Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов - Елена Гощило

страстно мечтающий не о Медали почета, а о том, чтобы «Конгресс слез со спины фирмы, позволив ей и дальше всеми силами защищать страну от ее врагов», немного напоминает милитаристов-фанатиков времен холодной войны из фильма «Доктор Стрейнджлав».

132

В «Багровом приливе» Дэниел фон Барген играет советского тирана (см. главу вторую).

133

Из-за страха перед советской властью американцы сразу после Второй мировой войны немедленно заключили тайное соглашение с нацистскими информаторами, которые казались тогда меньшим из зол.

134

Самопровозглашенный генерал и глава панамского разведывательного управления Мануэль Норьега, несмотря на свою репутацию преступника-наркодилера, тесно сотрудничал с ЦРУ в середине 1980-х годов. В 1989 году он попытался захватить контроль над правительством Панамы; когда заговор против него был раскрыт, Соединенные Штаты вторглись в страну. Сдавшись в 1990 году, Норьега был осужден за торговлю наркотиками и отмывание денег. Очевидно, что упоминание о нем в той сцене, где ЦРУ заключает договор с колумбийскими наркобаронами, усиливает ощущение, что США регулярно заключают сделки с сомнительными союзниками. См. [Manuel Noriega Nd].

135

В 1985 году, несмотря на то что американские политики выступали против сделок с террористами, Совет национальной безопасности продал ракеты Ирану в надежде добиться освобождения заложников в Ливане. Затем Совет поручил подполковнику морской пехоты Оливеру Норту перевести часть иранских платежей никарагуанцам («контрас»), восставшим против сандинистского правительства. Любая американская военная помощь «контрас» была запрещена законом, поэтому в 1986 году и Норт, и глава Совета предстали перед судом по обвинению в участии в действиях, обернувшихся крупным скандалом в администрации Рейгана.

136

Звуковой мост – кинематографический прием, при котором звук, начавшийся на последнем кадре предыдущей сцены, продолжается в первом кадре следующей, связывая таким образом обе сцены друг с другом. – Примеч. пер.

137

Молодой солист Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова Барышников, чувствуя себя скованным культурными ограничениями советского режима, бежал во время гастролей в Торонто. Поработав в Национальном балете Канады, он присоединился к Американскому театру балета, где продолжил успешное сотрудничество с Гелей Киркланд.

138

Согласно IMDb, Барышников «так ненавидел этот фильм, что отказался рекламировать его». Можно лишь догадываться о том, что именно ему не понравилось – отсутствие танцев, роль бывшего шпиона КГБ (а не перебежчика) или еще один опыт работы в бадди-фильме, который мог вызывать у него неприятное дежавю после «Белых ночей». См. [Company Business Trivia IMDb].

139

Во всех этих фильмах, так же как и в картине «Русские идут! Русские идут!», вызывающих симпатию русских персонажей играют американские актеры: Робин Уильямс, Уин Хабли и Арнольд Шварценеггер.

140

Старка – это польская 50-градусная ржаная водка, выдержанная в дубовых бочках. По словам самого Грушенко, она не лучше знаменитой русской «Столичной» – просто он предпочитает именно ее.

141

К сожалению, Мейер заставляет своего персонажа использовать ненормативную лексику, что снижает идеологическую убедительность его отрицательного отношения к холодной войне. Чаще всего в его речи фигурирует слово «дерьмо» («Ты и я – мы оба прислуживаем нескольким придуркам. Одно и то же дерьмо»). Хотя фильм в целом поддерживает эту позицию тем, что выставляет и американцев, и русских в равной степени проигравшими в холодной войне, сам Грушенко выглядит не очень привлекательно из-за частой ругани. Интересно, что Барли из «Русского отдела» использует то же самое слово «дерьмо», описывая им то, как его допрашивали американские разведчики.

142

В Берлине балалайка сопровождает поездку Бойда и Грушенко на велосипедах к дому Файзала; в Париже она звучит во время перемещений неуловимой Наташи с двумя миллионами долларов, а также когда Бойд убегает от людей Джаффе. Учитывая склонность Мейера к киноцитатам, кадр, показывающий большую тень человека на здании взрывоопасного «убежища», к которому приближается Бойд, выглядит отсылкой к фильму Кэрола Рида «Третий человек» (1949), снятому в такой же коварной и изменчивой атмосфере Европы после второй «горячей» войны. Правда, там этот кадр сопровождала музыка цитры, а не балалайки.

143

Эта зависимость от клише 1980-х годов поразила Ордуэя, который назвал ее «“особенно устаревшей”: хотя время действия относится явно к 1990-м годам, сам фильм почему-то очень напоминает триллеры конца 1970-х или 1980-х. […Помимо] тусклого освещения и скучной коричневатой цветовой палитры <…>, сама история также довольно типична для более ранних фильмов такого типа, включая и ощущение угрозы бюрократии с обеих сторон, и обязательное наличие определенного места действия в кульминации…» [Ordway 2002].

144

Как мы отметим в четвертой главе, подобная невнимательность к последствиям получения денег главными героями сомнительным методом – даже несмотря на то, что враг в итоге оказывается раскритикован в пух и прах за свое финансовое превосходство – повторится в «Брате 2» А. О. Балабанова (2000).

145

В более поздних фильмах аналогичные напоминания о западной свободе слова и прессы подаются в телевыпусках новостей.

146

Вероятно, здесь также имеется и скрытая шутка: фамилия злодея-американца перекликается с фамилией продюсера фильма Стивена Чарльза Джаффе. Или, возможно, Мейер таким образом просто отомстил студии за вмешательство в его сценарий.

147

Он предлагает обменять деньги на бразильскую валюту и затем отправить ракетные установки к «контрас»; обменять их на надежные немецкие марки и создать панамскую корпорацию для продажи минометов кубинцам в Анголе; и, наконец, обменять их на португальские эскудо и продать ракеты в Литву. Через некоторое время он также упоминает в качестве покупателя Организацию Освобождения Палестины, но «не говорите мне, что они признали Израиль, черт возьми!» Бойд указывает Файзалу, что нет никаких кубинцев в Анголе, так же как и русских в Афганистане, – сценарий таким образом напоминает зрителям об одном из сдержанных обещаний Горбачева.

148

В этом смысле полной противоположностью является комедия о холодной войне «Красная жара» (1988), которой режиссер Уолтер Хилл повторил успех своего более раннего фильма «48 часов» (1982). Объединивший в одну команду американского полицейского (Джеймс Белуши) и его советского коллегу (Арнольд Шварценеггер), этот фильм отличается быстрым темпом действия