Сезон оружия - Александр Зорич

В этот момент в мозгу Щюро черной змеей мелькнул недвусмысленный приказ сбросить Хотоя вниз. Но прежде, чем этот приказ снизошел по центральному нервному столу к мышцам ног, Щюро обнаружил себя сидящим на полу и орущим от невыносимой боли в лодыжке.

Хотой в отличие от многих и многих не выносил насилия. Но при необходимости он был беспощаден, как сама природа.

Августин окончательно терял ориентировку в происходящем. И все-таки его левая рука последовала за пазуху и извлекла «Сердце Тайги». Его взгляд опустился на ладонь и больше не подымался. Сознание Августина полностью ушло в багровый туман, который клокотал в бездонных недрах так называемого алмаза.

Поэтому Августин не видел и не чувствовал, как Хотой надавил на его руку у запястья. Мелко дрожа, разжались пальцы, сошедшиеся в мертвой хватке на «Сердце Тайги». Он не чувствовал, как Хотой выверенным тычковым ударом выбил алмаз из его ладони. Он не видел, как алмаз падал, падал, падал в ослепительное сияние реактора и как навстречу ему взметнулся выпущенный из магнитной бутылки плазменный джинн всеразрушения.

Августин балансировал на грани между человеком и Демоном-Воителем и не мог насладиться видом Щюро, безмолвно летящего в жерло угасшего реактора. Алмаз успел позвать за собой свою тень, Хотой не стал препятствовать звериному рывку обезличенного человека, и последний директор компании ВИН пришел к Идеальному Катарсису через четыре секунды после того, как его лобная кость встретилась с холодным, как лед, иридиевым постаментом реактора.

Хотоя бил отвратительный нервный озноб. Он трясся и радовался, как ребенок, что не нашлось свидетелей этой самой страшной минуты в его жизни.

Киборг Шалун Фрэнки покинул Главный Корпус ВИН по-королевски.

Никто не чинил ему препятствий и не стрелял. Вся стрельба осталась где-то сбоку и выше. Локи вышел – через подземный водовод, который, если идти в одном направлении, вел прямиком к термоядерному реактору, а если в другом – то на свободу, в лес, окружавший Главный Корпус с севера.

Правда, прежде, чем выйти в лес, киборгу пришлось подняться по бетонированной шахте. А затем, развив усилие хорошего трактора, выдавить замаскированную крышку голыми руками.

Где-то неподалеку, по расчетам Локи, должен был стоять его «Форд».

На плечах киборга, словно агнец на Добром Пастыре, лежала миниатюрная коротко остриженная брюнетка. Она, похоже, спала. На ней были надеты белое трико и футболка. Всем своим видом она напоминала чахоточную постоялицу крымской туберкулезной лечебницы.

Брюнетке было далеко за тридцать и, не исключено, даже за сорок. Однако отказать ей в привлекательности не смог бы даже самый строгий критик.

Ее дыхание было глубоким и ровным, и она, похоже, ведать не ведала о том, кто и куда ее несет. У нее было много имен – Бриджит Льюис, Рут Сакрифайд, Берил О’Ши и, наконец, Черная Пантера.

Тело ее лоснилось словно бы от жира. Требовался специальный растворитель для того, чтобы стереть остатки биораствора автономного жизнеобеспечения с нежной человеческой кожи. У Локи этого растворителя не было, однако, судя по счастливому выражению лица Шалуна Фрэнки, его это мало беспокоило.

За деревьями маячил «Форд» цвета «мокрый асфальт», на переднем сиденье которого спал, положив голову на руль, человек. Этого человека его погибшие друзья звали Локи.

Сей причудливый парадокс позабавил Локи, который вел тело киборга, мечтая только об одном – чтобы действие саамы окончилось как можно скорее и иллюзорная реальность поскорее отпустила его назад, чтобы Берил наконец проснулась и увидела перед собой не побитого огненно-пороховой молью киборга Фрэнки без ресниц, бровей и волос, без четырех пальцев на правой руке и кожных покровов, а привычного Локи в его привычном теле. Когда-то она звала его Филом.

Локи открыл заднюю дверцу и положил Берил на заднее сиденье. Теперь нужно было сесть рядом с водителем и дожидаться, пока… Но Локи не успел открыть переднюю дверь.

Нечеловеческая боль пронзила все его существо и разорвала мозг на миллион не связанных друг с другом островков боли. В спину киборга Фрэнки впились обладающие страшной сокрушительной силой шарики. Свинец? Пластик? Концентрированный Огонь?

Похоже, в него стреляли не то разрывными, не то термитными пулями.

Ему было больно, да, больно. И ему причиняли ощутимый вред. Конечно, причиняли! Но это, последнее, нападение было самым… странным. Ядро регенерации? Но ничего похожего на регенерацию Локи не ощутил.

«Неужели это смерть?» – горько усмехнулся он и провалился в многоголосую безликую бездну.

Когда голый, обожженный и, вдобавок, лысый здоровяк упал, уткнувшись затылком в переднее колесо «форда», Мак-Интайр вышел из-за ствола массивного древнего ясеня.

В его руках был «Унимаг».

Эффект был даже лучшим, чем ожидал Мак-Интайр, когда на скорую руку составлял сценарий импровизированного спасения Бриджит Льюис из лап полуголого урода.

Подобранный возле тела убитого человека в форме охраны ВИН «Унимаг» был зачем-то заряжен именно термитными пулями. Сама судьба ему улыбалась!

Мак-Интайр подошел к машине. Убитый лежал лицом вниз.

Он был определенно мертв. Притворяться столь натурально не сумел бы никто. Но ничего похожего на лужу крови возле колес не было. Лежащий был сух и опрятен, словно ненароком свалившийся с витрины манекен. Из-под кожи торчали нейропластиковые сухожилия, а мышцы неестественно обуглились вокруг тех мест, куда вошли термитные пули.

– Damn![21] – выругался Мак-Интайр.

– Да меня уже просто тошнит от ваших сраных киборгов, – добавил он почему-то по-русски.

Однако, несмотря на заявленную тошноту, Мак-Интайр продолжил осмотр. За рулем – еще один убитый. Сзади – Бриджит.

О, Бриджит! Он склонился над спящей брюнеткой. Она дышала. Она была жива. Значит, он еще увидит ее улыбку, услышит ее голос. Он знал Бриджит уже более пятнадцати лет. Они ссорились и ругались почти беспрерывно. Потом мирились и исступленно занимались любовью. А потом снова дрались и ссорились.

Вокруг нее роились мужчины, мальчики, старики, лесбиянки, геи и трансвеститы всех возрастов. Она нравилась всем – даже самцам гуппи. У нее всегда было готово оправдание – мол, агент Интерпола должен всегда находиться в гуще событий. Он любил ее. Он ненавидел ее. Он желал ее. Он стрелялся из-за нее на дуэли с каким-то влюбленным кретином, который даже бриться не умел как следует. Он едва выжил после этой дурацкой дуэли.

Он настоял на том, чтобы принять непосредственное участие в штурме ВИН, хотя вполне мог бы отсидеться на командном пункте в альпийских недрах… В общем, Рут Сакрифайд, она же Бриджит Льюис, она же Берил была для Мак-Интайра таким же фетишем, как «Сердце Тайги» – для Щюро.