Три сердца в унисон (СИ) - Ангор

Т/И — тень той победы, которую выхватят прямо у неё перед носом.

Её возможности тлеют, как угли, покрываются серым пеплом и разлетаются по ветру. Отсчитав в голове до пяти, девушка решилась на риск: отталкивая двух пожирателей нырнула в щель на полу. Секундой позже, за её укрытием появились три зелёных вспышки.

Сегодня они выиграют, хотя бы потому, что каждый из них обещал погибшим сделать всё возможное для победы и мира.

Сегодня они выиграют, и даже боль в спине от рискового падения не сможет перекрыть огонь, зажжённый шутником Уизли.

* * *

— Авада Кедавра! — крикнул Волан-де-Морт.

— Экспеллиармус! — мгновенно среагировал Гарри.

Зелёная вспышка Волан-де-Морта слилась с вспышкой Гарри. Бузинная палочка взмыла ввысь и Гарри поймал её свободной рукой — в ту же минуту Волан-де-Морт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице.

Волан-де-Морт погиб, убитый собственным, обратившимся вспять, заклятием, а Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага.

Какое-то мгновение вокруг ещё стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами.

Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света.

Тело Волан-де-Морта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Люпина, Колина Криви и ещё пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним.

По щекам стекали дорожки из слёз.

Она никогда не забудет их: своего лучшего друга Фреда Уизли, профессора Люпина, Тонкс и всех остальных, кто так храбро сражался.

У них был шанс спастись, они могли оставить Гарри одного, и тогда большинство бы сейчас были живы.

Но они не могли пойти на такое предательство, предпочли быть умершими героями, а не живыми трусами.

И Т/И гордится каждым, но ненавидит себя.

Почему она выжила, в то время, как погибли все остальные?

В этот роковой день случилась ошибка, судьба решила над ней пошутить.

Смешно.

Жить в мире, где больше нет её друзей.

Это был определенно худший день в её жизни.

Она потеряла свою первую любовь и лучшего друга.

* * *

После Битвы за Хогвартс Т/И вдруг с ужасом поняла, что чувствует себя старой сродни Дамблдору, и что чувство вины, охватывающее каждый раз при мысли обо всех погибших, наверное, никогда её не покинет. Но ещё ужаснее становилось от осознания того, что таких, как она, целый курс — семнадцатилетние дети, которым далеко не семнадцать.

* * *

Добираться до дома Т/И и Джордж решили на поезде. Можно было просто трагсгрессировать, но им было нужно время подумать.

Всю дорогу они молчали, память подкидывала воспоминания их совместного прошлого.

Их безбашенную тройку, состоящую из близнецов Уизли и Т/И, знали все: и учителя, которые не особо приветствовали такое безрассудное поведение, и ученики, для которых они являлись душой любой компании, способные сделать любой, даже самый унылый день, полным веселья и радости.

Теперь всё рухнуло.

Фред был для неё не просто лучшим другом, советником и любимым человеком в одном лице…

Он являлся частью её жизни, лучиком солнца, скрашивавшим серые будни в Хогвартсе.

Всё должно было закончиться не так.

Почему именно он?

Удивительно, как смерть способна в один миг сломать даже сильного волшебника.

Она не щадит никого.

За такими мыслями Т/И не заметила, как поезд подошёл к вокзалу Кингс-Кросс.

— Ты поедешь со мной? Не оставляй меня, — впервые после смерти Фреда сказал Джордж.

— Конечно, — ответила хриплым от слёз голосом девушка.

Т/И не раз ещё вернётся в свои воспоминания, не раз проснётся от ночного кошмара.

Потому что самый счастливый момент в её жизни вдруг преобразился в трагедию и с каждым разом убивал девушку морально.

Не все заживут долго и счастливо.

Эти двое тому пример.

Часть 7. Мы научимся жить

Глава 1

Комментарий к Часть 7. Мы научимся жить Глава 1

Внимание! Вы ступаете на неотредактированную территорию. Мои руки ещё не дошли до этих глав, но в ближайшее время они будут пересмотрены и объединены

Прости, что не смела

сказать это раньше,

Прости, что сейчас

это всё говорю.

Люблю тебя очень,

безумно, без фальши.

Твой образ навечно

в душе сохраню.

Джордж Уизли вот уже месяц как чувствовал себя мёртвым.

Нет, его сердце по-прежнему билось, из губ вырывались фразы, и иногда он даже слегка улыбался, но тут же что-то вспоминая, становился мрачнее тучи.

Джордж Уизли несчастен и одинок.

Он ничего не мог с этим поделать.

Каждый день приходил на могилу к тому самому человеку, без которого жизнь утратила всякий смысл. Он часами проводил на кладбище, рассказывая Фреду всякие глупости, и на сердце становилось немного легче, но всё это не больше, чем просто иллюзия, которая очень скоро разобьётся о грани жестокой реальности.

Ей плевать, насколько несчастен Джордж.

Ей плевать, сколько ночей он горько рыдал, отдавая свои последние слёзы, свои последние эмоции.

Душа Джорджа Уизли, в отличие от тела, уже давно мертва.

Т/И Т/Ф вот уже месяц не могла спокойно спать по ночам.

В каждом сне она видела Фреда Уизли.

Как же болезненно сжималось сердце от каждого такого сна, от каждого воспоминания. Сколько нервов она потратила из-за него, но всё равно ужасно любила.

Т/И Т/Ф никак не могла смириться с его смертью.

Она каждое утро приходила на кладбище. Обычно бывала там совсем немного. Слишком больно смотреть на могилу любимого человека.

Т/И Т/Ф никогда не сможет забыть Фреда Уизли. Слишком многое их связывает, слишком прочно он засел в её сердце.

Т/И просто обожала его смех. Он такой звонкий, такой искренний и радостный, что невозможно удержаться, чтобы тоже не засмеяться.

Т/И просто обожала его улыбку. Она такая широкая, добродушная и простая. Но цепляла так сильно, даже глаз невозможно было оторвать. Поскорее хотелось улыбнуться в ответ.

Т/И просто обожала его взгляд. Особенно, когда он смотрел на неё. Так внимательно, так заинтересованно, будто она и впрямь последнее живое существо на всей планете. Его взгляд обжигал, вызывал лёгкую приятную дрожь. Т/И не могла отвести глаза, хотя пыталась уже раз сто.

Т/И просто обожала этот голос, наделённый какой-то особенной хрипотцой. Которая почему-то настолько стала любима. Она готова была слушать этот голос везде. И точно уверена, что это ей никогда бы не надоело. Этим голосом было