Свиток 3. Великий шаман - Егор Дмитриевич Чекрыгин

того, что враг считает себя непобедимым? Тем больший нам почет его победить и тем больше добычи мы с него возьмем! А по этому случаю надо выпить, слопать очередной жирный кусок и затянуть героическую балладу о своих подвигах!

Веселье возобновилось с новой силой. Но и Эуотоосик побежденным не выглядел.

— Ты ведь понимаешь, — сказал он вполголоса, обращаясь как бы только ко мне и Леокаю, — что вас тут всего лишь горстка по сравнению даже с нашей ордой? А ведь за нами придут другие, их будет куда больше, чем ты даже можешь себе вообразить!

— Ты даже не подозреваешь, друг Эуотоосик, сколько народа я могу себе вообразить! — Шумящее в голове пиво малость развязало язык, но затуманило мозг. — Ты, блин, московское метро в час пик еще не видел.

— Чего? — чуть ли не хором спросили меня оба собеседника.

— Не важно, — отмахнулся я. — Вспомнилось кое-что из того, что я видел. Но фишка-то не в этом. Фишка в том, друг Эуотоосик, что еще пару лет назад, ирокезов вообще не существовало. Мы появились после того, как вы появились на этой земле… Можешь, коллега-целитель, считать, что мы ответ этой земли на ваше появление. Лекарство, если можно так сказать, от вас… И чем больше аиотееков тут появится, и чем больше народу вы обидите, тем полнее станут наши ряды. И тем непобедимее будут ирокезы!

…Я глянул на Леокая, постаравшись сделать это как бы невзначай. Ведь последние слова предназначались для него, и мне важно было видеть его реакцию. Кажется, она была вполне себе положительной.

— А скажи-ка мне воин, — вдруг спросил Леокай у Эуотоосика. — Вот ты недавно попытался убежать… Но бежал ты не на север, — в те края, куда ушло твое племя, а на юг… Ты надеялся там встретить кого-то из своих? Новую, как ты ее называешь, «орду», пришедшую из-за моря?

…Вот ведь блин! — Одно слово «Царь Царей», мне-то этот вопрос даже в голову не пришел, — думал, Эуотоосик просто следы путать пытался.

— Нет, — ответил пленник, но то, как он отвел глаза, лично мне показалось подозрительным. — В своей орде я больше никто. — С такой, раной как у меня, мне больше никогда не биться в общем строю оуоо. Шаман Дебил и правда хороший лекарь, раз сумел спасти мою жизнь, но вернуть мне прежние силы и ловкость не сможет даже он. — В походе от меня не будет никакой пользы, поэтому я решил просто вернуться домой, чтобы последний раз взглянуть на те края, где родился.

…Нет, — как-то это чересчур уж пафосно и сантиментально прозвучало, — хрен я поверю, чтобы матерый вояка-оуоо мечтал перед смертью понюхать цветочки, из которых в детстве плел себе веночки… Сильно сомневаюсь, что он вообще эти веночки плел, — скорее уж рубил цветочкам головы, воображая себя крутым всадником на боевом верблюде.

— И у тебя даже не появилось мысли предупредить своих о том, что за их спинами затаился опасный враг? — с насмешкой спросил его я.

— Да, воин, — горько вздохнул Леокай, словно бы сильно переживая из-за того, что произойдет дальше. — В моей охране есть один человек… кстати из прибрежников будет, по которым прошлась эта ваша орда. У него даже камни начинают говорить, когда он их сильно-сильно об этом попросит. Ты тоже скажешь все что знаешь, когда он начнет охлаждать горящие угли в твоей плоти.

— …А я прослежу, чтобы ты не умер раньше времени, — добавил я угроз от себя. — Ты ведь умный человек, оуоо Эуотоосик. К тому же очень хороший лекарь. И ты понимаешь, что никто не сможет выдержать настоящую пытку. Особенно если тот кто будет тебя пытать, — будет делать это с холодной головой, — без злобы и ярости.

Ведь тут главное не причинять сразу самую большую боль, а усиливать ее постепенно. — Повернувшись к Леокаю, начал объяснять я, кося при этом взглядом на пленника. — Словно взбираешься на гору, — пусть маленькими шажками, но выше облаков! Вот, к примеру, если начать с… — Тут я выложил своему пленнику почти все, что знал о пытках из книг и фильмов, поскольку где-то слышал или читал, что подобная ознакомительная лекция может быть страшнее самой пытки.

Правда, как оказалось, знаю я об этом деле не так уж и много (это обычно нам только кажется, что, начитавшись литературы и насмотревшись фильмов, — стали крутыми профессионалами, — а начнешь вспоминать, и быстро обломишься где-нибудь после дыбы и испанского сапога), — но судя по заинтересованному взгляду Леокая, — это была весьма познавательная лекция и для него.

А оглянувшись по сторонам, я заметил, какой неподдельный интерес мои слова вызвали и у остальных участников пирушки. Для них все это было внове, и оттого интересно. Впрочем, их горящие жаждой опробовать на ком-нибудь все услышанное, направленные на пленника взгляды, пожалуй, могут сыграть полезную службу.

— …Так что лучше не упрямься и расскажи правду. Тебе меньше боли, а мне не придется лишний раз руки марать.

— Ладно, — обреченно кивнул головой Эуотоосик. — Видно, это уж действительно такова судьба, предначертанная многие-многие годы назад.

— О чем это ты? — переспросил его Леокай.

— Я спешил не на родину, — словно бы не услышав вопроса, продолжил пленник. — Я спешил в Храм Икаоитииоо, чтобы предупредить жрецов о том, что Пророчество начинает сбываться!

— Что еще за пророчество? — хором воскликнули мы с Леокаем.

— Великое пророчество… — Эуотоосик говорил словно в каком-то трансе, а глаза его горели, как будто он пребывал в горячке или под дозой грибов. — Великое пророчество о том, что из-за моря придут люди, которые уничтожат Храм, и заберут из него главный Амулет.

— Какой еще Амулет? — хором возопила уже чуть ли не вся поляна… В каком бы веке вы ни жили, а все равно разговоры об Амулетах и разной мистике будут вызывать у населения нездоровый ажиотаж. — Это я вам как Великий Шаман говорю!

— Тот самый, который вы ищете, — продолжил бормотать Эуотоосик, будто безумный. — Я услышал у ваших костров былину про то, как двое пошли искать два Сокровища. Вторым из которых был Амулет, способный открыть пути из Загробного мира.

Я знаю про этот Амулет. Ведь я долгое время учился в храме Икаоитииоо. И я знаю Пророчество, которое много-много-много поколений назад, оставил сам Икаоитииоо, указавший