Космический маразм - Сергей Бушов

потоке людей. Я не знал, как здесь оказался. Не было никаких спецэффектов, ярких вспышек или пространства, сворачивающегося в трубочку. Я просто осознал себя идущим по улице – словно задумался на мгновение, а потом опомнился и попытался понять, куда в задумчивости зашёл.

На самом-то деле мысль у меня была всего одна: «А закончился ли на самом деле маразм?» Рядом со мной не было ни Вам Кого, ни Конотопа, ни Сам Дурака, но это абсолютно ничего не означало, кроме того, что разбираться мне придётся самому.

Вот вы, уважаемый читатель, читали когда-нибудь анекдоты? Ну да, дурацкий вопрос. На то вы и читатель, чтобы читать. Я просто к чему – у меня иногда бывала ситуация, когда, начитавшись очень смешных анекдотов, я начинал просматривать новости. И мне казалось, что они – всего лишь продолжение анекдотов, просто пародия, и в каждой новости я находил подвох. Сейчас у меня было примерно такое же ощущение.

Навстречу шла женщина в шароварах, мотня которых чуть ли не касалась асфальта. Выглядело это очень странно, но, возможно, наступила такая мода? У парня с волосами, торчащими во все стороны, под кожей лба виднелся уродливый нарост в форме пятиконечной звезды. Он и вправду загнал это себе под кожу или маразм всё-таки продолжался?

Я задумался. Почему мы решили, что в маразматическом пространстве Плита может сработать? Если никакое действие не приводит к нужному результату, то почему нажатие пальцем на керамический кирпич должно к нему привести?

– Йеди юз алтмыш бир?

Я вздрогнул. Возле меня стоял мужчина, по виду выходец из Средней Азии, который держал в руках бумагу с неразборчивыми записями, тыкал в неё пальцем и улыбался, обращаясь ко мне.

– Простите, – сказал я, отмахиваясь. – Я по-узбекски не понимаю.

«Как вообще отличить маразм от обычной реальности?» – думал я. Вывески магазинов казались необычными, но вполне могли означать как развитой маразм, так и оригинальный маркетинговый ход. Ресторан «Тайна старого козла» – очень даже звучит. Детский магазин «Шмакодявка». Почему бы и нет? Что значила вывеска «Суспендированные углистые вещества», я не понял, но меня она тоже не удивила – может быть, секта или ночной клуб.

Я решил прислушаться к разговорам.

– Я когда-то был битником, – говорил пожилой мужчина, идущий параллельным со мной курсом. – У меня были шапка-манка и двугорбый пиджак, и танцевали мы вот так: «Ту-ту-ру-ту-ту».

Он изображал что-то руками, слегка повиливая задом, а идущая рядом женщина в блестящем красном скафандре звонко хихикала. Вполне нормальная пара, ведущая светскую беседу, ничего удивительного. Приличные люди. Мне стало даже неудобно, что я иду рядом с ними в грязной футболке и с кирпичом в руке.

Машины ехали по улице совершенно обыкновенные, земные – старенький горбатый «Запорожец» с мигалкой, розовая «Волга», роскошный «Быд-Флайер» и армейский БТР с бочкой пива на прицепе.

– Неужели маразм действительно закончился? – прошептал я вслух. Я представил себе на мгновение, что всё произошедшее – лишь плод моего воображения, и не было никаких Лаков, Галактического Конгресса, Вам Кого… – Да нет. Не может быть…

По чему можно было примерно определить степень маразматичности, если нет под рукой специального прибора? Ну да – рельеф местности, архитектура… Надо понять, всё ли здесь так, как обычно на Новом Арбате. Кремля здесь нет, Останкинской башни тоже, и это правильно. И стоят в ряд три здания в форме раскрытых книг, как во времена Советского Союза. Я даже вспомнил старую открытку, где эти здания были сняты ночью, и их окна горели в форме букв слова «СССР».

Я остановился как вкопанный, осознав разницу. В слове "СССР" букв было четыре, а зданий сейчас – всего три. А это означало, что маразм всё ещё продолжается. В подтверждение моей догадки в воздухе начало неясно прорисовываться четвёртое здание-книжка.

– О Господи… – пробормотал я. – Неужели всё опять начинать сначала?

Сзади послышался громкий звук фонящего динамика. Я обернулся.

Над Новым Арбатом вздымался огромный телевизионный экран, на котором был изображён серьёзного вида диктор в строгом костюме. Он прокашлялся, и звук, усиленный невидимыми громкоговорителями, раскатился по улице.

– Уважаемые телезрители, – произнёс диктор, сурово сдвинув брови. – В связи с семнадцатилетием независимости суверенного государства Республика Минона перед вами выступит чрезвычайный и полномочный посол республики в Российской Федерации товарищ Бяка.

Изображение сменилось. Теперь перед камерой сидел скелет в чёрных перчатках. Он смотрел в лежащий перед ним на столе лист белой бумаги и неторопливо читал неприятным свистящим голосом:

– Я рад приветствовать всех, кто в этот торжественный момент меня видит и слышит. То, что вы можете меня слышать, само по себе удивительно, поскольку у меня нет ни голосовых связок, ни губ, ни языка. Следовательно, вам только кажется, что вы меня слышите, – Йок Естер оторвался на мгновение от листочка и пощёлкал зубами. – Логично также предположить, что вы меня не видите, поскольку такое существо, как я, и вовсе не может быть реальным. Но это заставляет усомниться и в реальности всего остального, в том числе вас, мои зрители и слушатели, ибо какие же вы слушатели и зрители, если вы видите и слышите то, чего не существует? Я предлагаю разрешить эту проблему простым забавным способом. Нужно окончательно разрушить иллюзию нашего с вами существования. И поэтому, дорогие друзья, позвольте мне на весь мир и во весь мой несуществующий голос произнести нижеследующее… ЕСТРЕМЕНТЕРАКОРИНДО!

Как только йокес вымолвил это слово, меня подбросило в воздух и шарахнуло сильным разрядом электрического тока в спину. Меня скрючило, затем передёрнуло, и сквозь брызнувшие из глаз слёзы я видел, как мир вокруг рассыпается в мелкие обломки. Они вертелись, разлетались в разные стороны и исчезали. Как только последний кусочек мира растворился в пустоте, мне показалось, что я и сам исчез, поскольку мне больше нечего было видеть и чувствовать. Мой мозг сковало страхом от невозможности осознать всё это, я попробовал дышать чаще, но не мог понять, дышу ли вообще, и это ещё сильнее парализовало мне рассудок. Однако спустя пару мгновений сознание вернулось, и я ощутил, что плавно опускаюсь вниз во влажном прохладном воздухе, всё ещё сжимая в руке Семнадцатую Плиту, а вскоре почувствовал под ногами нетвёрдую, зыбкую опору. Это оказалась лодка, которая покачивалась на мутноватой воде в густом непроницаемом тумане. Я сел на деревянную скамью, положил кирпич на дно лодки, взялся за вёсла и принялся грести.

Где я был? Зачем грёб? Что вообще окружало меня? Я не знал, и в тот момент мне было всё равно. Я чувствовал себя необычно, словно во сне, и сама река