Горячее сердце - Юрий Корнилов

«Был среди нас еще младший лейтенант по прозвищу Сашка-СБ. Он летчик, летал на скоростном бомбардировщике — СБ, был сбит. Трижды бежал из лагеря, но в конце концов смирился, стал работать как все. Он одним из первых пришел в штаб и сказал, что имеет опыт по аэродромам и может пригодиться. Его записали. Но мы подозревали, что Сашка-СБ записался совсем для другого. На уроках отличался старательностью, много занимался спортом, много ел, пищу выпрашивал даже у других. Так и получилось — Сашка-СБ сбежал. Задушил писаря, охранника и сбежал. На столе канцелярии оставил записку: «Я еще вернусь сюда. Ждите. Вернусь на скоростном и вдребезги разнесу ваш гадючник». Дальнейшей его судьбы я не знаю».

Что касается Алтынова, то уже в марте он был отчислен из школы. И, как утверждает Казаков, не за пьянство и не за драку с немцем. Ходили слухи, что, выполняя какое-то важное задание, он «засветился» и по этой причине его спешно убрали оттуда.

Красная Армия наступала. Школу в конце марта расформировали. Теперь Власову было не до нее и не до «спасения России». Надо было позаботиться о спасении собственной шкуры. В штабе начались разброд и шатания: одни были склонны вести переговоры с советским командованием о сдаче на милость, другие настаивали на том, чтобы пробиваться к американцам. Власов согласился с предложением своего помощника Жиленкова (тоже генерал-предатель): отозвать с фронта 1-ю и 2-ю дивизии, их силами захватить Прагу и «на блюдце» преподнести американцам. В тот период Казаков опять встретился с Алтыновым — во второй дивизии «русской освободительной», направленной для захвата столицы Чехословакии.

Как-то ночью в селение, где квартировала рота, ворвались советские разведчики. Сопротивляться было бесполезно. Арестованных офицеров и унтер-офицеров РОА увезли на машинах, остальных отправили пешком. Насколько помнится Казакову, командный состав увезли в австрийский город Цветль. Больше он Алтынова не видел.

Чтобы из мозаики фактов, разбросанных по протоколам допросов, собрать более или менее отчетливую картину, Новоселову потребовалось два часа, еще час затратил на составление плана дальнейшей работы.

11

«УКГБ при Совете Министров СССР по Свердловской области. Генерал-майору Ильину А. В. На ваш запрос (следуют номер и дата) отвечаем, что УКГБ при Совмине СССР по Псковской области данными о 624-м карательном батальоне германских вооруженных сил, действовавшем на временно оккупированной территории СССР, не располагает. Начальник управления Комитета госбезопасности…»

«На ваш запрос, сообщаем, что УКГБ при Совете Министров СССР по Брянской области интересующих вас данных, касающихся карательных формирований из предателей Родины, в настоящее время не имеет…»

«Комитет госбезопасности при Совмине Украинской ССР… не располагает…»

Остальные ответы на разосланные запросы Павел Никифорович стал читать с конца. Если «не располагают», значит, не располагают. Незачем тратить время на чтение.

Но вот: «…входил интересующий вас 624-й карательный батальон 7-го казачьего полка…» Стоп. Начнем с первых строчек:

«В процессе выявления нацистских военных преступников и расследования злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их пособниками на территории Белоруссии, задокументировано значительное число карательных подразделений, формировавшихся из антисоветского отребья для борьбы с партизанским движением и патриотическим подпольем. Интерес для вас будут составлять трофейные немецкие документы: журналы списочного учета людей Минского лесного лагеря № 352 («Шталаг»), отчеты групп ГФП, справки по некоторым диверсионно-разведывательным школам абвера, оперативные приказы на проведение карательных экспедиций против партизан Минской, Могилевской и Витебской областей. Располагаем сведениями на немецких военных преступников, проходивших службу в 201-й охранной дивизии. В состав этой дивизии входил интересующий вас 624-й карательный батальон 7-го казачьего полка. Названный батальон бесчинствовал на территории Витебской и Полоцкой областей…

Павел Никифорович с удивлением заметил, что пальцы рук мелко подрагивают. Укоризненно посмотрел на себя со стороны. Что это ты, старина? Неужели нервы сдают? Нет, так не годится, голубь мой. Зарядочку, холодный душ, обтирание… Если каждый твой подопечный станет вызывать трясение членов… Что от тебя останется? До пенсии не дотянешь. Не-хо-ро-шо… Сцепил руки в замок, потянулся неоднократно.

Есть шестьсот двадцать четвертый! Если в Минске документы не собственно батальона, а только дивизии, то и в них должно что-то быть о Мидюшко. Как-никак — служил «на командных должностях».

Если трофейные документы ничего не дадут, тоже не велика беда. Теперь известна территория, где действовал этот батальон из продажных тварей. Небось, живы люди, которые сталкивались с ним. Остальное — за нами.

Витебская область… Витебская. Полоцкой уже нет, в прошлом году влилась в состав Витебской и Смоленской… С кем или с чем связано это название — Витебская область? Минуточку…

Павел Никифорович пододвинул к себе телефон внутренней связи, набрал номер начальника следственного отдела Николая Борисовича Орлова.

— Коля, ты у себя?

— У тебя сомнения на этот счет?

— Извини. Здравствуй… Поговорить надо.

— А поесть не надо? Я в столовую собрался.

— Придержи место за столиком. Подойду.

— Заказать?

— Закажи. Что себе, то и мне.

Николай Борисович Орлов на пять лет моложе Дальнова. Плечистый, невысокого роста, голова наголо бритая. Волосы начал терять еще в юности. Слышал, что частое бритье укрепляет корни волос и шансы вновь обрести пышную шевелюру значительно возрастают. Скоблил по утрам и на ночь — волоска не прибавилось. Связал себя этим занятием на всю жизнь. Не отращивать же на самом деле космы на загривке, а потом прикрывать ими лысину с помощью женских заколок! Последнее время Орлов недомогал — три тяжелых ранения давали о себе знать.

Николай Борисович приметил в дверях Дальнова, попросил официантку:

— Секунду, Миля. Этот привереда может забраковать мой заказ.

Павел Никифорович приобнял Милю, заглянул в ее блокнотик, силясь разобрать ей одной понятные каракульки, и услышал за спиной негромкий и строгий голос генерала Ильина:

— Пожалуйста, без рук, Павел Никифорович, без рук…

Дальнов убрал руку с плеча Мили и обернулся, уже понимая, что это опять проделка Юрия Новоселова. Тот сидел невозмутимо и, будто не замечая своего начальника, деловито работал ложкой с видом неимоверно проголодавшегося.

— А, голубь мой! Явился, не запылился… Вместо того чтобы немедленно доложить о приезде, он в столовую со всех ног.

— Даже муха не без брюха, смею доложить, — проговорил Юрий и смутился: кажется переборщил с шуточками. Хотел встать почтительно, но такое простое движение сделать ему оказалось не просто. Хлипконогий стол закачался, в тарелках заплескалось.

— Сиди, верста коломенская.

— Было к вам направился, но перерыв. Вот я и… Поем — зайду.

— Поешь — отдохни, соберись с мыслями. Жду в пятнадцать тридцать. Есть чем порадовать?

Новоселов неопределенно дернул плечом.

— А я тебе немного припас. Надеюсь, — кивнул в сторону Орлова, — Николай Борисович добавит.

Давние друзья — руководители следственного и оперативного подразделений — общались ежедневно, контакты в работе не прерывались, но все шло просто, размеренно, в границах будничной работы. Сегодня Николай Борисович, заинтригованный телефонным звонком, надеялся услышать от Дальнова что-то не из затерто-привычного. Подождав, когда расставят закуски, спросил:

— Что произошло, чем тебя господь осенил?

Дальнов задержал взгляд на лице Орлова. Вид у того был не ахти. Спросил участливо:

— Опять осколок? Чего ты с ним нянчишься? Доверься врачам.

Осколок гранаты сидел возле самого позвонка, и Орлов побаивался операции. А ну как паралич…

— Доверюсь, доверюсь, — сказал недовольно. — Выкладывай, что у тебя.

— Насколько помнится, в сорок втором ты служил в четвертой ударной армии?

— Хорошая память, приятно убедиться в этом.

— Так называемые Витебские ворота вы держали?

— Вообще-то в историю Отечественной они вошли как Суражские ворота. Но это не суть важно.

— Четвертая ударная часто пользовалась разрывом в линии немецкого фронта, снабжала партизан, принимала раненых, вы засылали своих ребят во вражеский тыл…

— Все верно. Но ведь тебе, надо полагать, требуется не то, что теперь известно всем, поконкретней что-нибудь? Память свою не назову идеальной.