Путеводитель по Библии - Айзек Азимов

Иеремия, подобно Исаии, был, возможно, очень молод, когда он первый раз получил призыв. Он сам подразумевает это, так как, описывая призыв, он отвечает:

Иер., 1: 6. А я сказал: о, Господи Боже! я не умею говорить, ибо я еще молод.

Возможно, это было сказано в метафорическом смысле, скромное высказывание Иеремии о том, что в своем понимании он еще ребенок. Однако если он остался активным пророком в течение сорока лет, то, должно быть, он действительно был молодым человеком. Если в то время ему было двадцать, то он родился в 646 г. до н. э., когда идолопоклоннический царь Манассия правил на престоле уже почти полвека. Тогда Иеремия был бы примерно того же возраста, что и царь Иосия, в период царствования которого он услышал призыв.

Иеремия услышал призыв в кризисный момент истории, как и Исаия. В случае Исаии это произошло, когда внезапно возникла ассирийская угроза и затмила собой все остальное. Иеремия начал пророчествовать в то время, когда Ассирийская империя начала удивительно быстро приближаться к краху и всю Малую Азию охватили беспорядки.

В 626 г. до н. э., год призыва Иеремии, умер последний сильный ассирийский царь Ашшурбанипал. Повсюду вспыхнули восстания, и силы ассирийского войска уже было недостаточно для того, чтобы справиться с ними. В период царствования Ашшурбанипала Малую Азию потрясли вторжения киммерийских кочевников с севера. В конце концов они были в значительной мере уничтожены, но из-за этих усилий ассирийское войско также ослабло.

Теперь, со смертью Ашшурбанипала, киммерийцы, как будто на последнем дыхании, снова совершили набег на юг, и обезумевшие ассирийцы, занятые восстаниями в Вавилонии и в других местах, ничего не могли с этим поделать. Возможно, именно об этих киммерийских набегах упоминается в одном из начальных стихов Книги пророка Иеремии:

Иер., 1: 14. И сказал мне Господь: от севера откроется бедствие на всех обитателей сей земли.

Однако киммерийцы не могли занять укрепленные города, и к их относительно недисциплинированным ордам больше всего подходили слова «молниеносные набеги». Их угроза вскоре исчезла. Должны были последовать другие, гораздо более опасные.

Тафна

Хронология Книги пророка Иеремии невероятно запутана. «Энкор Байбл», чтобы достичь своего рода хронологического порядка, вынуждена перетасовать главы Иеремии, но даже в этом случае некоторые недатированные отрывки, не связанные с событиями, которые могут быть датированы, остаются хронологически сомнительными.

Во 2-й главе Иеремия горько жалуется на отступничество иудеев: на их почитание чуждых богов и принятие идолопоклоннических обычаев. Поэтому этот раздел мог относиться к началу его служения, до реформ Иосии. (Книга Второзакония была обнаружена в Храме через пять лет после призыва Иеремии.)

В одном месте, при описании бед, которые случались с Иудеей в результате ее отступничества, он говорит:

Иер., 2: 16. И сыновья Мемфиса и Тафны объели темя твое.

Египет восстановил свою независимость от Ассирии в 664 г. до н. э., за поколение перед призывом Иеремии, а поскольку Ассирия быстро теряла силу, соответственно сила Египта возрастала. Впервые за пять веков он стал играть в международных делах важную роль.

XXVI династия, правившая тогда Египтом, удерживала власть, сосредоточенную в Дельте, в городе Саис, поэтому о государстве того периода говорили как о Саисском Египте. Ноф — это Мемфис, древняя столица Дельты, поэтому «сыновья Мемфиса» логически представляют собой метафорическое изображение Египта.

Тафна (позже у Иеремии произносится как «Тафнхес» и как «Тефанехес» — в Книге пророка Иезекииля) была пограничным городом на северо-востоке Египта, недалеко от средиземноморского берега, и примерно в этом месте теперь находится Суэцкий канал. Когда Саисский Египет начал обращать лицо на Восток и мечтать об экспансии в Азию, Тафна была укреплена и преобразована в мощную базу для военных операций. Это был ближайший к Иудее важный египетский город и во времена Иеремии символизировал мощь Египта.

Этот стих некоторые интерпретируют как упоминающий о поражении Иудеи от Египта в 608 г. до н. э., когда был убит Иосия. Несомненно, царь Иудейский мог быть упомянут как «темя». Однако если это так, то резкая критика Иеремией отступничества была бы неуместна, поскольку реформа Иосии в основном одобрялась Иеремией. Так, риторически обращаясь к сыну Иосии, Иеремия говорит:

Иер., 22: 15–16. Думаешь ли ты быть царем, потому что заключил себя в кедр? отец твой ел и пил, но производил суд и правду, и потому ему было хорошо. Он разбирал дело бедного и нищего…

В таком случае если 2-я глава относится ко времени до реформы Иосии, то она не может относиться ко времени его смерти и, возможно, просто имеет такое значение, что «даже египтяне теперь более сильны, чем вы», — презрительное упоминание о том, что Египет в течение долгого времени был слаб.

Греки называли Тафну Дафной, а в «Энкор Байбл» для обоих городов используются греческие термины. «Люди из Мемфиса и Дафны, они тоже раскололи ваш череп». Тафна теперь в руинах, но холм, под которым она погребена, называется Тель-Дефенех, так что это название сохранилось.

Рама

Иеремия вполне мог осознавать свое происхождение из рода Илии, который был первосвященником ефраимитской святыни, так как северное царство Израиль, казалось, часто вспоминалось ему. Действительно, у него было сочувствие к потерянному и рассеянному Израилю, которое было необычно для иудеянина, так как Иудея и Израиль большую часть истории воевали. Могло ли быть так, что частично горечь Иеремии проистекала из ощущения отчуждения, чувства того, что он был более северянин, затерявшийся среди иудейских чужаков?

Так, в своем резком осуждении Иудеи (настолько резком, что такие обвинительные речи на английском языке называются «иеремиадами») пророк сравнивает эту страну в невыгодном для нее свете с северным царством. Он защищает Израиль от обычного иудейского аргумента, согласно которому северное царство опустилось до ассирийского разрушения, потому что оно далеко ушло от Давидовой линии и истинного поклонения в Иерусалиме и вместо этого приносило жертвы на идолопоклоннических алтарях в Дане и Бетеле. Иеремия категорически говорит:

Иер., 3: 11. И сказал мне Господь: отступница, дочь Израилева, оказалась правее, нежели вероломная Иудея.

Кроме того, в другом отрывке он с трогательной печалью оплакивает павший Израиль:

Иер., 31: 15. Так говорит Господь: голос слышен в Раме; вопль и горькое рыдание; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться о детях своих, ибо их нет.

Рахиль была предшественницей трех колен Ефрема, Манассии и Вениамина. Независимо от того, считал Иеремия себя ефраимитом из-за своего происхождения от Илии или вениамитом из-за местоположения владений его семьи, в любом случае он чувствовал себя потомком Рахиль.

По поводу места могилы Рахиль было две традиции. Согласно одной из них, она была похоронена в Иудее, к северу от Вифлеема:

Быт., 35: 19. И умерла Рахиль, и погребена на дороге в Ефрафу, то есть Вифлеем.

Согласно другой традиции, она была похоронена в замке Вениамина. Так, пророк Самуил говорит:

1 Цар., 10: 2. …встретишь двух человек близ гроба Рахили, на пределах Вениаминовых, в Целцахе…

Местоположение Целцаха неизвестно, но Иеремия явно принимает традицию Вениамина, и Целцах может быть другим названием Рамы. Рама находился в четырех милях к северо-западу от родного города Иеремии Анафофа, и там он и помещает могилу своей прародительницы. Он описывает, как ее призрак часто посещает это место и постоянно оплакивает колена, столетие назад уведенные в вечный плен.

Затем, когда Иеремия просит людей Иудеи вернуться к Богу и основать идеальное государство, он описывает такое государство как включающее в свой состав вернувшийся из плена Израиль:

Иер., 3: 18. В те дни придет дом Иудин к дому Израилеву, и пойдут вместе из земли северной в землю, которую Я дал в наследие отцам вашим.

Силом

Осознание Иеремией своего северного происхождения делает его менее способным принять некоторые стороны реформы Иосии. Уничтожая все местные религиозные алтари и практики как языческие и идолопоклоннические, Иосия сосредоточил все поклонение в Иерусалимском храме, и было множество тех, кто, Должно быть, думал, что этот Храм обладал магическими силами, способными защитить город и его население. Для Иеремии Храм был институтом, от которого была отстранена его собственная семья, и он помнил о старом храме, который в свое время был таким же святым.