"Фантастика - 2024". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) (ЛП) - Атаманов Михаил Александрович

– То есть, распугать людей, чтобы зайцем слетать в Париж, это вполне себе в их правилах?

– В этот раз да, ведь ни мы, ни Самаэль, не руководствуемся при этом личной выгодой. Это так же важно.

– А ты часто пользовался таким способом раньше?

– Ну, лично я всего один раз. И, опять-таки, это было далеко не в личных целях. К тому же, тогда я был не один.

– Даже так? Наверное, это было очень важное дело.

– Ну, можно сказать и так. Один Падший спятил, и грозился открыть себя миру. Не всему конечно, но народу он собрал прилично. В общем, наверху тогда решили, что самым верным решением будет сначала разогнать людей с помощью Самаэля, а уже после утихомирить и самого Падшего. Теперь он больше никогда не сможет подняться обратно на Землю.

– Оооо... Команда зачистки в деле. Неужели Ангелы-Хранители занимаются чем-то подобным?

– Иногда приходится. Впрочем, обычно этим действительно занимаются специальные Ангелы. Просто, иногда они не справляются со всем сразу.

– Есть специальные Ангелы, ликвидирующие последствия встреч с людьми? Звучит так, будто ты из ЛВЧ. Хотя, в твоем случае, это ЛВБ. Люди в белом, – захихикала Анжела.

Они крепко держались за руки, чтобы не потерять друг друга в плотном потоке, спешащих по своим делам, людей. И от того, что она чувствовала его крепкую ладонь, девушку переполняло счастье.

– Хах, пожалуй, твой вариант нравится мне гораздо больше, чем пафосное «Стражи». А сейчас пойдем быстрее. В Париже столько мест, где ты обязательно должна побывать.

– И куда мы пойдем? В Лувр?

– Пожалуй, туда мы точно не успеем. На него надо потратить не меньше суток. Я покажу тебе кое-что еще. Париж великий город, и как-нибудь мы обязательно побываем здесь подольше. Ну а сегодня, я надеюсь, ты не расстроишься, если мы пропустим Нотр-Дам-де-Пари, Люксембургский сад и Триумфальную арку. Все это так часто печатают на открытках, что это стало пошлостью, – Дэймон ловко лавировал в потоке людей, точно зная, куда идет.

– Эйфелеву башню мы тоже пропустим? – Анжела радостно улыбалась.

Ей, в принципе, было все равно, куда идти, лишь бы Дэймон был рядом. Медальон на шее грел душу.

– Это нет. Было бы кощунственно побывать в Париже, и не посетить Эйфелеву башню. Но сначала кое-что другое.

Еще пару раз они сворачивали с улицы на улицу, пока не оказались на небольшой площади, мощеной булыжником.

– Palace du Tertr, – Дэймон мило картавил, проговаривая это, – площадь свободных художников.

Глава 11.

Площадь представляла собой ровный, правильный квадрат, большую часть которого занимала открытая терраса кафе, с небольшими деревянными столами и такими же стульями. На свободном месте уже сейчас сидели художники перед своими мольбертами.

– Я работал здесь еще в начале прошлого века.

– Выглядит симпатично, – Анжела замерла, оглядываясь.

По краям площади росли деревья, теперь уже голые, в аккуратных, забранных решетками, клочках земли.

Солнце ярко освещало художников и их работы, играло зайчиками на стульях, отблескивало в старых, на черных ножках с квадратной формы плафонами, уличных фонарях.

Люди сновали туда-сюда по чисто выметенной пешеходной улице, останавливались напротив мольбертов, восхищаясь мастерством, покупали сувениры и, в конце концов, оседали в кафе, пестревших на первых этажах выбеленных домов, окружавших площадь со всех сторон.

У площади было свое, какое-то особенное, ни на что не похожее, очарование. Анжела без труда смогла представить здесь Дэймона, молодого, вдохновенно рисующего какую-нибудь яркую картину.

– Мне очень нравится. Здесь просто волшебно, – от души сказала Анжела.

У нее замирало сердце, то ли от счастья, то ли от окружавшей ее истории, которую буквально можно было почувствовать.

Обойдя небольшую площадь несколько раз, Дэймону пришлось напомнить завороженной Анжеле, что у них не так много времени.

Они спустились по узкой, достаточно крутой лестнице, и вышли на улицу, все так же мощеную брусчаткой.

– Ля таверне де Монтмарте, – по слогам прочитала Анжела на аккуратной табличке, нещадно коверкая французский на английский манер.

Смеясь, Дэймон ее поправил. Его французский был просто идеален.

– А сколько еще языков ты знаешь? – полюбопытствовала девушка.

Сама она даже на испанский не ходила.

– Все, какие есть на свете, в том числе Ангельский, и пару умерших, – рассмеялся Дэймон, – я же сам все-таки Ангел, хоть и Падший.

– У вас что, есть свой язык?

– А почему бы и нет? Должны же мы были на чем-то разговаривать до прихода Адама и Евы.

– Скажешь мне что-нибудь? – Анжеле было очень любопытно.

Раньше она и не догадывалась об этом языке.

– Без проблем, – он пожал плечами, а затем выдал что-то очень легкое и мелодичное, не похожее даже на звуки.

Это что-то разливалось теплом в сердце, цепляя, касаясь, казалось, самых глубин души.

– Потрясающе, – выдохнула Анжела, – и что же ты сказал?

– Что ты очень красивая, – он остановился, взяв ее за руки.

Они стояли на круто уходящей вниз лестнице.

С одной стороны в нее упиралась улочка, по которой они и пришли, а с другой расстилался сад, уходящий склоном наверх и вниз. На вершине этого сада стояла аккуратная базилика с круглыми куполами, которую было видно еще с площади.

Казалось, будто время во всем мире остановилось, в ожидании чего-то необыкновенного.

Они стояли друг напротив друга, не в силах оторвать взгляда.

Анжела буквально тонула в зеленых, бездонных изумрудах его глаз, которые смотрели на нее сейчас с такой нежностью и любовью. Она, наверное, никогда не сможет привыкнуть к этому взгляду, к этим невыразимо красивым скулам, к этой идеальной линии губ, таких мягких и зовущих.

Дэймон же впитывал в себя ее прекрасные черты лица, которые он в любой момент мог бы нарисовать, даже с закрытыми глазами, и которыми он никогда не налюбуется. А ее рыжие волосы, огнем полыхавшие в лучах солнца буквально сводили его с ума. Он держал ее за руки так крепко, будто боялся, что она может исчезнуть в любой момент, оставив его одного.

Наконец, Дэймон нерешительно наклонился, аккуратно коснувшись ее губ, в легком, воздушном поцелуе, на секунду отстранился, прислушиваясь к своим ощущениям, и продолжил, уже не сдерживаясь.

Анжела таяла под его руками, крепко державшими ее за талию.

Давящее ощущение черной дыры, засасывающей в непроглядную безвозвратную даль, исчезло, словно его и не было. Этот поцелуй был наполнен легкостью и светом, уже для обоих.

Все вокруг будто пропало – люди, машины, огромный город и приближающийся конец света. Сейчас все это было совершенно не важно, незначительно и так далеко.

И уж точно несравнимо с теплом его обжигающих губ, таких мягких, нежных, но и одновременно жадных, ищущих.

Анжела растворялась в этом поцелуе, уносилась в безвременье той сладости, что он давал.

Тело под его сильными руками вспыхивало миллионом маленьких зарядов, проникавших даже через одежду.

Анжеле казалось, что она вот-вот задохнется от счастья, переполнявшего ее от пяток и до кончиков рыжих волос. Это был ее личный кусочек рая.

Прохожие смотрели на них, кто неодобрительно, кто с улыбкой. Но им было все равно.

Наконец, Дэймон мягко, но крайне неохотно отстранился, разжав объятия.

Анжела шумно выдохнула. Ее сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

– Нам нужно многое успеть, ведь самолет совсем скоро, – сказал он, с видимым сожалением.

– Ах, да, мини-экскурсия, – пробормотала Анжела, слегка расстроено.

Ее щеки раскраснелись, а голос немного подрагивал. Сейчас ей гораздо больше хотелось вот так вот стоять и целовать его, чем смотреть достопримечательности. Тем более что губы еще горели от недавних прикосновений.

– Ты расстроилась, от того, что сейчас мы будем осматривать Париж? – он хрипло рассмеялся.