В погоне за мощью - Уильям Мак-Нил

В 1946-1949 гг. предпринятые американцами контрмеры позволили консолидировать соперничающую с советской экономическую и военную структуру, несколько неискренне именуемой «Свободным миром». Во многих отношениях последняя была более свободной, нежели земли под контролем СССР. Публичное изъявление инакомыслия не подвергалось систематическому подавлению; роль государства в распределении труда, продовольствия, топлива и сырья даже отдаленно не приближалась к уровню стран коммунистического лагеря. Предпочтения отдельных лиц и малых групп осуществлялись в обществе, где господствовал новый симбиоз государственных и частных управленцев. Контролируемая экономика стала нормальным явлением во всех промышленно развитых странах, и, пока было возможно поддерживать общественное согласие относительно основных целей подобного управления, никто особенно рьяно не возражал. Иными словами, подавляющее большинство населения Соединенных Штатов, Западной Европы и Японии променяли свободу на предписываемые бюрократически определяемым поведением повиновение и приспособленчество. Пока большинство населения Советского Союза, Восточной Европы и Китая так же добровольно соглашались и действовали в соответствии с определяемыми их бюрократическими элитами целями, пружины повиновения и приспособленчества продолжали действовать и в коммунистическом мире. Прибыли населения соцстран были меньше, нежели на Западе и в Японии, где уровень жизни рос быстрыми темпами и вскоре превзошел довоенные показатели. Однако уровень потребления возрастал и в странах коммунистического лагеря, и, таким образом, разница была лишь частичной.

Сокращение распределения ресурсов непосредственно со стороны государства и расширение пределов колебания цен как регуляторов экономического поведения, по-видимому, повысило общую эффективность Свободного мира по сравнению с коммунистическим сообществом. Американские корпоративные управленцы (которые также обладали возможностями распределения ресурсов внутри своих корпораций простым командным способом), постоянно сталкивались с необходимостью приобретения и продажи товаров и услуг другим, неподконтрольным продавцам и покупателям. Пока их партнерами в подобных сделках были крупные корпорации и правительства, противоречия олигархического и монопольного рынка были неизбежным следствием. В подобных условиях цены определялись скорее путем дипломатических переговоров, нежели конкуренцией со стороны кого-то мифического «извне». Однако на рынке сделок с частными гражданами и другими слабо организованными партнерами, корпоративные и государственные продавцы и покупатели были в состоянии устанавливать цены на выгодном для себя уровне. Достигалось это методом регулирования поставок, позволявшим поддерживать цены на любой предлагаемый товар в желаемых пределах.

Пока крупные продавцы и покупатели могли действовать в окружении слабо организованных деловых партнеров, оставалась возможной и значительная точность крупномасштабного управления. Планирование финансов и материалов были совместимы. Нанесенный войной ущерб восполнялся, росло благосостояние. Повсюду делались новые капиталовложения и трудоустройство – если не всех, то по крайней мере, почти всех – рабочих рук стало действительностью. Сбои предвоенной депрессии исчезли благодаря счастливому взаимодействию опытного крупномасштабного корпоративного управления, с одной стороны, и фискальной политики государства, умудренного новой макроэкономической наукой и поддержанного возросшими расходами на вооружение и социальные программы – с другой. Казалось, что подлинная управленческая революция в ведущих капиталистических странах впервые в истории сделала индустриальные державы хозяевами своей общей судьбы. Более того, в этих странах построение власти на основе выборов путем демократического выбора достаточно надежно защищало интересы и нужды простого народа.

С другой стороны, в слабо организованных зарубежных странах, крупные американские и европейские корпорации могли избежать множества неизбежных на собственном рынке политических ограничений. Производители сельскохозяйственной продукции, а также продавцы полезных ископаемых редко могли достичь уровня организации, позволяющего вести дела на равных с транснациональными корпорациями. Когда в 1973 г. государства-экспортеры нефти сумели добиться этого, послевоенная модель командно-корпоративной экономики Свободного мира испытала жестокое – первое за более чем два десятилетия – потрясение( 2*) .

Сразу после Второй мировой войны Соединенные Штаты встали во главе процесса восстановления межгосударственного военного командования, стоящего на защите доставшейся американцам после угасания британской мощи сферы влияния. Основанная в 1949 г. Организация Североатлантического договора (НАТО) доверила защиту рубежей Западной Европы американскому главнокомандующему. В начальный период размещенные на территории Восточной Европы русские солдаты казались более надежными защитниками интересов СССР, нежели местные призывники. Однако на присоединение в 1955 г. Западной Германии к НАТО русские ответили созданием так называемой Организации Варшавского договора – являвшегося зеркальным отражением НАТО военного союза и его командной системы. В Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке усилия Соединенных Штатов по созданию подобной региональной оборонительной организации не имели особого успеха. Только в Европе две противостоящие сверхдержавы были разделены четко определенной границей, по обе стороны которой тщательно подобранные многонациональные вооруженные силы разрабатывали планы военных действий, проводили полевые учения и различные маневры, в предвоенные годы возможные лишь в рамках национальных государств. Таким образом, опыт Второй мировой войны в области создаваемых в военных целях межгосударственных организаций оказался институционализирован в мирное время. Прежнее понятие государственного суверенитета исчезло – причем в большей степени благодаря чувству страха, нежели любому положительному восприятию преимуществ новоявленной межгосударственной военной организации.

Экономические и психологические факторы сыграли свою роль в размывании государственного суверенитета стран Европы, однако куда более значительным фактором была новая угроза, представляемая ядерным оружием. НАТО появилось как ответ на присутствие значительных сил Красной Армии в Восточной Европе. Считалось, что их было достаточно, чтобы при желании завоевать весь континент – и единственным сдерживающим фактором была постоянная решимость обладающих ядерным оружием американских войск защитить европейский плацдарм, столь непредусмотрительно расположенный на самом пороге находившейся под властью русских обширной евразийской сферы.

В свою очередь русские совершенно не желали оставаться отданными на милость американских бомбардировщиков. Сталин не жалел усилий, чтобы достичь обладания атомным оружием, и в 1949 г., через пять месяцев после основания НАТО, Советский Союз провел испытания своего первого ядерного устройства. Заставшее Соединенные Штаты врасплох известие вызвало сумятицу, поскольку американцы были убеждены в неспособности русских преодолеть за столь краткий срок связанные с созданием атомной технологии сложности. Достижения русских в науке, опытном производстве и конструировании вооружений были продемонстрированы и на следующем витке послевоенной гонки вооружений. В 1950 г. правительство США было вынуждено отреагировать на утерю атомной монополии решением ускорить разработку гораздо более ужасающего оружия – термоядерной или водородной бомбы. Русские не отставали и испытали свою бомбу всего через девять месяцев после того, как американцы в ноябре 1952 г. провели испытания термоядерной реакции на тихоокеанском атолле Эниветок.

Сложные в изготовлении водородные боезаряды были значительно легче первых массивных урановых и плутониевых бомб – что делало ракеты явно более предпочтительным средством их доставки. Обстрел Англии германскими Фау-2 в 1944 г. показал эффективность ракет, а средств для перехвата столь высокоскоростных целей не существовало. Соответственно, в первой половине 1950-х американцы бросились в новую гонку-на сей раз разработки и строительства ракет. Однако русские имели преимущество, поскольку начали проектировать ракеты еще раньше под тяжелые атомные боеголовки( 3*) .

В итоге в октябре 1957 г. русским удалось запустить ракету-носитель достаточно мощную, чтобы вывести на орбиту маленький спутник. В последующие месяцы они стали забрасывать на орбиту все более тяжелые искусственные спутники земли (ИСЗ)( 4*) .

Достижения русских не оставили сомнений в их технических возможностях по доставке ядерных боеголовок межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) в любую точку земного шара. До 1965 г. американские ракеты уступали как в размерах, так и грузоподъемности, что, впрочем, не означало отставания американцев в способности доставки ядерных боезарядов до намеченных целей. Бомбардировщики на удобном для нанесения удара удалении и подводные лодки с новыми ракетами, обладающими способностью подводного пуска, являли русским городам угрозу уничтожения столь же реальную, как и та, что нависла над американцами с 1958 г.