Последняя битва (Демонические войны-3) - Роберт Сальваторе

— И еще ты потребуешь, чтобы я поддержал аббата Олина и Маркало Де'Уннеро?

— Это значительно облегчит страдания твоих братьев, — ответил герцог. — И если у вашей церкви хватит ума сотрудничать с нами, в королевстве будет гораздо спокойнее и прольется меньше крови.

Аббат задумался.

— Может, на свете есть вещи, за которые стоит умереть, — произнес он спустя некоторое время.

— Настоятельно советую тебе одуматься, — сказал герцог Калас. — И ради себя самого, и ради тех, кто готов слепо следовать за тобой. Эта дорога приведет вас к смерти.

Гленденхук откинулся в кресле и закрыл глаза, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Среди братьев абеликанского ордена он всегда отличался не столько набожностью, сколько прагматизмом, что было свойственно и его наставнику, отцу-настоятелю Бурэю. Сейчас, казалось, та же дилемма встала перед аббатом в полный рост: принципы или прагматизм. Поистине, судьба жестоко испытывала Туссена Гленденхука. Ситуация обострила эту дилемму до крайности — он не мог остаться на позиции прагматизма, не предав свою веру.

С мыслью о той, кто была истинной вдохновительницей его жизни — сестре Треизе, настоятель Сент-Гвендолин произнес голосом, в котором звучали мужество и убежденность:

— Сооружай виселицу.

ГЛАВА 30

ИЗВИНЕНИЕ

— Далеко же ты забрался от дома, — изумленно воскликнула Пони, когда у входа в пещеру, где они со Смотрителем устроились на ночь, внезапно возник Белли'мар Джуравиль.

Снаружи ярился снежный буран, ветер кружил вихри снега и наметал его у деревьев и скал.

Удивление женщины было легко объяснимо — они находились сейчас гораздо восточнее Дундалиса, а даже от этого городка до Эндур'Блоу Иннинес было отнюдь не близко.

Эльф, вздрагивая от холода, не отвечал.

— Я считаю, что мы с твоей повелительницей высказали друг другу все, что было необходимо, Белли'мар Джуравиль, — оправившись от удивления, сухо продолжила Пони и внезапно почувствовала у себя на плече сильную руку Смотрителя.

— Полегче, полегче, девочка, — сказал кентавр. — Разве ты не считала его когда-то другом?

После чего повернулся к Джуравилю.

— Что-то скверное случилось, если я правильно угадал. Девочка права, эльф, ты действительно зашел далеко от дома. По правде говоря, я уже давным-давно не видел, чтобы твои соплеменники забредали в такую даль. Разве что ты ищешь вашего друга, рейнджера Андаканавара.

Джуравиль медленно покачал головой.

— Значит, ты пришел ко мне, — сделала вывод Пони. — В таком случае хочу, чтобы ты знал: мне нечего больше сказать ни тебе, ни любому другому тол'алфар. Я не испытываю враждебности к тебе лично, но после того, что вы сотворили со мной, вряд ли когда-нибудь снова смогу назвать тебя другом.

Произнося эти слова, она сунула руку в мешочек с магическими камнями, на случай если Джуравиль или любой другой эльф, прячущийся поблизости, вздумают напасть на нее.

В ответ он медленно вытянул руку и открыл ладонь, на которой лежал изумруд — сердце и душа его народа и Эндур'Блоу Иннинес.

— Госпожи Дасслеронд больше нет, — еле слышно произнес Джуравиль.

Женщина широко распахнула глаза, а Смотритель так просто едва не задохнулся от потрясения.

— Она всю себя без остатка отдала Эндур'Блоу Иннинес. Ее жизненная сущность окутала долину, чтобы защитить ее от ищущего взгляда.

— Я не возвращалась в долину эльфов… — прошептала Пони.

— Это был не твой взгляд.

— Так ее сына, значит, — ахнул кентавр. — Ничего себе! Новый король охотится на эльфов, которые вырастили и обучили его!

— Многие тол'алфар погибли от руки Эйдриана, — подтвердил его догадку Белли'мар Джуравиль. — Он появился на подступах к нашей долине во главе нескольких сотен воинов. Мы пытались заставить его повернуть назад. Однако нам это не удалось. Он могуществен. Слишком могуществен…

— Ты хочешь сказать, — спросила Пони, — что Эйдриан напал на вас?

— Мы надеялись убедить его отказаться от этого, а когда ничего не вышло, оказали ему сопротивление, — ответил эльф. — Которое он легко преодолел с помощью магических камней.

— И тогда ваша владычица встретилась с ним лицом к лицу? — предположил Смотритель.

— Чтобы не пропустить его, она прибегла к единственному способу, который знала. Слившись с изумрудом воедино, своей жизненной силой наша повелительница окутала долину. Теперь Эндур'Блоу Иннинес затеряна где-то, и, пока чары Дасслеронд не рассеются, никто не сможет найти туда путь.

— Так Эйдриан не сумел разрушить эти чары? — продолжал допытываться кентавр. — Ага, значит, не такой уж он и всемогущий!

— Не сумел.

— Тогда почему ты здесь? — спросила женщина. — Почему Джуравиль покинул своих собратьев, оставшихся в вашей затерянной неизвестно где долине?

— Она укрыта не только от людей, но и от тол'алфар.

Теперь и Пони, и Смотритель широко распахнули глаза.

— Вот это, я понимаю, чары… — протянул кентавр.

— Теперь мы лишились дома и вынуждены скрываться от всех.

— Где-то поблизости?

Женщину снова охватила подозрительность.

— Я пришел один, — ответил эльф. — Магический камень тол'алфар обладает огромным могуществом. К примеру, он позволяет быстро перемещаться на огромное расстояние. И все же мне понадобилось несколько дней, чтобы найти тебя.

— И вот тебе удалось сделать это, но я прошу тебя уйти, — заявила Пони, и Смотритель с силой стиснул ее плечо.

Женщина резко обернулась к кентавру.

— Чего ты хочешь от меня? — сердито спросила она, а когда снова перевела взгляд на Джуравиля, в ее голубых глазах полыхали ярость и боль. — А ты чего от меня ждешь? Я-то действительно думала, что в отличие от всех вас ты был мне другом…

— Я всегда был тебе другом, Джилсепони, — ответил Белли'мар Джуравиль.

— Однако прежде всего ты всегда был тол'алфар! — взорвалась она.

Понимая, что Пони права, эльф опустил взгляд.

— Я понимаю твои чувства. И прошу у тебя прощения за горе, которое мы тебе причинили, — с раскаянием произнес он.

— Услышать извинения от эльфа? Ну-у, это дорогого стоит! — воскликнул Смотритель.

— Уж конечно… Он приносит их потому, что теперь я ему понадобилась. Разве не так? — спросила женщина у Джуравиля.

— Госпожа Джил… — начал тот, но замолчал, сделал глубокий вдох и начал снова: — Пони… Я действительно признаю нашу ужасную ошибку. Мне давно следовало прийти и рассказать тебе о сыне.

— Верно, следовало.

Суровый тон Пони отметал какую бы то ни было возможность компромисса.