Настоящее напряженное - Дэйв Дункан

– Не так быстро! Ты хочешь туда, Смедли?

– Вы отправитесь туда все трое! – отрезала мисс Пимм. – Это единственная возможность вырваться за пределы досягаемости Погубителей. У меня хватает дел, чтобы еще охранять вас двадцать четыре часа в сутки, Эдвард.

– Только не я! Мой долг – записаться в армию. Я не вернусь в Соседство.

Глаза мисс Пимм опасно сузились, словно она собиралась приказать ему прополоскать рот с мылом.

– Тогда за каким чертом вы поперлись на Харроу-Хилл?

Экзетер и сам производил угрожающее впечатление – ну, по меньшей мере ужасно упрямое.

– Мне нужно передать сообщение, вот и все. В Олимпе сидит предатель, но если туда отправляется Джулиан, он сможет передать это им от моего имени.

– Кто? – спросила она.

– Джамбо Уотсон!

– Полный вздор! Я знаю мистера Уотсона… больше лет, чем вы можете себе представить.

Экзетер вздохнул и покачал головой:

– Мне очень хотелось бы согласиться с вами, мэм. Мне тоже чертовски нравится Джамбо. Но вспомните, ведь он был здесь в двенадцатом году. Кто-то выдал Погубителям, где скрывается отец.

– Нет, не он. Сопи Маклин переходил сюда через Долину царей. Этот переход находился под их наблюдением. Позже мы сами узнали об этом. Единственный, кто пользовался этим переходом с тех пор, это полковник Крейтон, в четырнадцатом, но в то лето вообще было столько суматохи, что он смог оторваться от соглядатаев.

– Правда? – На лице Экзетера появилось непривычное умоляющее выражение.

– Абсолютно точно. Джамбо был совершенно уверен, что ваш отец все еще возражает против исполнения пророчества и поэтому не позволит вам его выполнить, – у него не было поводов убивать Камерона и Рону Экзетер. Более того, Погубители явно поверили, что убили и вас во время резни. После этого они оставили вас в покое на целых два года. Джамбо знал, что вы учитесь в школе в Англии, хотя я и не говорила ему, где именно. Вы не можете обвинять Джамбо в ньягатском кошмаре, Эдвард.

– Я рад! – вздохнул Экзетер. – Но именно он был тем, кто швырнул меня под огонь в Бельгии. Это была целенаправленная попытка убить меня, и это сделал именно Джамбо. Даже если он не повинен в Ньягате, он виновен сейчас.

Мисс Пимм нахмурилась и прикусила губу.

– Я не помню, чтобы кто-нибудь переходил из Соседства в Бельгию, – сказала она, подумав. – Там нет узлов с переходами, известных Службе. Так кто же сказал об этом Джамбо?

– Подозреваю, что Зэц. Палата.

– Разумеется. Можно чуть побыстрее, мистер Стрингер? Нам еще далеко ехать.

– Я скоро сделаюсь умственным калекой!

– Вы станете еще и физическим, если попробуете спорить со мной.

Экзетер поймал взгляд Смедли и ухмыльнулся. Мисс Пимм была весьма грозной дамой.

– Быстрее! – потребовала она. – Я не сомневаюсь, Эдвард, что именно Палата сообщила Джамбо об этом переходе. Но как? У них наверняка агент в Службе, только кто именно? Если Джамбо сейчас там, мы могли бы спросить у него, кто рассказал ему про переход. Мы можем спросить, кто обучил его ключу и кто заверил его, что узел с этой стороны контролируется, – насколько я понимаю, именно так он вам сказал? Вас обманул человек, которому вы доверяли, но, возможно, он тоже оказался обманут?

Экзетер кивнул.

– Вы выдвигаете самые серьезные обвинения, – продолжала она. – Несомненно, Служба предаст суду того, кто в этом виновен, и вынесет смертный приговор, если убедится, что это так.

– Я бы выпил за это.

– Но кто Джамбо – преступник или жертва? Капитан Смедли – человек, в Соседстве никому не известный. К тому же он – простите меня, капитан – человек, только что прошедший тяжкие испытания. Если он без предупреждения объявится в Олимпе, обвиняя в измене одного из старейших старших офицеров Службы, вряд ли к нему отнесутся серьезно. В крайнем случае тот, кто действительно виновен, получит предупреждение, что ему пора бежать. Если вы жаждете мести, Эдвард, если вы хотите добиться справедливости, вы должны доставить это сообщение лично. Обвиняемый имеет право встретиться со своими обвинителями.

Ну, уж это его убедит, довольно подумал Смедли, глядя на насупившегося Экзетера.

Алиса улыбалась. Когда она улыбалась, она становилась очень хорошенькой, совсем не узколицей.

– Мой долг – идти на фронт, – тихо произнес Экзетер.

По лицу мисс Пимм пробежала тень раздражения.

– Сказано, как подобает истинному англичанину, – загадочно сказала она.

– Но поступить так – чистый идиотизм. Я не гарантирую, что смогу и дальше вытаскивать вас из неприятностей. Ладно, я сделаю вам предложение получше. Вы знаете священную рощу Олипайн?

– В Рэндорвейле? Я знаю, где она находится.

– И вы можете добраться туда из Олимпа?

– Это недалеко. Трех-четырехдневная прогулка.

– Очень хорошо. Я научу вас ключу от нее. Он ведет в контролируемый нами узел в Новой Зеландии. Собственно, через него ваш отец вернулся в девяностом. Ваша мать родилась недалеко оттуда.

Она помолчала, но Эдвард ждал продолжения, не сводя с ее лица спокойного, уверенного взгляда.

– Вы вернетесь в Олимп сегодня вечером, захватив с собой мисс Прескотг и капитана Смедли. Когда вы выдвинете обвинения и дадите все показания – короче, когда ваша честь будет удовлетворена, а я знаю, что целиком могу положиться на вас в этом, – вы сами доберетесь до рощи Олипайн. Вам не нужно будет просить разрешения у Комитета – справедливо, не так ли? Тот ключ не требует второго барабанщика. Вы завербуетесь в армию в Новой Зеландии. Вооруженные силы Доминиона играют не последнюю роль в этой войне. Шансы быть узнанным на их театрах военных действий минимальны. Разумный компромисс, согласитесь.

– У меня нет ни малейшего намерения, – ледяным тоном произнес Экзетер, – просидеть остаток войны, охраняя какую-нибудь чертову овечью ферму на другом конце…

И тут взорвался Смедли. После того как он описал Галлиполийскую кампанию и рассказал о репутации, которую завоевали австрало-новозеландские силы на Западном фронте, он стих так же внезапно, как вспылил. Он извинился перед дамами. Он изрядно удивлялся сам себе, но еще больше поразил Экзетера.

– Но я не знал! – поперхнулся Экзетер. – Мне еще надо переварить все это! Я приношу свои извинения. Я принимаю ваше предложение, мэм.

– Значит, договорились!

– Только не я! – Алиса – словно проснулась – выпрямилась и собралась с силами. – Я остаюсь здесь.

– Алиса! – позвал Экзетер.

Смедли хотелось сказать ему, что он просто дурак. Она держит у себя в квартире мужской халат. У женщин есть кое-кто поважнее, чем кузены. С минуту все молчали.