Зеркальный лабиринт - Игнашева Анастасия Андреевна

Малинин на пару минут задумался, — Думаю, что государь что-то такое задумал. Знает, что с поставленной задачей этот тип не справится. Так что кому-то вскоре придётся от этой синекуры отказаться… Кстати. Ты не знаешь, что такое эта «синекура»? А то услышал от Комбрига это выражение, суть понимаю, а откуда слово взялось абсолютно непонятно.

— Хм. Озадачу Фридриха. Его искусственный интеллект такие задачки влёгкую щелкает. — с улыбкой ответил Алексей.

— Вот. Правильно. Я тебе ещё списочек таких выражений подкину. Пусть поработает. — Адмирал глянул на де Огюстье. — А ты зачем вообще приходил?

— Вас медик на процедуры просит пройти.

— Ах да…

— Разрешите идти?

— Свободен. А этому, строптивому, из агентства сольёшь дезу. Заодно проверим его на вшивость. В любом случае нужную нам информацию он разнесёт по столице. Что нам и надо.

— «Антиобщественные элементы — мятежники, разбойники, гангстеры, революционеры, воры в законе и прочие — это наиболее агрессивные люди, которым не хватило места в официальных общественных иерархиях.» — Евстигней Иннокентьевич минуту помолчал, — Это цитата из свежей статьи наших средств массовой информации. А точнее — из «Русской Мысли»! Причём подобные статейки в ней появляются уже не в первый раз! Фамилии под ними каждый раз разные, но стиль один. Как будто один человек сочинял. Найди мне этого писаку. Или писак. Что вообще происходит?

Куракин чуть не сорвался на крик. Его просто взбесила статья неизвестного автора в одном из самых солидных и массовых изданий Империи. «Русская Мысль» была ведущим изданием монархистов. Он совершенно ничего не понимал. Взывать к совести преступного элемента — это вообще зачем? Какой патриотизм может быть в криминальной среде?

Немного успокоившись он сказал секретарю, что готов принять вызванного им наёмника. Тот с явным облегчением вышел, а в кабинет вошёл Мастер. Евстигней Иннокентьевич мысленно поморщился. Не принято было в столице ходить в одежде в стиле «милитари ». Строгий костюм и белая сорочка, чиновничий вицмундир, или военная форма — вот что обычно встречалось в центре столицы Империи. Но не это вот — кожаная куртка с псевдоармейскими нашивками, берцы и зелёные штаны с рисунком «камуфле». Для центра столицы слишком вызывающе.

Мастер не спрашивая разрешения уселся перед Куракиным. Тому ничего не оставалось делать, как небрежным движением руки толкнуть к нему тонкую папку. Наёмник углубился в чтение.

«Да. Племянничку до дяди далеко.» — невольно подумалось Евстигнею Иннокентьевичу. Мастер был племянником широко известного в узких кругах отца Сабиха, он же Майкл Кростмэн, он же… имён у него было довольно много. Хотя Сабих тоже был оригиналом. Появлялся он часто в сутане католического священника и сандалиях на босу ногу, брил тонзуру на темечке, поддерживая легенду о своём монашестве, хотя давно уже был атеистом и не верил ни в сон, ни в чох, ни в святое, ни в нечистое. Но удивительным образом в этом своём наряде вписывался в любую, как когда-то говорили, «тусовку». А по своей сути это был безжалостный убийца, контрабандист, торговец оружием и вообще всем, что можно купить, или продать.

Мастер тем временем закончил чтение документа. Подняв глаза на Куракина он замер, ожидая каких-либо пояснений. Но Евстигней Иннокентьевич лишь кивнул. Из документов и так было понятно, что необходимо сделать и кто являлся первоочередными целями для группы наёмников.

— Когда? — спросил Мастер.

— Через три дня. — так же коротко ответил Куракин.

— Принял к исполнению.

Современная война — это, прежде всего, война техники. Мы все знаем, какой силой обладают наши противники, тот же Полярный Блок до недавнего времени. Ну, и Земля конечно. При таком раскладе сил человеческий фактор играет определённую, важную, но не самую главную роль. Космический спецназ создавался не для космических войн. Тайные операции в тылу противника, спасательные рейды и тому подобное — вот, для чего нужны войска спецназначения. В ситуации, когда в течение суток можно окружить планету и расстрелять её из космоса, срыв поверхность на несколько сотен метров, никто, находящийся на поверхности ничего не сможет сделать. Но в космической войне есть скрытая сторона, когда нужно узнать, определить, когда именно противник собирается уничтожить тот или иной объект, когда и где нужно предупредить его удар. Это сложная задача. Можно сказать, что мы находимся в уникальных условиях, когда буквально от усилий нескольких человек может зависеть исход сражений и самой войны. Но даже если мы сделаем всё хорошо и правильно, это не значит, что нас будут за это благодарить. Мы делаем в прямом смысле неблагодарную работу. Возможно никогда никто не скажет нам спасибо. И даже посмертно никому из нас не присвоят звание героев.

Анне опять припомнился тот давний разговор с Реком. Разговор был долгий, наверное, Дагварду просто нужно было выговориться. Только зачем он говорил ей всё это? Анка об этом знала побольше него. Она так и сказала ему в конце его темпераментного монолога, что мол, там, где они с братом учились она, Анка, преподаёт. Рек немедленно надулся и в очередной раз ушёл в себя. Может, и зря она так с ним… Альта сказала, что Дагварды работали на Лока. А Стюарт, как и Братство Златова, — «и вашим, и нашим и споём, и спляшем». И за сведениями о Зэду охотились. И сведения эти Стюарту нужны были именно для своих целей. Так что чип он передал своим людям. Две суперкорпорации схлестнулись за влияние в галактике. Только вот зачем им лабиринт на Зэду? Неужели прошлое изменить решили? Интересно девки пляшут, однако.

— Да, Прапор. Постарели мы с тобой. — проворчал Адмирал, наполняя кормушку кошачьим кормом. Светодиод на шее давно облысевшего ящера радостно заморгал. Малинин вытащил из синтезатора свой скромный ужин и медленно поковылял к столу. Почему-то последнее время у него разболелась нога. Уже много лет вместо этой ноги стоит биопротез, а вот всё равно, болит. Как объяснял Самуил Яковлевич — фантомные боли и скорее всего от банального переутомления.

— А мы с тобой не молодеем! — крикнул Прапору Малинин. Но тот даже «ухом не повёл», как говорит Комбриг. Да и уши у этого ящера таковы, что при всё желании ими не подвигаешь. — Ну и ладно. Заканчивай приём пищи и отбой.

Уставившись в окно-монитор, где был виден какой-то красочный пейзаж далёкой планеты, Адмирал вспоминал те времена, когда он был жизнерадостным юнкером. В руках была любимая кружка с ароматным чаем. За всю свою довольно долгую