Рой: Битва бессмертных - Эдуард Байков

И в этот момент в глазах у него померкло.

За день до вылета Токтамышев с семьей поехал на своем «мицубиси-паджеро» в огромный торговый комплекс «Метро», расположенный неподалеку от их дома. Продуктов набрать, присмотреть кое-что из одежды дочкам, ну и так, по мелочи.

Чтобы обойти весь гигантский маркет да еще все осмотреть — наверное, день понадобится. Они уже час блуждали по залам и торговым галереям. Жена с двумя девчонками пошла в отдел детской одежды, а глава семейства направил стопы в секцию, где продавались рыболовные принадлежности — была у него такая страстишка рыбацкая. Не спеша осмотрел прилавки, прицениваясь к снастям. Долго выбирал, потом решил потратиться — купил себе спиннинг японского производства. Хотя черт их знает — написано-то «Made in Japan», а сделано наверняка где-то в Китае… Глобализация, чтоб ей пусто было!

Потом вышел в проход, посмотрел в сторону детской секции — жена с дочками еще не нарисовалась на горизонте. Тут его внимание привлек какой-то мужик в плаще и шляпе — выглядел он несколько старомодно, но чего в первопрестольной только не носят… А этот пижон — ну вылитый дон Педро!.. Из фильма этого, то ли испанского, то ли бразильского.

И тут внимание пилота привлекла цепочка — по всей вероятности, золотая, которую принялся крутить этот хлыщ. На конце ее висел кулон в форме золотистого обруча, а в него вправлен камень — кристалл. И так этот кристаллик ярко светился, такие излучал световые блики, играл всеми цветами спектра, что Евгений, позабыв обо всем на свете, зачарованно уставился на него.

И выпал на мгновение из реальности. Но этого мига хватило, чтобы незаметно приблизившийся к нему вплотную незнакомец быстро и тихо произнес: «Иди в туалет!» И был таков.

— Папа, папа! — кто-то дергал его за рукав куртки.

Он встрепенулся, очнулся и непонимающе уставился на дочек, теребивших его с радостными личиками. Как же — они ведь с покупками!..

— Милый, с тобой все в порядке? — удивленно заглянула ему в лицо жена.

— Что? А, да, нормалек… А почему ты спрашиваешь?

Жена пожала плечами:

— Просто вид у тебя такой, будто ты увидел инопланетян.

Он рассмеялся, подхватил обеих девочек на руки, поднял и закружился, отчего те весело завизжали.

— Ну ладно, — Евгений поставил их на место, — папе нужно на минутку отойти. — И он многозначительно повел бровями, показывая жене на видневшиеся в стороне двери общественных уборных.

— Я сейчас, — уже на ходу крикнул он, направляясь в ту сторону.

В мужском туалете было чисто и пустынно. Евгений подошел к писсуару, но вдруг понял, что ему совершенно не хочется. Тогда он шагнул к умывальнику, сполоснул руки, глянул на себя в зеркало… мда, взгляд и впрямь какой-то рассеянный. Такой у поэтов бывает, когда те в творческой отключке. У него был один приятель в детстве — только поэзией и жил, все разговоры исключительно о Пастернаке, Блоке да Ахматовой… И сам стишки кропал. Где-то их даже печатали.

Тут он вздрогнул, так как в уборную вошел давешний странный мужик — дон Педро, как его успел окрестить про себя пилот. «Пижон» даже не взглянул в его сторону, подошел к зеркалам и достал из кармана плаща ту самую цепочку с кулоном. Кристалл вспыхнул всеми цветами радуги.

И вновь дальнейшее выпало из памяти Токтамышева. Он не видел, как еще один неприметный мужчина вошел в уборную, перекинулся с «пижоном» многозначительным взглядом и встал у двери. Не видел и не почувствовал, как «пижон», достав короткий шприц, подскочил к нему, застывшему в ступоре, задрал рукав куртки и впрыснул в вену какой-то желтый раствор. А затем произнес несколько фраз — четко, раздельно, ясно. Твердым, приказным тоном. После чего оба ретировались.

Вот и все…

Секунд через десять Евгений очнулся. Посмотрел на свое отражение. Странно… Как будто провалился в мимолетное забытье что ли?.. Или просто задумался. О чем?.. А бог его знает — мысль тут же упорхнула. Ну и ладно, чего тут мозги морочить, нужно к своим возвращаться, а то небось уж заждались, домой хотят.

Экипаж правительственного самолета, конечно же, пасли спецслужбисты, но не так уж плотно. И делали это только перед полетом. За вторым пилотом и бортинженером вообще не было наружного наблюдения. Правда, все телефоны прослушивались — и членов семьи тоже. А вот за командиром наружка была, прикрывали его на всякий случай — все же капитан воздушного судна. Но делали это ненавязчиво.

Поэтому, когда летчик после вечернего выезда из дома подрулил на своей «бэхе» к бильярдному клубу, где он обычно гонял шары до полуночи, двое агентов так и остались в машине, решив не светиться понапрасну. Так ведь всегда было.

Но на этот раз они допустили серьезный промах. Ибо внутри клуба с их подопечным произошло то же, что и с его товарищем несколькими часами ранее в гигамаркете. Только никто ничего пилоту первого класса не говорил. Просто в состоянии транса, когда человек ничего не понимает и впоследствии не помнит об этом, ему впрыснули некоторое количество жидкости совсем иной окраски. Гарантированно через двенадцать часов должна была произойти закупорка сосудов сердечного клапана и… разрыв аорты, ну и далее летальный исход.

Те, кто это организовал, обдумали все возможные варианты. Проще было бы запрограммировать командира корабля, но собранные сведения говорили об одном: наиболее подходящая, то есть гипнабельная, кандидатура — второй пилот. Пришлось импровизировать на ходу.

Все было просчитано чуть ли не до минуты. Вылет — в десять утра. До Урала лететь ровно два часа. Затем вывод из строя командира, переход управления полетом в руки второго пилота. Срабатывание у него запрограммированной реакции…

Даже сдвинься немного время полета, все равно получилось бы так, как нужно. Но вылет состоялся вовремя, и самолет с Премьером на борту отправился в свой последний полет. Правда, пока лишь несколько человек на Земле знали, что этот полет последний…

Сознание второго пилота на мгновение померкло. Затем он очнулся, распахнул глаза. Выпрямился в кресле, словно манекен. Повернулся к бортинженеру и ровным голосом произнес:

— Немедленно проверь командира.

Тот глянул на товарища, но возражать не стал, снял наушники и выскользнул в салон. Токтамышев тут же встал, запер бронированную дверь и заблокировал замки. Затем вернулся в кресло, отключил автопилот и потянул штурвал на себя.

Вскоре индикаторы на приборной панели тревожно замигали — самолет стал ощутимо терять высоту, резко накренившись носом в сторону земли…

…Так и не пришедший в сознание командир экипажа лежал на широком столе. Врач тщетно пытался реанимировать его. Когда в дальний отсек салона вбежал растерянный бортинженер, док устало отключил дефибриллятор. На вопросительный взгляд окружающих тихо ответил:

— Все, мы потеряли его.

Кто-то чертыхнулся. Внутрь вошел Премьер, увидел бездыханное тело, помрачнел. Хотел что-то сказать, и тут самолет резко накренило. Всех бросило вперед. Покойник сполз со стола, голова откинулась и безвольно ударилась об алюминиевую ножку.

— Что за?.. — вскричал бортинженер и кинулся в сторону кабины пилотов.

За ним увязался начальник охраны. Когда подбежали — увидели наглухо задраенную дверь в кабину. Стали колотить в нее. Без результата.

— Да что же он делает? — Бледный летчик повернулся к спутнику. — Рехнулся что ли?!.

Охранник сгоряча выхватил табельный «Вереск», хотел было пальнуть по замкам, но бортинженер его остановил:

— Бесполезно. Сами ведь знаете — пуля не прошибет. Даже бронебойная…

— А болгаркой? — прокричал сквозь нарастающий рев рвущегося к земле самолета безопасник.

Бортинженер лишь в отчаянии покачал головой — не успеть.

— За мной! — скомандовал офицер и ринулся обратно в салон. Они с трудом преодолели несколько метров, буквально карабкаясь по вздыбившемуся полу салона, цепляясь за углы и поручни.

— Слушай меня! — перекрывая шум, крикнул старший эфэсошник. — Всем надеть парашюты — будем срочно эвакуироваться. Премьера — в катапульту…

Один из отсеков воздушного судна был оборудован под катапульту, рассчитанную на одного человека. Ну и запас парашютов тоже имелся. Можно было спастись — если успеть.

А самолет неуклонно приближался к стремительно надвигающейся поверхности земли.

Двое одетых в разномастные камуфляжные штаны и куртки мужчин — один пожилой, другой помоложе — с рюкзаками за плечами, удочками и охотничьими ружьями шагали по лесистому распадку в предгорьях Урала. Вышли на рассвете с базы возле охотничьего хозяйства.

Они приезжали сюда каждое лето — блуждали по лесам, сплавлялись по речкам, лазали по горам, осматривали пещеры. По ходу рыбачили и охотились — с переменным успехом. Такой активно-оздоровительный отдых.