Поэзия социалистических стран Европы - Андон Чаюпи

Ночь в немецком лагере

Перевод Ю. Левитанского

Памяти советских пленных,

погибших от голода и морозов

в гитлеровских лагерях в Штирии.

Из бараковиз бараков,черных лагерных бараков,что ни ночь,что ни ночь,двадцать трупов —носят, носят,прячут, прячут.

И деревья,что ни ночь,видя это,что ни ночь,плачут, плачут.

И умершие уходят,что ни ночь,они уходятв землю нашу.

Голод роетв сердце яму,роет, словно заведенный,и пожар,пожар студеныйпожирает душу…

— Эй, Голод, Голод, брось-ка, не шепчивсю ночь, всю ночь,что я умру в ночи!Эй, Голод, Голод,разве ты забыл —как был я молод,как здоров я был!

Эй, Голод, Голод,в холоде, в грязивсю ночь,как червь,мне сердце не грызи!Сними веревку,что на горле у меня,печь разожгида спать улягся у огня!..

Из бараков,из бараков,что ни ночь,выносят мертвых,носят, прячут.Только голые деревья,видя это,что ни ночь,плачут, плачут.

— Не плачь, сынок! Хоть в сырости и мраке —а все живем! Бывает тяжелей!Мы как на корабле, плывем в бараке.Нас много — вон их сколько, кораблей!Вдавил нам Голод ребра.Смотрит с небаодна звезда сочувственно на нас.Как режет мать на всех буханку хлеба —выкраивает ночь за часом час.Все вытерплю. И голод, и усталость.Лишь знать бы мне, что с Ваней моим сталось!

— В Ростове вся земля красна от крови —твой Ваня спит на улице в Ростове!

— Ночь-матушка, ну что ты, право, мелешь —видать, сама словам своим не веришь!

— В Ростове вся земля черна от крови —твой Ваня спит на улице в Ростове!

— Ночь-матушка, за что мне эти муки!Отец Мороз, согрей Ванюше руки!

— Иван твой спит на улице в Ростове —В Ростове все черно уже от крови.

— Товарищи, скорей,скорей на помощь!Не верю, что вы спите в эту полночь!Михайло, отвечай, где мой Иван?

— В Ростове,где кровавый встал туман,лежит он с перерезанною шеей!

— На помощь, эй, товарищи, на помощь!Вставайте все!Вперед, сквозь этот мрак!..

Плывет в ночиневидимый барак.

Только голые деревья,когда технесут во мрак,что ни ночь,что ни ночь,плачут, плачут.

— Что ж, генералы Голод и Мороз,мы знаем, как искусны ваши руки,когда они в ночи ломают нассогласно точным правилам науки!

Но Время мчит над нами.Время мчит.Проносится сквозь наси дальше мчится.Под звон его копытземля кричити стонет, как подбитая волчица.

Но Время,красный маршал,мчит и мчит,и пусть падем побитыми,убитыми —но мать-Россияпод его копытамивовек не упадет, не замолчит!

Над миром,где так смутно и темно,все ввысь и ввысь,навстречу звездной сини,несутся вместеВремя и Россия,и никомусдержать их не дано!

Там, за полоской брезжущего дня,за дальними полями и лесамидитя Россиисмотрит на менясмеющимися светлыми глазами!..

… Что ни ночь,что ни ночь,смотрят мертвые глазаиз барака,из барака.

И деревьячто ни ночь,просыпаются, дрожа,среди мрака.

Что ни ночь,что ни ночь,воют ветры за стенойчерного барака.

Карел Дестовник-Каюх

{130}

Двадцать пять

Перевод А. Суркова

Двадцать пять нас тут заключенных,двадцать пять наших лиц изнуренных,двадцать пять сердец несвободных,пятьдесят наших глаз холодных.Кровь со лба, из пальцев, из губ стекает,словно псов, полиция нас терзает,кто не предан им, как собака,в одиночке тот пропадает,на бетоне распластан голый,мучит жажда его и голод,а на теле клоп копошится,мысли, тяжко мысли копошатся в нас.

Мысли темные прочь отбросим —ведь без жизни нет умиранья,а свободы нет без страданья,грязь и мусор уносят реки,сбрось одежду, она не навеки,человек растет в человеке!

Песня крестьянина

Перевод А. Суркова

Тело мое все избито, взгляните,щеки пожухли,губы опухли,длани мои кровенеют,очи мои пламенеют.

Было — земля, очаг,каждый свой шаготдал земле я в подарок.

Эти проклятые черти явились,трупы повсюду за ними ложились,сына и мать у меня погубили,жену?.. быть может, жену осквернили?

Подлые твари!Сердце вскипело,не утерпело,и я ударил!

Бьют меня, как скотину, за это.В жаркие очи мои посмотритеи мне скажите —в глазах еще родина светит?

Матери убитого партизана

Перевод М. Голодного

Когда потянулся впервые сынокк тебе, ты в слезах улыбнулась устало:О, только бы сильным ты вырасти мог!

Его к материнской прижала грудии сонному ласково ты прошептала:— Расти… Твое счастье, мой сын, впереди.

Сын рос и мужал. Шли за годами годы,и он отозвался на голос свободы.Ему на прощанье ты руку пожала.— Вернешься… Я верю! — ты тихо сказала.

Погиб он, в печали ломаешь ты руки,а ветер доносит неясные звуки:«Мать, жить хорошо, но даю тебе слово:готов умереть за свободу я снова!»

Иван Минатти

{131}

Поход

Перевод Б. Слуцкого

Над нами небеса и бег луны.Она всю землю залила лиловым,и этим блеском мы ослеплены.

Высоких сосен белые стволыидут за нами. Нет конца дорогеи мыслям, что, как веки, тяжелы.

— Спокойной ночи, сосны, — говорюв прозрачной ночи одиноким соснами сквозь снега опять тропу торю.

Идем вперед на поиски свободы.По снегу, словно по шоссе, идем,а на плечах — мешки и пулеметы.

Май на Соче

Перевод Б. Слуцкого

Давно, давным-давно, когда-то,весенним утромцвела черешня среди нас:был май такой же, как сейчас.Над белым цветомшумели пчелы.Над белым светомсинела синева рассвета.

Давно, давным-давно, когда-тово мне цвело тысячецветье —как и сейчас, был май на свете.Средь тех цветовчерешневою белизноютвое лицосияло предо мною.

Давно, давным-давно, когда-тобыл снова май,но дни и ночигремело и рвалось на Соче.И с той порыв моей грудицветут кровавые цветы.Забыть тот май она не хочет:в ней тени черепов хохочут.

«Кого-то ты должен любить…»