Грязь - Motley Crue

Выходит, ты был тем, кто хотел сделать сырой альбом «Motley»? А остальная часть парней хотела звучать более современно?

Совершенно верно. Никки в один день хотел звучать, как «Nine Inch Nails», на следующий день — как “Zooropa” группы «U2». Мы с Никки всегда наезжали друг на друга. У нас были постоянные споры относительно содержания текстов. Никки не любил тщательно исследовать свою лирику. Была такая строчка в этой песне под названием “Glitter”, где пелось, “Давай заделаем ребёночка внутри тебя” (”Let’s make a baby inside of you”). А я сказал, “Это не то. Ты не можешь вставить эту строчку в этот альбом”. Это была полная несуразица. А он, по сути, пытался убедить меня в том, что это его лучшая вещь, которую он когда-либо написал.

Какие вещи Никки говорил обо мне?

Думаю, он ощущал себя так, будто ты втянул его в хитроумную игру (head games) и играл им против Томми. Он сказал, что ему нужен был сильный продюсер, который мог бы сказать ему, что он иногда бывает полным дерьмом.

В самом деле? Я думаю, что большинство людей могли бы вспомнить, что я был парнем, который постоянно твердил, “Хватит пытаться быть Трэнтом Рэзнором [Trent Reznor — вокалист «Nine Inch Nails»]. Просто садись за гитару и пиши песни”. Всё, что я пытался сделать — получить хит: меня не заботило ничего, кроме продаж альбома. После всех этих неудач и драм, в которых все мы побывали, минимум, что нам было нужно, это хит.

Мне кажется, группа думала, что по твоему мнению всё всегда было не достаточно хорошо.

Это то, как я чувствовал. Альбом звучит, как какая-то мешанина, и то, что он не продавался, служит доказательством тому, что он не был достаточно хорош. (That is the way I felt. The record sounds like a bit of a mishmash, and that it didn’t sell is proof that it wasn’t good enough).

Возвращение Винса облегчило работу?

Нет, написанные песни не были ориентированы ни на стиль пения Винса, ни даже на его диапазон. Так что в тот момент нам тем более был нужен грёбаный Мик, занимающийся своим привычным делом, чтобы сплотить группу. Они были так хороши, когда работали вместе как группа, а не как кучка долбаных дисфункциональных партнеров (dysfunctional partners).

С Джоном проблема состояла в том, что его голос всегда затухал (his voice was always blown out). С Винсом был совершенно другой набор проблем. У нас было то, что мы обычно называли “окном возможностей Винса Нейла” (Vince Neil window of opportunity). Это было где-то между третьей и шестой пива, когда он был уже “тёпленький” (he’d be warmed up), но ещё не настолько пьяный, чтобы не держаться на ногах.

И это окно могло очень быстро захлопнуться. Иногда у нас было всего полчаса или двадцать минут с Винсом. И если вы просили его спеть более двух раз, он говорил, “Пошёл ты…”, и уезжал. Моим впечатлением от Винса было моё поднятое запястье и взгляд на часы. Ему не хотелось находиться в студии: он предпочитал поле для гольфа.

Значит, даже когда он вернулся, он не вёл себя так, будто он — часть группы?

Я думаю, что была ревность, потому что Никки и Томми были сопродюсерами альбома, и он тоже хотел быть сопродюсером. Он мог бы им быть, но мы не могли заставить его петь в студии, а что уж говорить о продюсировании. Винс один из тех парней, на кого вы не можете надавить (guys who you can’t push too hard). Если он появляется и случайно делает что-то, и случайно это “что-то” получается хорошо, ну, и в итоге, вы имеете то, что имеете.

Памела Андерсон была поблизости во время записи?

Ну, все мы прошли через по-настоящему хорошие времена с Памелой и по-настоящему дерьмовые (shitty) времена с Памелой во время записи этого альбома. Она обычно делала это каждую пятницу, когда она заглядывала в студию с бутылкой водки. Она говорила, “Ладно, сегодня пятница, вам, парни, нужно выпить”. Она так настаивала на этом, что Томми каждую пятницу напивался в стельку. А в скором будущем, когда прошло всего несколько месяцев, у Джея Лино (Jay Leno — ведущий телевизионного ток-шоу) она говорила, “Мой муж — алкоголик”. Я тогда ещё подумал, “О чём она говорит?”

Так, что же, по-твоему, происходило на протяжении всего этого процесса записи? Тебе не приходило в голову, “Вытащите меня из этого кошмара”?

Это было действительно тяжело, потому что, когда им было удобно, у меня было два сопродюсера; когда их не было, всю работу приходилось делать самому. В конечном счёте, я сорвался на крик. Я никогда этого не забуду, потому что моя мать сидела рядом со мной на Рождество, а я разговаривал с Никки по телефону. Я сказал, “Если ты не предложишь лучший вариант первого сингла, считай, что ваша карьера закончена, а через шесть месяцев вы обвините во всём этом меня “. А он, “Нет, я точно знаю, что я делаю, и я всё делаю правильно. Это идеальный первый сингл”. В тот момент я был уверен, что воссоединённые «Motley Crue» не станут бомбой (wasn’t going to blow up) просто потому, что материал был паршивым (material wasn’t good). Если бы у них был правильный альбом (right record), они, возможно, легко бы взяли и двойную и тройную “платину”.

Значит, ты решил, что умываешь руки?

Что ещё я мог поделать? Устаёшь от постоянного, “Нет, нет, нет, нет” и вечных препираний с людьми. Когда первый сингл потерпел неудачу, я получил звонок от Никки, который сказал, “Мне кажется, мы выпустили не тот сингл”.

“Грёбаный ты козёл!” (”You fucking asshole!”) заорал я на него.

Как бы там ни было, но это уже не имело значения, потому что к моменту выхода альбома, «Motley Crue» стали знаменитостями такого масштаба, чего они, вероятно, не могли себе представить даже в самых своих ужасных кошмарах. Это действительно было странно для меня, потому что, внезапно, их личная жизнь стала более важна, нежели их музыка.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ: “ПУШКИ, ЖЕНЩИНЫ, ЭГО”

Глава первая

«БЕЗУМНАЯ ИСТОРИЯ, ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ВИЛКЕ И ПОСУДОМОЕЧНОЙ МАШИНЕ»

Я думал, что она самая весёлая девушка на планете. Ей нужно было стать комиком. Она постоянно была в движении и говорила быстрее, чем любая другая девчонка из тех, кого я знал. По существу, она была маньяком, и я, чёрт побери, тащился от неё (flipped out over her).

Первая ночь, которую мы провели вместе, случилась во время перерыва в туре с Кораби. Она жила в Ресида (Reseda) со своей дочерью, Тэйлэр (Taylar), от её брака с вокалистом «Warrant» Джени Лэйном (Jani Lane). Помню, я смотрел клип на песню “Cherry Pie” и думал, что она самая горячая тёлка из всех (hottest chick on wheels). У неё были идеально белые волосы, огромные самичьи глаза (huge doe eyes), большие лоснящиеся губы и громадные титьки — кому какое дело, были они настоящие или нет. Её звали Бобби Браун (Bobbie Brown), и она украла моё сердце. Второе, что она сделала, открыла свой рот.