Война и мир Михаила Тухачевского - Юлия Кантор

Что касается войны Германии против Румынии, то со стратегической точки зрения немцы хорошо знают, как можно оккупировать территорию этой страны. Опыт 1916 г. немцами хорошо изучен.

Что же может дать немцам оккупация Чехословакии и Румынии в экономическом отношении? Статистика говорит о том, что Румыния экспортирует ровно столько хлебных злаков, сколько Германия импортирует их в мирное время (до гитлеровских ограничений). Румыния добывает, если память мне не изменяет, 14 миллионов тонн нефти. Румыния и Чехословакия богаты многими металлами. Наконец, утверждение германского капитала в Румынии означало бы его монополию на Балканах, в Турции и выход его опять–таки в Черное море. Только железная руда, по–прежнему, являлась бы узким местом германского народного хозяйства и требовала бы захвата Криворожья. Не исключена возмож ность того, что немцы, правильно поставив разведку недр, сумеют найти железную руду и в Румынии. Таким образом, захват Германией Чехословакии и Румынии может обойтись без большой войны, зато для большой войны этот захват значительно упорядочивает сырьевой вопрос в германском народном хозяйстве, уменьшает зависимость Германии от Польши при войне против СССР и, наконец, исходный базис для войны против СССР, со стратегической точки зрения, становится гораздо более выгодным.

В конечном счете можно сделать вывод, что независимо от того, будет ли предшествовать войне против СССР война Германии с Чехословакией и Румынией или не будет, все равно главные интересы гитлеровской Германии направлены в сторону Украины. Из этого должен исходить, это должен учитывать наш оперативный план. Однако наш оперативный план этого не учитывает.

Он построен все также, как если бы война ожидалась с одной только Польшей.

Рассмотрим теперь западные наши границы и западные театры войны, исходя из политической задачи «бить противника на его территории».

На ближайший отрезок времени, пока существует Чехословакия и Румыния, «бить противника на его территории » практически означает бить польско–германские силы на польской территории. Со значительной долей вероятности дело будет обстоять именно так. Вряд ли в прибалтийские страны немцы пошлют более одного–двух экспедиционных корпусов.

Решающее значение операции должны принять тогда, когда с поражением польско–германских сил, должна будет пасть буржуазная Польша. Такое сражение может иметь место в районе: Кенигсберг—Львов—Краков— Данциг. Каковы же пути движения наших армий для того, чтобы выйти в этот район в наиболее выгодной группировке и с наиболее широкой охватывающей базой?

Стратегически наиболее выгодным путем является быстрый разгром армиями вторжения вооруженных сил Эстонии, Латвии и Литвы с тем, чтобы выход наших главных сил, действующих севернее Полесья, на линию Кенигсберг—Брест–Литовск произошел в условиях, когда эти главные силы будут иметь за собой широкий, охватывающий тыл, обеспечивающий организацию наиболее бесперебойного транспорта и наиболее удобного боевого размещения авиации на аэродромах. Этот вариант, к сожалению, натолкнулся на трудно преодолимые в политическом отношении затруднения, а именно на то, что лимитрофы могут сохранить нейтралитет. Так как повторение «Бельгии» признается недопустимым, то от этого плана пришлось отказаться. Вот почему неправ КОРК, когда он говорит, что агрессивная роль прибалтов вредительски затушевывалась. Наоборот, агрессивная политика прибалтов позволила бы нам воспользоваться наилучшим вариантом стратегического решения.

Не агрессия, а нейтралитет прибалтов сорвал применение наиболее решительного плана и отмена последовала не ведомственным военным решением, а решением правительства.

Я, в дальнейшем, еще вернусь к этому варианту, так как в связи с вероятным нападением на нас немцев и огромным значением, которое будет играть Восточная Пруссия, при нашем движении вглубь Польши, а также учитывая то, что мы строим в Балтике большой военно–морской флот, — этот вариант будет иметь в будущем еще более решающее значение.

Нейтралитет прибалтов играет для нас очень опасную роль. Если, скажем, он продолжится даже только две недели, то и тогда он сыграет свою вредную для нас роль. В силу сохраняемого нейтралитета мы должны будем отказаться от наиболее выгодного варианта и через две недели, если нейтралитет будет прибалтами нарушен, исправить дело будет уже невозможно, т.е. невозможно в процессе стратегического сосредоточения.

В ходе операций, конечно, многое можно будет выправить.

Однако, считаясь с политическими требованиями в отношении уважения нейтралитета, надо искать дру гие, хотя бы и менее выгодные в стратегическом отношении пути.

Севернее Полесья остается один путь: между Латвией и Литвой с севера и самим лесисто–болотистым Полесьем с юга. Этот стратегический коридор и без того узкий продольно разбивается как бы еще на две части лесисто–болотистым районом верховьев Березины, Налибакской пущей, средним течением Немана и Беловежской пущей. Помимо того он имеет и поперечные преграды:

р. Вилия, вернее течение Немана, Неман и Шора на участке Гродно—Слоним, Нарев, Ясельда, Западный Бус. Однако, самым слабым местом «белорусского коридора » являются его выходы на территорию этнографической Польши. Армии, наступающие по этому коридору, будут находиться в этом районе в очень тяжелом положении. Коснусь этих положений.

Напрасно стали бы мы ждать, как это делает у нас Генеральный штаб, что немцы первые нарушат нейтралитет Литвы. Это им невыгодно. Б этом случае, немцы имели в Литве слишком плохо обеспеченный путями сообщений тыл. Между прочим, во время одной из полевых поездок, кажется в 1911 г. МОЛЬТКЕ как это описывает ФОРСТЕР в своей книге «За кулисами Германского генерального штаба», обсуждал вопрос о возможности направить наступление германских армий из В. Пруссии в направлении на Вильно и пришел к выводу о том, что это исключено ввиду слабости ж. д. сети на территории Литвы. Характерно и то, что ГИТЛЕР сам предложил Литве закончить пакт о ненападении. Таким образом, раз немцы не будут нарушать нейтралитет Литвы, то нашим армиям придется своим правым флангом, двигаясь через Гродно и далее на запад, подвергаться опасности удара с севера, из Восточной Пруссии. Но это еще не все.

В том случае, если главные силы Белорусского фронта форсируют Неман у Гродно и южнее, немцы могут нарушить нейтралитет Литвы, имеющей каких–нибудь три дивизии и накоротке выйти в тыл Белорусского фронт в направлении Ковно—Вильно. Если глубокое вторже ние в Белоруссию, через Литву, для немцев было бы опасно, с точки зрения организации тыла, то операция с коротким замахом является вполне закономерной.

В дальнейшем, Белорусский фронт должен будет искать взаимодействия с украинским фронтом в направлении Брест–Литовска, стремиться к поражению польскогерманских сил на Варшавском направлении, обеспечивать свой фланг со стороны В. Пруссии и свой тыл со стороны Ковно—Вильно.

Совершенно очевидно, что решать все эти задачи одновременно совершенно невозможно. Командование Белорусским фронтом должно будет наметить определенную последовательность в разрешении этих задач.

Весьма возможно, что прежде всего обстановка заставит приступить к радикальному решению задачи обеспечения своего правого фланга, т. е. к разгрому германских сил в В. Пруссии. В этом случае было бы крайне важно для нас пройти по территории Литвы, что может быть можно будет и не считать нарушением нейтралитета, т. к. по договору между Литвой и РСФСР от 1920 г. район Молодечно—Лида—Гродно также входит в состав Литвы и следовательно Красная армия уже

ходом вещей будет действовать на литовской территории.

Не исключена возможность, что, организовав прочное обеспечение своего правого фланга и тыла, пут ем выставления сильного заслона для обороны, Белорусский фронт атакует противника на главном направлении совместно с Украинским фронтом. Однако в этом, последнем, случае главные силы Белорусского фронта будут, во–первых, значительно ослаблены выделением крупных сил на обеспечение своего флота и тыла, а вовторых — все же немцы могут нанести поражение флангу и тылу Белорусского фронта, путем организации удара из В. Пруссии как непосредственно на юг, так и через Литву на Ковно—Вильно. Эта угроза особенно реальна потому, что В. Пруссия обладает богаторазвитой ж. д. сетью, позволяющей в сутки подвозить не менее шести пех. дивизий. Столько же можно перебрасывать и по шоссейным путям В. Пруссии на автотранспорте.

Наконец, особенно опасным может стать положение Белорусского фронта, если произойдет разрыв между ним и подходящим к району Брест–Литовска Украинским фронтом. Тогда возможна концентрическая атака главных сил Белорусского фронта. Главное командование должно организованно вывести в этот район внутренние фланги обоих фронтов.