История Израиля. Том 1 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1807-1951 - Говард Морли Сакер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По иронии судьбы весной 1945 г., когда войска союзников вошли на территорию Германии, Хадж Амин чуть не стал военнопленным. В последний момент ему удалось улететь в Швейцарию, из Швейцарии арабского лидера поспешно выдворили назад в Германию, где он был арестован французами и отправлен в Париж. Однако арест его был недолгим. В декабре 1945 г. на борт французского военно-транспортного самолета, отлетавшего в Ле-ванто, поднялся чисто выбритый господин, сириец по паспорту. Четыре дня спустя “сириец” явился в каирскую резиденцию короля Фарука и потребовал у брата-мусульманина предоставить ему убежище. Фарук охотно согласился. Получивший покровительство короля Хадж Амин тут же начал рассылать из Египта директивы, столь же категоричные, что и в предвоенные годы. В Палестине приказы муфтия выполнялись безоговорочно. В результате в начале 1947 г. клан Хусейни, пользуясь властью авторитета Хадж Амина, сумел восстановить свое политическое влияние во всех арабских городах и деревнях Святой земли. К этому времени организованная оппозиция, боровшаяся против Хусейни, была ликвидирована, и англичане готовы были признать Верховный арабский комитет в качестве законного представителя палестинских арабов. Как уже говорилось, в феврале британское правительство согласилось допустить делегатов Верховного комитета на второй этап Лондонской конференции. Через три месяца Генеральная Ассамблея предоставила Верховному комитету аккредитацию при ООН в качестве официального представителя палестинских арабов.
Пользуясь международным признанием и угрожая своими военизированными формированиями, партия Хусейни заняла абсолютно непримиримую позицию. После того как специальная комиссия ООН прибыла в Святую землю в середине июня 1947 г., сторонники муфтия начали проводить в больших городах антисионистские демонстрации. Джамиль аль-Хусейни заявил, что эти волнения могут перерасти в широкомасштабное арабское восстание, если ООН не найдет “справедливого” решения. В это время Верховный комитет решил бойкотировать работу комиссии. Очевидно, это было тактической ошибкой. Хотя в течение пяти недель, пока представители ООН находились в Палестине, они провели ряд неофициальных встреч с арабами и ознакомились с арабской точкой зрения, это не шло ни в какое сравнение с подробными, строго доказательными сведениями, представленными сионистами. Только после переезда специальной комиссии ООН из Палестины в Бейрут 20 июля ее членам удалось встретиться с представителями арабов, но не с членами Верховного комитета, а с руководителями Арабской лиги. Но основная информация, касающаяся их позиции, была получена еще раньше объединенной англо-американской комиссией. Представитель Лиги преуспел лишь в том, что повел беседу в оскорбительно резком тоне, характерном для приспешников муфтия, и шантажировал членов комиссии ООН кровопролитием, которое неизбежно последует за разделом Палестины. Даже Аззам-паша, раньше отличавшийся сдержанностью, позволил себе намек, что в случае принятия решения о разделе возникнут неприятности не только для евреев Палестины, но и других стран Ближнего Востока, прежде всего Ирака, где еврейская община насчитывала 120 тыс. человек. “Не думаю, что в арабских странах удастся защитить евреев”, — позже заявил Аззам-паша в беседе с журналистом. Однако эти угрозы дали обратный результат. Они показали членам комиссии ООН, что судьба евреев, если они окажутся меньшинством под властью арабов, будет ужасна. Что касается сионистов, то в течение пяти недель, которые комиссия находилась в Палестине, они активно принимали участие в заседаниях и подали ряд письменных докладов. Эти материалы мало отличались от тех, которые год назад были вручены англо-американской комиссии, однако сионисты придавали им особое значение. Представители Еврейского агентства понимали, что, если доклад комиссии ООН будет неблагоприятен для евреев, сионизм потеряет международную поддержку — возможно, навсегда. Члены комиссии прекрасно сознавали, в каком напряжении находится илиув. Пока они вели свою работу, действия Эцель и Лехи становились все ожесточеннее. Насилие достигло апогея в середине лета 1947 г. 4 мая, через несколько недель после того, как четыре подпольщика были повешены в тюрьме в Ако, организация Эцель произвела нападение на тюремное здание: стена его была взорвана динамитом, и из заключения бежал 251 человек. В конце июля англичанам удалось схватить нескольких беглецов, уже ранее осужденных на смерть. Они были повешены. Два дня спустя бойцы Эцель совершили ответную акцию: они похитили и повесили двух сержантов британской армии. “Мы отплатили врагу его же монетой”, — гордо заявил Менахем Бегин. Общественность Англии была потрясена. 1 августа газета “Дейли мейл” с возмущением обращалась к чувствам тех “американок, на доллары которых была куплена веревка палача”.
Пораженные этими убийствами и ответными британскими мерами предосторожности — заграждениями из колючей проволоки, броневиками на улицах, горящими по ночам прожекторами, члены комиссии ООН осознали, что мандатный режим обречен. Если им требовались дополнительные доказательства того, до какого предела отчаяния дошли евреи, достаточно было только эпизода, произошедшего в середине июля и ставшего притчей во языцех. За полгода до этого нелегальной иммиграции в Палестину фактически был положен конец. Однако в начале месяца из французского порта вышел старенький американский пароход с 4500 перемещенными лицами на борту. В открытом море его поджидали семь английских военных кораблей, в том числе крейсер. Под их эскортом пароход, названный “Эксодус-47” (“Исход-47”), пересек Средиземное море. Когда до территориальных вод Палестины осталось двенадцать миль, английская армада окружила судно с беженцами и взяла его на абордаж. Началась яростная схватка, которая продолжалась несколько часов. В конце концов англичане пустили в ход пулеметы и гранаты со слезоточивым газом. Трое евреев было убито, несколько десятков ранено. По ходу боя сообщения передавались по радио с парохода в тель-авивский штаб Гагачье откуда они затем разошлись по всему миру. Команда парохода сдалась только после того, как англичане начали таранить его, чтобы пустить ко дну.
Накренившееся на борт судно было доставлено в хайфский порт. В обычных обстоятельствах британские власти переправили бы пассажиров на Кипр. Однако два кипрских лагеря для интернированных были безнадежно переполнены — в них размещалось 26 тыс. человек, направленных на протяжении последнего года. Поэтому Бевин принял решение “преподать беженцам урок” и вернуть их в тот порт, откуда они направились в путь. На английских транспортах, которые были, в сущности, плавучими тюрьмами, перемещенных лиц под палящим средиземноморским солнцем доставили в Марсель. Однако там все евреи, за исключением больных и стариков, отказались сойти на берег. Французское правительство предложило беженцам свое гостеприимство и медицинскую помощь, но это предложение было отвергнуто. Страдая от невыносимой жары и эпидемии кожных заболеваний, пассажиры требовали отправить их в Эрец-Исраэль. Журналистка Рут Грубер так описывала их положение:
