Хардкор - Владимир Венгловский

— Весь мир — театр, и сейчас твой выход был, достойный лучших сцен, — произнес он, приближаясь.

— Вот только не надо классиков перефразировать, — сказал я. — Ты как всегда вовремя. Раньше не мог появиться?

— Зачем? — улыбнулся Вот. — Такого зрелища лишиться? Ведь не каждый день герой сражается с драконом.

— А вот и мой наниматель, — сообщил Берингар, высовываясь из окна. — Кстати, надо бы винца прикупить — неплохое пойло делают в этой дыре. Тут ваш малец на втором этаже. Живой.

Появилось сообщение: «Умение бросок оружия достигло второго уровня. Ваша сила возросла до четырнадцати единиц. Ваша ловкость увеличена до шестнадцати единиц. Ваш интеллект вырос до пятнадцати единиц».

Они спускались вдвоем — Ёжик и Куно, выглядевшие, словно братья-близнецы. Только один из них побежал к Олегу, а второй остался, исподлобья глядя на нас.

— Мы играли в шахматы. Я проиграл, — сказал Ёжик, обнимая отца.

Куно бросил взгляд на дракона, а затем спросил:

— Ястреб мертв?

Я кивнул.

— Не знаю, что я буду делать дальше, но этот облик мне понравился, — сказал Куно. — Быть мимиком — это не просто менять тела, как одежду. Ты изменяешься и внутренне, не полностью, конечно, но принимаешь в себя частичку того, кого копируешь. Давно я не был ребенком, — улыбнулся он. — И это чувство мне пока нравится. Надеюсь, мы расстаемся не врагами?

Он повернулся и пошел — взрослый, снова ставший мальчишкой, но напоследок обернулся и сказал Ёжику:

— Если мы еще встретимся, ты непременно должен отыграться.

Ёжик улыбнулся, но глаза его были пусты.

— А где Илва?! — вскрикнул Олег.

Мы бросились ее искать. Илва в человеческом облике лежала без сознания на заднем дворе. Вокруг были разбросаны колючки, которые она выдернула из тела, прежде чем лишиться чувств.

— Живая, — сказал Олег.

Он обнял девушку, поднял легко, словно она ничего не весила, прижал к груди, счастливо глядя на меня.

— Яд мантикоры не смертелен, — пояснил Вот. — Он лишь парализует жертву. День-другой, и наша спутница вновь передвигаться сможет. А мы пока должны спешить добраться в порт, чтобы покинуть этот город.

— Да-да, пора в путь, — сказал капитан Берингар поспешно, будто опасаясь, что мы передумаем.

Слегка пошатываясь, он пошел следом за нами.

***

У входа в порт  на узкой улочке нас дожидалась группа имперцев. Их красные мундиры выделялись на фоне засыпанных снегом домов, словно на город опустилась стая снегирей. В руках — взведенные арбалеты. Угораздило же нас столь неосторожно попасть в засаду! С обеих сторон выстроились дома с запертыми дверями, в клочке неба над головой кружила гарпия, выискивая, чем можно поживиться.

Перед отрядом красномундирщиков стоял их капитан — коротышка с воинственно торчащими тонкими усами. «Клоп» — вспомнил я, как назвал его предатель-старик.

— Среди вас есть Олег, именуемый так же генералом Фойригом? — спросил Клоп торжественно, будто произносил речь перед командой, стоя на капитанском мостике.

— Допустим, — сказал Олег.

Он нес Илву, которая не приходила в сознание, и сейчас это стало проблемой: невозможно вызывать магию с занятыми руками. Вот, когда появилась опасность, куда-то таинственным образом исчез. Капитан Берингар не спешил выходить на передний план, предпочитая скрываться за нашими спинами. Я смотрел на острия болтов, торчащих из арбалетов, и это зрелище оказывало гипнотическое воздействие. В узком проходе не сбежать и не спрятаться — с такого расстояния короткие металлические стрелы прошьют тела навылет.

— Ты пойдешь с нами, — сказал Клоп. — Стоять! — заорал он, видя, что Олег хочет передать мне Илву. — Только попытайся использовать свою магию, предатель, — и тебе конец. Всем вам конец! — Красномундирщик понял, что неподобающе сорвался на крик, и его голос вновь стал холодно-отстраненным: — Итак, я предлагаю дезертиру Фойригу проследовать на мой галеон «Непобедимый», чтобы предстать перед судом императора.

— Или ты хочешь сдать меня маркрафу из Формира? — спросил Олег.

Клоп ухмыльнулся, отчего его усы взметнулись вверх.

— Путешествие длинное. По дороге может случиться многое.

— Папа, не уходи, — сказал Ёжик.

Я увидел черную фигуру на крыше дома — Вот стоял над солдатами и держал на вытянутой ладони чашу.

— Когда начнется — бегите назад, — тихо сказал я.

— Итак? — спросил Клоп. Видимо, это было его любимое слово. — Ты идешь добровольно, или мне отдать приказ стрелять?

Вот выбил из огнива огонь, поджигая фитиль, и метнул вниз чашу. Еще в полете она разлетелась на осколки, выплеснувшаяся из нее черная кровь вспыхнула, заливая улицу, разделяя нас и врагов стеной огня.

— Назад! — закричал я.

Раздались крики, просвистело несколько болтов. Мы бежали, и огонь пылал за нашими спинами, не позволяя имперцам броситься в погоню. Несколько капель горящей смеси попало мне на руку, прожигая кожу до кости.

— Направо! — скомандовал Берингар, в его голосе больше не чувствовалось опьянение. Казалось, капитану нравилось играть роль пьяницы, поддерживая свой имидж. — Нет, не сюда, дальше!

Нам навстречу из подворотни выскочили двое имперцев. Берингар вскинул руку, в которой оказался зажат маленький арбалет. Выстрел! Болт пробил плечо одного из матросов. Второй имперец бросился на Берингара, замахиваясь коротким мечом. В узкой улочке трудно было развернуться — я не мог помочь. Берингар скользнул под мечом, поднялся и ловко схватил имперца за шею, прижимая нож к его спине.

— Я — Берингар. Слышал обо мне? — зашептал капитан ему прямо на ухо. — Когда я служил в вашем долбанном флоте, под моим командование были сотни таких салаг, как ты. Знаешь мою репутацию? Хочешь жить?

Моряк закивал.

— Вот и славно. Сейчас я тебя отпущу, ты подберешь своего друга и сделаешь вид, что нас не видел. А своему капитану передай, что ему никогда меня не догнать.

Имперцы исчезли в подворотне, мы продолжили бежать. Одна улочка, вторая, третья… Мы вынырнули из продуваемых сквозняками закоулков прямо перед причалом, у которого стояла «Водомерка», уже очищенная ото льда и готовая к путешествию. С другого конца порта на пристань выбежали преследующие нас имперцы. Несколько болтов посвистели в воздухе, но расстояние было слишком велико — они воткнулись в землю и деревянные причалы. Сидящий у своей «Гарпии» капитан одобрительно поднял большой палец и приложил ладонь к уху, словно в ней была зажата раковина.

— Слушай море, малец! — прокричал он.

Мы взошли на борт «Водомерки».

— Отчаливаем, тысячу кронксов! Ставьте паруса! — принялся командовать Берингар.