Темное солнце - Эрик-Эмманюэль Шмитт

Авраамом гневным, неумолимым и неутолимым: он жаждал разрушения; реформы его не устраивали; он требовал революции, а инструментом ее полагал насилие. «Надо было не занимать ратушу, а поджечь. Предать огню все, что воплощает Государство и Капитал: трибуналы, казармы, банки и тюрьмы. Надо атаковать не людей, а символы и позиции».

Наконец за десертом, после трех кувшинов вина, мой сотрапезник представился: он из России, знает философию, пять языков и взрывчатые вещества; зовут его Мишель Бакунин. Стоя на крайних рубежах радикализма, он называл себя врагом Карла Маркса и банкиров Ротшильдов, коммунизма и капитализма. Он был поборником анархизма.

Расстались мы на следующий день; он направлялся в Швейцарию, что при таких убеждениях было весьма странным. Я так и не сказал этому великану с манерами конспиратора и темпераментом террориста, что он напомнил мне Авраама. Помимо Государства и Капитала, Бакунин ненавидел Бога. Сказав ему, что он похож на основоположника трех монотеистических религий, я нанес бы этому воинствующему атеисту тяжкое оскорбление.

15

 Это был нильский китоглав, гигантский представитель аистообразных, высотой метр двадцать, размахом крыльев – два метра, с похожим на башмак клювом, который бывает больше головы. Хищный властелин болот, он питается рыбой, амфибиями, грызунами, птенцами, выпавшими из гнезд, устроенных в соцветиях папируса, и даже молодыми крокодилами. Несмотря на свое заносчивое превосходство, в день написания этих строк птица находится на грани вымирания.

16

 Пустыня – это песчаный океан, так, значит, оазисы – его острова? Вовсе не так! Если на остров тебя выносит случайная буря, течения и волны, то к оазису ведет лишь дорога. Если остров затерян в океане, то оазис возникает как узел сети. К нему сбегаются тропы, потому что вода, тень и фрукты притягивают измученных жаждой странников. Но и сам оазис – детище троп, ведь его обитатели, растения и скот прибыли сюда с караванами. То есть и дорога порождает оазис, и оазис порождает дорогу. Он не изолирован и не самодостаточен и, стоя на пересечении путей, дает приют и располагает запасами. Этот неподвижный узел, завися от тысяч мимолетных встреч и делая их возможными, больше похож на порт, чем на остров.

17

 Ливийцы.

18

 Дромадера еще не одомашнили. Это произойдет лишь в 2000 году до н. э. на Аравийском полуострове.

19

 Позднее я узнал, что видеть пустыню, когда испытываешь жажду, значит не видеть ничего; я открыл ее соблазн, ее духовную энергию, ее ослепительную тишину, замешанную на тайной музыке. Сегодня мы лишь движемся от оазиса к оазису по унылым просторам. Как жаль, что ты вечно стремишься куда-то прийти! Цель обесценивает путь. Надо идти не куда-либо, а просто идти.

20

 Тогда мы не знали о великом терпении Нила. Мы думали, что он был всегда. Мы не подозревали, что это чудо жизни, этот зеленый змей посреди бескрайних и мертвых пустынь появлялся на планете постепенно, что он тридцать миллионов лет неутомимо пробивал свое русло, спускаясь с высоких африканских плато, протекая по гранитным глыбам и разъедая их, выглаживая и шлифуя, а затем принося каждое лето ил, обеспечивавший плодородие земель Египта.

Человечество долго не ведало о происхождении и эволюции загадочного Нила. Происхождение? Для древних египтян он символически начинался с первого водопада, оттуда, где находится святилище Хнума; выше Нил связывался с именем Нуна, воплощавшего изначальную водную стихию; лишь в XIX веке удалось подняться к истокам Нила и выяснить, что он возникает при слиянии Белого Нила, текущего из озера Виктория на экваторе, и Голубого Нила, берущего начало в озере Тана в Эфиопии. Эволюция? XX век определил ее этапы.

В представлении древних народов география не имела истории. Мы понимали лишь длительность человеческой жизни, не подозревая о длительности геологической. В этой древней реке мы видели только свежую, юную и живую воду. Но геология наделила географию толщей времен.

21

 Если не считать построек в Стране Кротких вод – Месопотамии, – где применялись кирпичи из глины, высушенной на солнце или обожженной в печи.

22

 Египтяне взирали на карликов с восхищением – хоть иногда и путали их с пигмеями – и считали, что те наделены небесными дарами. Карлики занимали важные посты при фараонах и прочих сильных мира сего. Если и была дискриминация, то в хорошем смысле. Так, о Сенебе говорили как о «великом карлике», знаменитом во времена V династии, высокопоставленном чиновнике, удостоенном множеством религиозных, общественных и почетных титулов и похороненном в великолепной усыпальнице близ пирамиды фараона Хуфу в некрополе Гизы.

Впоследствии греки стали считать их телосложение патологией – Аристотель даже пытался ввести клиническую классификацию. Более того, греки презирали телесную оболочку карликов, которая не вязалась с их культом анатомического совершенства. При переходе из Египта в Грецию карлики много потеряли: из чудесных и исключительных созданий они превратились в больных уродов. Вообще говоря, история показывает, что карликом лучше было родиться на юге, чем на севере: в Европе их ценили скорее за ловкость при разведке горных коридоров, добывании драгоценных металлов и камней. И вот северные народы прониклись мыслью, что миссия карлика – охранять подземные богатства. Отголоски этих представлений мы находим в сказке о Белоснежке.

Греки развили идею нормы, чуждую египтянам. Наблюдая совокупность общих черт индивидуума, они вывели из этой общности среднюю величину, затем из нее сделали норму. Норма – это не просто среднее значение, ей приписываются оценки хорошего, практичного и совершенного. Из средней величины возник образец. Мы и сегодня продолжаем следовать этому шаблону.

Пример одной легкоатлетки нулевых годов XXI века показывает, насколько разрушительна греческая идеология. Бегунья Кастер Семеня была чемпионкой мира в беге на 800 метров. Победу она завоевала с такой легкостью, что ревнивые раздосадованные конкурентки высказали предположение, что она мужчина. Униженной спортсменке пришлось пройти обследование, которое подтвердило, что морфологически она женщина, но естественный уровень тестостерона у нее в три раза выше, чем в среднем у женщин. Некоторые врачи утверждали, что речь идет скорее не об особенности, а о болезни, и спортивные инстанции в 2009 году потребовали, чтобы она химически снизила уровень этого гормона до нормальных значений. Чудовищно! Допинг, улучшающий достижения, считают нарушением, а ухудшающий – обязывают применять! Кастер Семеня подчинилась этому требованию; ее душевное равновесие пошатнулось, выступления стали провальными. К счастью, возник ответный протест, и в 2015 году спортивный арбитражный