Джек Вэнс. Повести и рассказы. - Джеффри Лорд. Бронзовый топор. (Сборник) - Джек Вэнс

— Шорн только что ушел на очень важную встречу региональных руководителей и забыл свою книгу кодов. Я не могу доверить это дело обычному связному, и если бы ты передал книгу, то оказал бы нам большую услугу.

— Буду рад помочь вам, — сказал Клуч.

Отец взирал на него с гордостью:

— Клуч просто изумил меня. Разыскал меня позавчера и с тех пор, что бы я ни делал, все время ходит следом. Нужно ли говорить, как я доволен. Приятно видеть, что он покончил со старым, больше ничто не омрачает наши отношения.

— Значит, я могу рассчитывать на тебя? Ты должен точно следовать инструкции, — сказал Серкумбрайт.

— Все будет в порядке, сэр. Не беспокойтесь.

— Хорошо. Тогда первым делом тебе придется сменить костюм. Так ты слишком заметен.

— Прямо сейчас? — удивился Клуч. — Может, какой-нибудь плащ...

— Нет, — отрезал Серкумбрайт. — Ты должен одеться как докер, начиная от нижнего белья. Никакой плащ не скроет эту шляпу. В соседней комнате ты найдешь одежду. Пойдем, я зажгу свет.

Он открыл дверь. Клуч неохотно последовал за ним.

Дверь закрылась. Шорн быстрым и точным движением схватил Клуча за горло, нажав на двигательные нервы. Клуч дернулся и обмяк.

Серкумбрайт сделал ему укол наркотика, затем обыскал. Нащупал в шляпе маленький предмет, по форме напоминающий головастика.

— Вот так, — спокойно сказал Серкумбрайт и спрятал жука в свою сумку. Теперь этот чепчик. Я уберу его в шкаф — пока ты не вернешься.

Он подмигнул Шорну и сунул сумку в тяжелый металлический ящик.

Они взглянули на распростертое тело.

— У нас мало времени, — сказал Серкумбрайт. — Я отошлю Кургила домой, и надо будет выбираться отсюда.

Он с сожалением оглядел комнату:

— Столько прекрасного оборудования... Но, я надеюсь, мы достанем еще.

Шорн цокнул языком:

— Что ты скажешь Кургилу?

— Хм-м... Правда убьет его.

— Клуч был убит телеками. Он погиб, защищая книгу с кодами. Телекам стало известно имя доктора и ему надо уходить в подполье.

— Он должен скрыться немедленно. Я предупрежу его, что бы он затаился, скажем, у Капистрано, пока мы не позовем — и тогда уже сообщим ему тяжелую весть. Когда он уйдет, перенесем Клуча через задний ход к Лори.

Клуч Кургилл сидел в кресле, глядя в пространство перед собой. Серкумбрайт откинувшись в кресле, курил трубку. Лори в белой пижаме полулежала на кушетке в углу и наблюдала за происходящим. Шорн сидел возле нее.

— Как долго ты работал на телеков, Клуч?

— Три дня.

— Расскажи нам об этом.

— Я нашел несколько писем отца, которые навели меня на мысль о том, что он член тайной организации. Мне нужны были деньги. Я сообщил кое-что полицейскому сержанту, который, как я знал, интересовался этими делами. Он хотел, чтобы я ему передал все детали. Я отказался и потребовал разговора с телеком. Я пригрозил полицейскому...

— Как его имя?

— Сержант Генри Льюис, участок Моксенвол.

— Продолжай.

— Он устроил встречу с Адлари Доминионом. Я встретился с Доминионом в Пекинаде, это там, вне Земли, в Вайябурге. Он дал мне тысячу крон и передатчик, который я должен был все время носить с собой. Когда происходило что-то интересное, я должен был нажимать кнопку.

— В чем состояло твое задание?

— Я должен был стать одним из вас, сопровождать отца, где только возможно. Телек намекал, что если мои усилия увенчаются арестом важных фигур, меня самого могут сделать телеком.

— Сообщал ли он, как совершается эта метаморфоза?

— Нет.

— Когда у тебя связь с Доминионом?

— Я должен связаться с ним по видеофону в два часа пополудни завтра в павильоне Клерьетта.

— У вас есть пароль или код для связи?

— Нет.

В комнате на несколько минут воцарилась тишина. Шорн пошевелился, встал.

— Горман, что если бы я совершил превращение, что если бы я стал телеком?

Серкумбрайт спокойно посасывал трубку.

— Это было бы прекрасно. Хотя я не совсем понимаю как тебе это удастся. Если только, — добавил он сухо, — ты не намерен сдать нас всех Аллари Доминиону.

— Нет. Но посмотри на Клуча и посмотри на меня.

Серкумбрайт стал сравнивать два лица, прищурился, выпрямился в кресле.

Шорн вопросительно взглянул на него:

— Может получиться?

— Думаю, может. Сделать покрупнее нос, подлиннее подбородок, потолще щеки, немного рыжих волос...

— И одежду Клуча.

— Вполне сойдешь.

— Особенно, если я явлюсь с информацией.

— Это-то и заботит меня. Какого рода информацию ты можешь дать Доминиону, чтобы она понравилась ему и не навредила нам?

Шорн сказал.

Серкумбрайт попыхивал трубкой.

— Это серьезный шаг. Но обмен был бы неплохой. Если только он не узнал это из других источников.

— Таких, как Гескамп? В таком случае, мы ничего не теряем.

— Верно.

Серкумбрайт подошел к видеофону:

— Тино? Переключи свой аппарат на... — он взглянул на Лори. — Какой адрес?

— Два-девять-два-четыре-четырнадцать Мартин-велт.

5

Рыжеволосый человек двигался очень энергично и собранно, что никак не соответствовало манере Клуча Кургилла. Лори критически осмотрела его.

— Помедленнее, Уилл. Не размахивай так руками. Клуч — очень вялый тип.

— Так? — Шорн прошел по комнате.

— Лучше.

— Отлично. Я пошел. Пожелай мне удачи. Моя первая остановка — старая мастерская. Там лежит передатчик Клуча. Он едва ли оставил бы его там.

— А это не рискованно?.. Возвращаться в мастерскую?

— Не думаю. Надеюсь, что нет. Если бы телеки собирались ее уничтожить, они сделали бы это прошлой ночью.

Он помахал рукой и вышел.

Шорн ехал по движущейся дорожке, стараясь копировать вялое высокомерие Клуча. Утро было хмурое и ветренное, с холодным дождем. Однако к полудню облака рассеялись, показалось солнце. Большие серые здания Трэна высились словно гордые вельможи. Шорн запрокинул голову. Всего-навсего каменные громады, но впечатление производят сильное. Сам он предпочитал конструкции меньших размеров, но с большей индивидуальностью. Он подумал об античных храмах Средиземноморья, окрашенных в розовые, зеленые и голубые тона, правда теперь мраморные стены утратили прежнюю окраску. Такой стиль был возможен и даже навязывался в древних монархиях. Сегодня каждый человек — теоретически сам себе хозяин — ничем не выделяется среди своих многочисленных собратьев в гигантском механическом рое. Основным цветом культуры стала смесь всех цветов — серость. Здания строят все выше и шире из соображений экономии: объем возрастает в кубе, а поверхность лишь в квадрате. Лейтмотивом стал утилитаризм. Каждый житель отказывался от острых углов и шероховатостей своей личности, пока не осталась одна общая сердцевина: плоская крыша, горячая и холодная вода, яркое освещение, кондиционированный воздух и надежный лифт. «Нынешние люди подобны гальке на морском берегу, каждый обтачивает и шлифует своего соседа, пока все не становятся совершенно одинаковыми, — думал Шорн. — Цвета и ароматы можно найти только в дикой природе и у телеков. А каков будет мир, населенный одними телеками? Предположим, четыре тысячи выросли до четырехсот миллионов, четырех миллиардов. Прежде всего, исчезнут города. Не будет скопления людей, гигантских серых зданий, грандиозных людских потоков. Человечество взорвется как Новая звезда. Города опустеют — огромные печальные остовы, последние памятники средневековья. Земля окажется слишком маленькой. Люди устремятся в космос, к иным планетам, где телеки могут разгуливать как хотят. Они наводнят голубыми океанами Марс, очистят атмосферу Венеры, Нептуна, Урана, Плутона — выведут их на новые, более удобные орбиты. Или взять Сатурн: он такой огромный, а притяжение на поверхности не намного сильнее, чем на Земле. А что если эти грандиозные работы истощат энергию телекинеза, откуда бы она не исходила? Что если однажды утром телеки проснутся и обнаружат, что сила ушла? Тогда обрушатся хрустальные воздушные замки! Пища, убежища, тепло... И нет надежных серых городов, нет домов-муравейников, металла, стекла, электричества! Какое это будет бедствие! Какие вопли и проклятия!».