Территория души. Книга 1 - Наталья Батракова

Последние три недели ее уже никто не разыскивал. Жизнь продолжала двигаться вперед, и уже появились новые дела, к которым Анна не имела никакого отношения.

— Можно мне пройти? — неуверенно спросила Ларина. Чувствовалось, что она слегка смущена.

— Проходите, — показала рукой на дверь комнаты Анна. — Только не удивляйтесь. Сами понимаете, к отъезду готовимся, все вверх ногами.

Комната и впрямь мало походила на место для приема гостей. Вещи, коробки, чемоданы лежали и стояли вперемешку. Расчистив место в кресле и небольшой участок на диване, Анна предложила Александре Андреевне присесть.

Они не виделись с того самого вечера, когда Анна заезжала отдать служебный телефон. Близких и доверительных отношений после той встречи не существовало. И Ларина это хорошо понимала.

Для Анны же в веренице потерь, которые она ощутила и которые еще предстояло почувствовать, Александра Андреевна была одной из самых грустных, но закономерных.

Она годилась ей в матери и раньше относилась к ней по-матерински снисходительно, радуясь ее успехам и прощая мелкие шалости.

Но она же ей и не поверила. Прекрасно понимая, как Ларина уважает Крылова и сколько он для нее сделал, Анна и не надеялась, что у той хватит смелости перечить ему и хоть когда-нибудь стать на противоположную сторону. Но почему она поверила в то, что Анна могла его обмануть? Ведь Ларина была единственной, с кем Анна секретничала в офисе и порой даже спрашивала совета.

— Аня, я виновата перед тобой, — Александра Андреевна произнесла непростые слова и посмотрела на нее. Та, присев на подлокотник кресла, молчала.

— Трудно мне было очень. Я ведь Константину Петровичу привыкла всегда верить. И ни разу он меня не подводил. И жаль его было очень: после развода с женой смог заново полюбить женщину, а она, оказывается…

— Вы ошиблись изначально, — усмехнулась Анна. — Он не полюбил и не полюбит. Во всяком случае, это буду не я.

— Может быть, — согласилась Александра Андреевна. Наблюдая за Крыловым в последние дни, она действительно стала сомневаться, что прежние выводы относительно их отношений были верны. Считая, что, если Константин Петрович знает о настоящем положении вещей (а она в этом была уверена после разговора с секретаршей) и не стремится ничего изменить, значит, это на самом деле была не любовь. Но в таком случае еще больше усугублялось чувство вины перед Анной. Получалось, что Ларина, боясь предать Крылова, на самом деле предала ее.

— О том, что действительно произошло, я узнала две недели назад. Случайно. Помнишь, когда ты была в гостях у Татьяны Артюхиной, к ней приехала подруга?

— Да, припоминаю, — Анна наморщила лоб. — Кажется, ее звали Ирина.

— Так вот, это моя младшая сестра.

— Надо же, — удивилась Анна.

— Это правда, что Балайзер был другом твоих родителей? — задала Ларина мучавший ее вопрос.

— Вы и это знаете, — усмехнулась Анна. — Впрочем, чему удивляться. Да, правда. Оказывается, он долго меня разыскивал. Сначала это было невозможно в силу сами понимаете каких обстоятельств. Потом у меня менялись фамилии, адреса. Я думаю, что встреча в Киеве — сама судьба. И только за одно это я уже должна быть благодарна Крылову.

— Как в кино, — недоверчиво качнула головой Александра Андреевна.

— Миллионер находит заблудшую, давно потерянную дочь, — продолжила Анна. — Только я ему не дочь и не собираюсь сидеть у него на шее. Я и согласилась туда ехать с условием, что буду работать, даже несмотря на то, что я жду…

Анна замолчала.

— Что ждешь? — не поняла Ларина.

— Вы чаю хотите? У меня пирог остался, Саша приносила, — сменила тему Анна.

— Саша?

— Да, Саша и Олег. Приходили попрощаться. «А Константин Петрович?» — вертелся вопрос на языке у женщины.

— Вы, наверное, хотите спросить о Крылове? — догадалась Анна, включая чайник. — Он не придет. Он до сих пор уверен в своей правоте. К тому же я представляю, какие мысли витают у него в голове после того, как он узнал про Штаты. Правду о Балайзере знает только Татьяна, да теперь еще вы.

— Разве Крылов ничего не знает о Балайзере? — поразилась Ларина.

— Нет. Вернувшись из Москвы, я спешила все ему рассказать, но он ничего не захотел слушать, веря в то, что у меня роман с Артюхиным. А после… это уже было ни к чему.

— Но ты все равно должна была ему рассказать, хотя бы кто такой Балайзер, — назидательно произнесла женщина.

— Зачем? — резко повернулась к ней Анна. — Разве это что-то изменит в наших отношениях? Он сможет меня полюбить? Вернет обратно на работу из-за Роберта Балайзера? Мы почти два месяца не встречались, и я не думаю, что он горит желанием меня увидеть. Вот она — голая правда, жестокая и закономерная. Никогда не верь своим иллюзиям и фантазиям. Особенно если дело касается мужчин.

— Но ведь ты сама говоришь, что он многого не знал, — снова попыталась встать на защиту Крылова Александра Андреевна.

— Знаете, что меня заставляет бежать от него? — спросила Анна. — То, что ни разу за все время наших встреч, если он что-то слышал обо мне, я повторяю — ни разу не поверил мне. Не моим оправданиям, а моей правде, моей версии случившегося. Он ни разу не сказал: «Я никому и ничему не поверю, пока не услышу от тебя, что было и что есть на самом деле». Вы полагаете, это можно долго терпеть?

— Ну, не знаю, — растерянно ответила женщина. — Характер у него такой.

— А я знаю, — глядя в одну точку, ответила Анна. — Что бы я ни чувствовала и как бы мне ни было больно, я должна уехать. Я устала. И чем дальше я буду от этого места, тем лучше.

— Аня, ты можешь ошибиться, — попыталась образумить ее женщина. — Нельзя бежать, не поговорив…

— Можно, — оборвала ее Анна. — К тому же есть еще одно обстоятельство.

— Какое?

— Это уж точно не имеет никакого значения, — успокоила ее Анна. — Пейте чай, остыл уже. Поздно. А мне еще собираться. Завтра…

— Что завтра? — спросила Ларина.

— Трудный день будет, — ответила Анна, в последний момент передумав говорить ей о том, что завтра они с Катей съезжают с этой квартиры.

Только Володе Смыслову был известен адрес, где они собирались остановиться до дня отлета. Для всех остальных Анна решила просто исчезнуть. Чтобы никто не звонил и не бередил душу.

Сравнив когда-то Крылова с ракушкой, она чувствовала необходимость превратиться в такую же ракушку и захлопнуться, оградиться от всего, что было прежде в ее жизни.

«Нужно сохранить себя для детей, — медленно, но настойчиво эта мысль заполняла все ее сознание. — Для Кати и для малыша, который увидит свет летом».