Цепной пес империи - Андрей Гудков

Но без потерь не обходилось. В боях погибали солдаты Харальда, подчиненные Роя, простые граждане, жандармы и мои волшебники. Каждая потеря напоминала, что мы на войне. А на войне действуют только несколько законов. И главный из них: «Убивай сам, или убьют тебя». Но не все это понимают сразу.

— Не надо! Я все скажу!

Обливаясь слезами от дикой боли, парень прижимал к себе искалеченную руку и уже не пытался ничего скрыть. Молодой пацан, немного старше Тириона, долго храбрился. Бросал нам в лицо оскорбления и пытался плюнуть в меня. Он был готов стойко терпеть издевательства над собой, но не сдать своих товарищей. Таких же молодых идиотов, как он сам. Но потом я показал ему, что такое пытки, отрезав несколько пальцев.

Незадачливый террорист быстро рассказал все, что знал. И теперь, плача, умолял не убивать его. К несчастью для него, у нас не было времени возиться с ним.

— Ты вот так просто убьешь его? — пораженно спросил меня Тирион.

— Да, а что?

— Но как же суд? Законы?

— Тирион, какой суд? У нас нет на это времени. Я знаю, что он виноват, он знает, что виноват. Зачем нужен суд?

— Но… он же все нам рассказал, — растерянно заметил парень.

— Поэтому он умрет быстро и без мучений. — Я зарядил пистолет и выстрелил пленнику в голову. — Пошли, нам еще его товарищей ловить, пока они не заложили бомбу на вокзале.

Можно было, конечно, отправить этого придурка под суд. Судья бы, наверное, не приговорил его к смертной казни или пожизненной каторге, а дал бы шанс. И, может быть, он бы им воспользовался. Но у нас нет ни людей, ни времени, чтобы возиться с ним.

Как бы мне ни хотелось обратного, но Тирион быстро привыкал к войне. Он уже спокойно смотрел на пытки, а вскоре стал так же спокойно смотреть на казни. И быстро начал думать так же, как я или Харальд.

Инариты пока не присоединились к мятежникам, но уже были на грани бунта. Он едва не начался после того, как несколько пьяных солдат изнасиловали молодую девушку. Ее разъяренные родственники были готовы убить виновных, но я остановил их.

Найти уродов не составило труда. Мои люди схватили их и ночью притащили на окраину города. Девушка сразу опознала их. После этого кочевники едва не разорвали их голыми руками. Брата девушки даже пришлось скрутить и повалить на землю. А потом я их всех очень удивил.

— Самосуд недопустим! — громко сказал я. — Вы и пальцем не тронете этих людей.

Я повернулся к протрезвевшим солдатам:

— В условиях военного времени я имею право на суд и вынесение приговора на месте преступления. За преступление, совершенное против местного населения группой лиц по предварительному сговору, отягощенное состоянием алкогольного опьянения и действиями в условиях военного времени, за нарушение присяги и законов Райхенской империи именем императора Аврелия вы приговариваетесь к смертной казни путем расстрела.

— Что?!! — крикнул один из них.

— Приговор будет приведен в исполнение немедленно. — Я поднял револьвер. Тирион присоединился ко мне.

На глазах у изумленных инаритов мы вдвоем расстреляли насильников. После чего я повернулся к кочевникам и повторил:

— Самосуд недопустим. В случае каких-либо преступлений против вас вы должны обратиться ко мне или к моим помощникам. И будьте уверены, все виновные будут наказаны.

Дымящийся пистолет в руке явно придал веса моим словам.

Главной проблемой оставался генерал-губернатор Восточной области Карл Хило. В отчете Корнелия напротив его имени стояло три больших жирных вопросительных знака. У меня не было ни одного доказательства его виновности. Даже намека на его вину. И поэтому я пребывал в растерянности.

Я опасался раскрыться перед ним, вдруг он все-таки враг. И в то же время не мог его убрать. Я не хотел случайно убить невиновного человека. К тому же нельзя просто так взять и убить правителя области и командующего Восточной армией. И Аврелий не мог отправить его в отставку без веского довода. Карл Хило был слишком видной фигурой, чтобы его можно было без шума убрать.

Поэтому я затеял целую интригу, чтобы его расколоть. Я намеренно начал раскрываться перед ним. А заодно приказал подбросить ему немного информации о себе. Так, чтобы он точно представлял, на кого я работаю. С одной стороны, я сильно подставлялся, давая Карлу Хило в руки основания для вполне законного ареста. С другой — я сообщал ему, кто стоит за мной и какие у меня полномочия. Но если он враг, то рискнет избавиться от меня законным путем.

Тирион наконец сумел устроить мне встречу с инаритами. Об этом я просил его еще осенью, в самом начале моей работы на востоке. Тогда я еще не видел и половины картины. Но меня сразу заинтересовало это племя.

Строго говоря, это был союз племен, каждое из которых имело свое название. А инаритами их назвали имперские чиновники, не вникавшие в эти тонкости. Само это слово на языке кочевников означало «всадники». Но слово прилипло, и теперь они уже сами называли себя инаритами.

Инариты — особое племя. Они были наиболее миролюбивым союзом племен из всех кочевников и в то же время самым сильным. Они фактически стали одним народом, а не просто союзом племен, и только вмешательство империи прервало процесс объединения.

Но что больше всего заинтересовало меня и Корнелия: враги не имели никаких дел с этим племенем. Вообще никаких. Словно сами инариты знали о существовавшем заговоре и боролись против него.

Для разговора со мной собрались вожди крупнейших кланов. На переговоры с ними я пошел один и без оружия. Таково было требование. Хотя мне оно и показалось глупым, я его выполнил.

Зайдя в простой шатер, я поклонился сидящим на ковре старейшинам и сел рядом.

— Зачем ты хотел встретиться с нами? — Разговор начал вождь местного племени инаритов Тейгар-кан.

— Чтобы поговорить и задать пару вопросов.

— А зачем нам отвечать на вопросы пса империи?

— Потому что я пришел к вам на встречу один и без оружия. Если бы я хотел узнать нужные мне ответы силой, будьте уверены, я бы это сделал.

Кочевники молчали, пристально разглядывая меня черными глазами. Я в свою очередь рассматривал их. Все как один с суровыми, сухими, обветренными и загорелыми лицами. Воины и вожди. Сидят спокойно, но в каждом чувствуется скрытая энергия. Как в лежащем в засаде хищнике.

— Но я пришел поговорить. И если вы ответите на мои вопросы, то я отвечу на ваши.

— Спрашивай.

— Почему вы пытались убить правителя восточной области Карла Хило?

В шатре воцарилась полная тишина.

— Я задал вопрос не для того, чтобы наказать виновных. Мне важно знать настоящую причину покушений.