедительнее всех подобные истории рассказывал Рейхем Восьмипалый. В ранние годы он постоянно мерил Вестеррайх шагами и порой напрашивался на ночлег в деревнях или придорожных трактирах. Тот случай произошел на окраине безымянной архаддирской деревеньки, где Рейхем напросился на ночлег к семейству простолюдинов. Почувствовав сухость и жжение во рту через некоторое время после ужина, он сразу понял, что случилось, и немедленно бросился к своим вещам за противоядием, однако, пока он искал заветный сверток, радушный хозяин приблизился к нему со спины, сжимая в руке плотницкий топорик. Рейхем успел закрыться жезлом, но топор при ударе отсек безымянный палец и мизинец от правой кисти, а сразу после этого жена хозяина ударила Рейхема вилами в грудь, всадила до упора, пробив оба легких и чудом не попав в сердце. Если бы не заклинание Исцеление, подвешенное на петлю,[61] скорее всего, волшебник мог погибнуть. Но он выжил. К несчастью неудачливых убийц и всех жителей той деревеньки. От шока Рейхемом завладела дурная кровь, и он пролил на деревню кислотный дождь. Выживших не осталось.

Зелье от головы помогало слабо, Тобиусу пришлось удвоить дозу, и теперь он старательно жевал соленое жесткое мясо и запивал его козьим молоком, пытаясь смыть с языка ужасный горький вкус.

Свежей рыбы ему не досталось, о чем он не жалел, потому что не любил ее, зато козьего молока было вдосталь. Рыба и козье молоко — пища неважно сочетающаяся, но очень ценная, потому что именно в ней содержалось наиболее высокое количество природной магии. Конечно, существовало еще много видов пищи и напитков, насыщенных магией, синие гранаты, растущие на островах океана Наг, к примеру, или черные яблоки из садов короля воров города Маркуна, но они были дороги, подчас баснословно, особенно гранаты. Козье же молоко содержало совсем немного магии, но запас этот мог показаться огромным в сравнении с молоком коров или лошадей.

Набив желудок, волшебник расстелил на полу мимика и, усевшись на него, погрузился в медитативное состояние.

На протяжении веков Академия Ривена крепко удерживала титул самой сильной школы магии в Вестеррайхе. Ривенские волшебники тщательно хранили некоторые традиции и секреты золотой эпохи чаротворчества, которые уже утеряны магами других стран. Среди этих секретов был и способ магической трансмутации человеческого тела. Все неофиты Академии с ранних лет проходили через долгую и сложную систему ритуалов магического и алхимического воздействия, сопряженного с тяжелыми физическими нагрузками, которые позволяли совершенствовать структуру их плоти, укреплять мускулы, кости, нервную и сердечно-сосудистую систему, скорость реакции и движения. При этом волшебники обретали способности управлять некоторыми процессами, которые обычно не зависели от желания человека. К примеру, многие маги Академии обостряли свои чувства, вырабатывая естественные способности к ночному зрению, тонкий слух либо чутье. Иные открывали для себя способы контроля нервной системы, получая умение не чувствовать боль либо переключать характер нервного сигнала с боли на наслаждение… что порой было чревато.

Тобиусу выпала иная карта — еще во времена ученичества он обнаружил, что может влиять на собственный метаболизм. Его тело быстрее расщепляло пищу и лучше усваивало питательные вещества. Сия способность могла сослужить великую службу при умелом обращении, но и опасность представляла немалую, и поэтому Тобиус прибегал к ней крайне редко. Погрузившись в медитацию, он ускорил процессы, протекающие в своем организме. Пища начала быстро усваиваться и наполнять усталую плоть питательными веществами, поврежденные ткани восстанавливались быстрее, магическая сила из молока лучше усваивалась, пополняя до боли оскудевшие запасы. Однако при этом сердце колотилось как у пичуги, тело покрывалось горячим потом, температура поднималась до опасного предела, и кровь шумела в голове.

Очнувшись, маг добрел до лохани с чистой водой в углу, тщательно омылся и вернулся проверить гусиный бульон. Затем он разбудил раненого, разбинтовал, промыл, покрыл мазью рану, вновь забинтовал, набрал в глиняную миску наваристого горячего бульона, жирного и питательного. Немного остудив, он поднес эту нехитрую пищу больному, но тот едва мог шевелить руками, так что пришлось волшебнику его кормить.

— Мудрейший.

— Хм?

— Ответьте, пожалуйста, зачем вы нам помогаете?

— Значит, чтобы ложку держать, у вас сил нет, а как зря языком молоть — так вы первый волонтер?

Маг надел маску строгого лекаря, которая держит пациентов в ежовых рукавицах.

— Вы должны понять меня, мудрейший, я на своем веку перевидал многих, э… Посвященных, но мало кто из них, уж не обижайтесь, был склонен к щедрости или…

— Состраданию? Да. Это не наша основная черта. В основном мы не пышем человеколюбием, но мы все же люди.

— И поэтому вы растрачиваете свое время на нас? Куда вы шли? Кому собирались помогать?

— В столицу герцогства.

— Вот как… А мы так торопились покинуть Тефраск. И Каребекланд.

— Уже говорили. Я нашел вас практически на границе, еще пара дней — и вы бы встретились с армией.

— Только не получилось.

Тобиус внимательно присматривался к своим невольным попутчикам с первого дня. Особенно к раненому. То был немного смуглый мужчина средних лет, тучный, но не рыхлый, а крепкий, что помогло ему выжить. Его русые с проседью волосы были обриты под «горшок» в соответствии с диморисийским обычаем, а висячие усы, хоть и без металлических колечек, говорили о том, что этот человек торговец. Белокожая и черновласая девица совершенно не походила на своего отца внешне, но Тобиус нисколько не сомневался в их кровном родстве — он видел узы, крепко связывающие их души.

— Мое имя Поль Вуйцик, я родом из Димориса.

— Вы забрались далеко от дома, милсдарь Вуйцик.