Гахиджи - Ирина Королева

– А если останешься, то можешь пострадать сама.

– Я знаю, – Елена опустила голову. – И я выбираю себя.

– Ты согласна пойти на верную смерть ради мужчины? Что же с тобой твориться, подруга?

Елена тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. Она долго молчала, не зная, как объяснить подруге всю глубину своего отчаяния, а Нина продолжала терпеливо ждать, прошло немало времени, прежде чем она заговорила: – Я преступила черту, наивно полагая, что смогу совсем справиться, но я слишком ничтожна для таких сил, с которыми мне пришлось столкнуться и вот теперь расплачиваюсь. Проклятие слишком сильно, чтобы его мог разрушить простой человек, а теперь меня посещает безумие. В моей голове звучат голоса, они сводят меня с ума, и я не знаю, сколько смогу еще выдержать, прежде чем это сломает меня окончательно. У меня нет возможности что-то изменить, а несчастия валятся друг за другом, не давая элементарно собраться с мыслями. Моё сердце полно боли, а душа страданий, и с каждым днем все становиться только хуже. Мои глаза не высыхают от слез, но мне не становиться легче. И вот теперь, когда я уже смирилась и приготовилась умереть рядом с Дэвоном, один жуткий голос лишает меня любимого мужчины, и появляется ребенок, который страдает вместе со мной, и лишает меня возможности просто сдаться на милость всего этого ада! У меня нет сил – жить, и нет возможности сдаться. И я не знаю, что будет дальше, но одно я знаю точно. Я не подвергну жизнь Дэвона мучительной смерти.

– Мне жаль, Елена. – Голос Нины дрогнул при виде такого скопления боли в одном человеке. – Мне очень жаль…. Послушай, завтра состоится свадьба Лизы и Милены, и мы сможем просто отметиться там и вернуться домой. А потом попытаемся вместе придумать, как тебе помочь.

– Спасибо, – вяло кивнула Елена. – Вот только еще нужно найти Иаби, чтобы он передал Дэвону, что со мной все в порядке, и я больше никогда не приду к нему. – На этих словах Елена горько заплакала.

– Не переживай, – Нина притянула к себе подругу и погладила по голове. – Я займусь этим.

Глава 23

Измученная последними событиями Елена отправилась спать, а Нина искать Иаби. В их спальной комнате многие уже уснули, но все еще звучали редкие перешёптывания. Елена молча прошла к своей кровати под пристальными взглядами, и легла на кровать. Спать не хотелось, и она просто закрыла глаза. Одинокие слезинки продолжали стекать из– под опущенных век, не принося желанного облегчения, но она не могла остановить их, слезы стали её неизменным спутником. Елена положила руку на живот, ощущая приличную выпуклость и непроизвольно его погладила. «Ребенок, ребенок Дэвона, интересно, что бы он сказал, если бы она ему рассказала о нем» Но она знала, что не скажет. Она больше не придет к нему. Перед глазами вновь пронеслась картина разодранного в клочья мужчины, и она содрогнулась. «Вельзевул слишком сильный противник, чтобы пытаться обмануть его» Слезы отчаяния потекли еще сильнее. «Дэвон, мой милый Дэвон, я не знаю, что со мной происходит, но я не могу так рисковать. Я должна оставить тебя». Елена вновь закрыла глаза и вспомнила их первую встречу. Дэвон,… он выглядел так плохо, так болезненно, а еще он был так зол на нее. Тогда Дэвон сказал ей, что видел, как их привезли. Что она красивая, вот только всегда серьезная, и он сразу выделил её из толпы. А еще он сказал, что с ней что-то не так. Во второй раз он выглядел уже намного лучше, тогда она впервые узнала его имя и увидела, как он улыбается. Дэвон сказал, чтобы она больше не приходила, что это опасно и если об этом кто-нибудь узнает…. Уже тогда он заботился о ней. Елена вспомнила, как он впервые поцеловал её, чтобы спасти от внезапно появившегося воина, как постоянно изводил своими шуточками и заставлял злиться, как впервые она ответила на его поцелуй, и как он умирал, лежа в своей постели. Тогда Дэвон сказал, что любит её и это была самая счастливая ночь в её жизни. Он хотел, чтобы Елена осталась, но она ушла. Было ли это решение правильным? Наверное, да, Вельзевул все равно объявился бы. Но почему она? Почему именно ей он проник в сознание, и почему тогда не является лично? Зачем это предостережение? Чтобы у неё был шанс спасти любимого? Как-то не логично все это. И что происходит с границей? Почему даже после смерти Хранительницы, граница стояла крепко, а теперь слабеет, что повлияло на это? Вельзевул? Но если он в состоянии её сломать, то почему не сделал этого раньше? Сплошные вопросы без ответов, впрочем, как и всегда, узнает ли она когда-нибудь ответы? И хочет ли она вообще их знать? Елена продолжала думать о Дэвоне и постепенно её мысли перенеслись к Марте. Она продолжала оплакивать тетю, сходя с ума от мысли, что та пока еще жива. Руки истерично впивались в простыню, когда Елена заходилась беззвучным рыданием, а тело дрожало от страха и безнадежности. Она вспоминала Катерину, вспыльчивую, взбалмошную девчонку, которая отхаживала её в заключении и кинулась в драку на Валерию. Лера…. Как страшно и жутко она погибла. Смерть. Везде смерть, боль и проклятие. Она вспомнила, как они впервые приехали в этот дом. Нэйн, бедная Нэйн, она сказала, что этот остров рай на земле. Неужели она ничего не знала? За пять лет? Рай с конституцией ада, вот что это. Теперь она знает, если её душе удалось спастись. Елена вспомнила слова Нины. Твой ребенок страдает. Внутри тебя идет борьба, словно одна часть тебя хочет его изжить, а другая рьяно защищает. Елена прислушалась к своим ощущениям. Что она чувствует? Как относиться к этому ребенку? Хочет его изжить? Совсем нет, конечно, поначалу она испугалась, но учитывая, сколько сверхъестественного ей уже пришлось увидеть, то она довольно быстро с этим смирилась. Тогда что, она рьяно хочет его сохранить? Тоже не совсем так, все это случилось слишком быстро, она просто еще не может осознать, что носит ребенка. Чувство нереальности происходящего затмевает все возможные материнские инстинкты. Тогда что это за борьба? Что борется и с чем? Елена вновь услышала толчок и слегка вздрогнула. Она не испытала прилива нежности, но и не испугалась уже так сильно. Время приближалось к полуночи, а Елена все никак не могла уснуть. Мысли бесконечным потоком роились в голове, и она никак не могла найти ответы. А потом вновь зазвучала музыка. Елена вся напряглась, пытаясь сдержать безумие, но голоса все равно просочились в голову: – Все кончено! – кричала Наталья. – Я жду ребенка, ребенка от него! Мне не помочь!

– Держись! – продолжал голос мужчины. – Сконцентрируйся! Не отдавай им свою энергию!

– Я не могу! – плакал маленький мальчик. – У меня не получается! Помоги мне, пожалуйста! Не отдавай меня им!

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью, а ты будешь чувствовать их муки, в десять раз сильнее… пока не оборвешь свой путь! А до тех пор я всегда буду рядом…

Елена села на кровати, жадно ловя ртом воздух. Все уже давно спали, и её приступ остался незамеченным. В этот раз она не кричала. Она смогла сдержаться и сохранить ясность мысли «Пока не оборвешь свой путь, так сказал Вельзевул, значит, она должна умереть! Но зачем ему это? Что значит одна никчемная человеческая жизнь для самого короля ада?».

Елена опять упала на подушку «Если нужно, она умрет. Если это спасет жизнь Дэвону, Марте, Катерине…. Но для начала хотелось бы узнать, ЗАЧЕМ?»

***

С утра в комнате царило сильное возбуждение. Девушки собирались на свадьбу и радостно галдели. Разноцветные платья мелькали по комнате, их новые прически, репетируемые речи, и счастливый смех сводили с ума тихо лежавшую Елену, но она не могла встать. Округлый выпирающий животик мог привлечь ненужное внимание, и ей приходилось терпеть.

Она лежала и думала о своих голосах. Всю ночь она вела с ними непрерывную борьбу, пытаясь устоять и не шагнуть за черту безумия и что-то изменилось. В голове продолжал звучать нежный напев, но где-то в закоулках подсознания. А еще окружающий мир стал ярче, но дело было не в большей сочности красок, он стал будто четче. Она смотрела на суетящуюся Катерину и видела, как та постоянно поглядывает на неё. Елена чувствовала её растерянность и слышала, как она придумывает, чтобы такого спросить у Елены, чтобы поинтересоваться самочувствием и при этом сохранить дистанцию. Она видела, как Марина смеётся, запрокидывая голову и из её рта, вылетает воздух вместе с микроскопическими частичками слюны. Она видела, как Юля трясет головой и с её волос разлетаются мелкие частички пыли и обломанных волос. Мир двоился и вновь возвращался обратно. Девушки вдруг начинали двигаться как на перемотке и вновь возвращались к обычному темпу. Елена закрывала глаза, и через минуту все возвращалось на место. Мелодия затихала, а мир вновь становился привычным, но затем все начиналось снова. А главное, в моменты раздвоения Елена не боялась. И это было здорово. Уходили боль и отчаяние, безнадежность и страх. Она будто бы забывала, кто она и для чего находится здесь. Все её существо сужалось до обычного созерцания происходящего. Она видела, как мимо прошлась Нина и к ней тут же подошла Марина. Она видела, как они обе задумчиво косятся в её сторону, а потом Марина что-то спрашивает, но Елена не слышит, что она видит только их озабоченность, а затем чувствует, как по виску Нины сползает одинокая капля пота, задевая кожу, и с грохотом падает вниз. И тут же опять все прошло. Елена чувствовала, как Нина боится, но в периоды раздвоения не сочувствовала ей, в эти моменты её сердце будто застывало от пережитой боли. Что-то происходило, но Елена не могла понять, что. Может это и есть безумие, возникла в её голове шальная мысль, но она не боялась потерять рассудок. Уже не боялась.