Стервятники - Уилбур Смит

— Гандвейн, сзади! Осторожней!

Из двери, где он спрятался со своими псами при первых же звуках тревоги, показался Хьюго Барнард. Он спустил обеих собак и науськивал их на Хэла:

— Взять, взять, ату!

Собаки молча, бок о бок, понеслись вперед, огромными прыжками покрывая расстояние, как гончие, преследующие зайца.

Предупреждение Аболи дало Хэлу время повернуться к собакам лицом. Те действовали как команда: одна попробовала вцепиться в лицо, вторая в это время нацелилась на ноги. Хэл ударил первую собаку, когда та была еще в воздухе, и пробил шею в том месте, где она переходит в плечи. Под тяжестью летящей псины лезвие пробило легкие, сердце и застряло в кишках. Даже мертвая, собака ударила Хэла в грудь, и он пошатнулся.

Вторая псина, прижавшаяся к земле, пока Хэл не восстановил равновесие, впилась зубами ему в ногу сразу под коленом и опрокинул его. Хэл плечами ударился о камень, но когда он попытался встать, собака уперлась всеми четырьмя лапами и снова опрокинула его. Хэл почувствовал, как ее зубы скользнули по кости его ноги.

— Мои собаки! — закричал Барнард. — Ты убиваешь моих дорогих подружек!

С обнаженной саблей в руке он бросился на выручку псам. Хэл снова попробовал встать, и снова собака стащила его вниз. Барнард добежал до них и поднял саблю над незащищенной головой Хэла. Хэл заметил это и откатился в сторону. Лезвие ударило о камень и высекло облако искр.

— Ублюдок! — взревел Барнард и снова поднял саблю. Аболи повернул упряжку и погнал ее прямо на Барнарда. Надсмотрщик стоял спиной к карете и был так поглощен схваткой с Хэлом, что не видел ее приближения. Он уже приготовился ударить Хэла, когда заднее колесо задело его бедро и отбросило Барнарда в сторону.

С огромным усилием Хэл сел и, прежде чем собаке снова удалось уронить его на землю, нанес удар по основанию шеи, проведя лезвие под углом, как тореадор, находящий шпагой сердце быка. Животное издало болезненный вой, выпустило ногу Хэла, закружилось и упало на камни, слабо дергая лапами.

Хэл едва успел встать, как на него накинулся Барнард.

— Ты убил моих красавиц!

Горе свело его с ума, он, не владея собой, нанес безумный рубящий удар, который Хэл без усилий отвел, так что сабля пролетела в дюйме над его головой.

— Грязный пират, я изрублю тебя на куски!

Барнард наносил удар за ударом. Хэл, все с той же очевидной легкостью отражая их, негромко сказал:

— Помнишь, что ты и твои собаки сделали с Оливером?

Он сделал ложный выпад слева, заставив Барнарда открыться в центре, и нанес быстрый как молния удар.

Лезвие вошло в тело под грудиной и на половину своей длины вышло из спины. Надсмотрщик выронил саблю и опустился на колени.

— Я расплатился за Оливера! — сказал Хэл, нажал ногой на грудь Барнарда и вытащил саблю. Барнард упал и лежал рядом со своими умирающими собаками.

— Давай, Гандвейн! — Аболи с трудом сдерживал шестерку: крики и запах крови испугали лошадей. — Склад!

Прошло всего несколько секунд с тех пор, как он запалил пороховую дорожку, но, когда Хэл посмотрел в ту сторону, он увидел вырывающиеся из дверей арсенала облака едкого голубого дыма.

— Быстрей, Гандвейн! — негромко позвала Сакина. — Быстрей!

В ее голосе звучали такие беспокойство и озабоченность, что Хэл почувствовал вдохновение. Даже в таких страшных обстоятельствах он подумал, что впервые слышит, как она произносит его прозвище. Он побежал. Собака глубоко прокусила ему ногу, но ее клыки не разорвали ни крупных сосудов, ни сухожилий, потому что Хэл обнаружил, что, если не обращать внимания на боль, бежать вполне можно. Промчавшись через двор, он ухватился за упряжь первой лошади. Лошадь замотала головой и закатила глаза, так что стала видна розовая подкладка, но Хэл держался крепко, и Аболи дал лошадям волю.

Карета, раскачиваясь и гремя, пролетела в ворота, миновала мост над рвом и выкатилась на площадь. Неожиданно позади раздался громовой взрыв, и оттуда, как тропический шквал, ударила волна горячего воздуха. Лошади в ужасе заржали и понесли; Хэла приподняло в воздух. Отчаянно вцепившись в упряжь, он оглянулся. Над двором возвышался столб дыма, он вращался, прорезанный языками пламени, и в нем мелькали какие-то обломки. В середине этого водоворота разрушения на высоте в сто футов по воздуху плыло человеческое тело.

— За сэра Хэла и короля Карла! — взревел Большой Дэниел, и остальные моряки подхватили этот крик, вне себя от возбуждения.

Однако, оглянувшись, Хэл увидел, что массивные внешние стены замка не пострадали от взрыва. Казармы, построенные из такого же прочного камня, почти несомненно выстояли. В них размещаются двести человек, три отряда зеленых мундиров, и уже сейчас они приходят в себя. Вскоре начнется преследование. А где, подумал он, полковник Корнелиус Шредер?

Лошади галопом несли карету по площади. Впереди бежала толпа заключенных. Они разбегались во все стороны: одни перебирались через каменную стену садов Компании и направлялись к горам, другие бежали на берег в надежде найти лодку и скрыться. На краю площади виднелись несколько ошеломленных бюргеров и домашних рабов, которые в этот утренний час оказались вне дома. Они изумленно смотрели на поток беглецов, на столб дыма над замком и на удивительнейшее зрелище — карету губернатора, облепленную оборванцами-пиратами, которые кричали, как сумасшедшие, и размахивали оружием. При приближении кареты колонисты в панике разбегались.

— Пираты сбежали из замка! Бегите! Бегите!

Они распространяли тревогу. Их крик подхватили, и он пошел гулять среди домов поселка. Хэл видел, как бюргеры и их рабы стараются уйти от толпы кровожадных пиратов. Один или два посмелее вооружились и из некоторых окон вели разрозненный мушкетный огонь, но цель была очень далекой, а прицеливаться по-настоящему никто не умел. Хэл даже не слышал свист пуль, и никто из его людей или лошадей не был ранен. Карета миновала первые здания, направляясь по единственной дороге, которая огибала Столовый залив и вела в неизвестное.

Хэл оглянулся на Аболи.

— Помедленней, черт побери! Загонишь лошадей раньше, чем мы выедем из города.

Аболи встал и начал осаживать лошадей:

— Тпру, Королева! Помедленней, Облачко!

Но лошади продолжали нестись, и только на окраинах поселка Аболи сумел перевести их на рысь. Они вспотели, фыркали после галопа, но силы у них еще оставались.

Как только они стали управляемы, Хэл отпустил упряжь и побежал рядом с коляской.

— Альтуда! — крикнул он. — Вместо того чтобы сидеть, как джентльмен на воскресном пикнике, проверь, все ли мушкеты заряжены. Вот! — Он передал пистоль с зажженным фитилем. — Этим подожги все фитили. Скоро за нами будет погоня.